Камелия

Камелия
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Растения Отдел:  Цветковые Класс:  Двудольные Надпорядок:  Asteranae Порядок:  Верескоцветные Семейство:  Чайные Триба:  Theeae Род:  Камелия
Международное научное название
Camellia L.
Виды
См. текст
Систематика на Викивидах Поиск изображений на Викискладе </tr> GRIN   [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomygenus.aspx?id=1985 g:1985] IPNI   [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_family=&find_genus=Camellia&find_species=&find_infrafamily=&find_infragenus=&find_infraspecies=&find_authorAbbrev=&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_publicationTitle=&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=gen&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch ???]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Каме́лия (лат. Camellia) — вечнозелёное растение семейства Чайные (Theaceae). Наиболее известный вид — Camellia sinensis (Камелия китайская, или Чай, или Чайный куст), из листьев которого получают сырьё для приготовления чая. Многие виды камелии используются в декоративном садоводстве. Камелиями украшала себя Маргарита Готье, героиня романа Александра Дюма-сына «Дама с камелиями».

Название

Род назван Карлом Линнеем в честь иезуита-миссионера и ботаника чешского происхождения Георга Йозефа Камела (1661—1706), работавшего в качестве врача и аптекаря на Филиппинах.

Биологическое описание

Камелия японская (Camellia japonica). Ботаническая иллюстрация из книги Flora Japonica, Sectio Prima Зибольда и Цуккарини, 1870.

Представители рода небольшие кустарники или деревья высотой от 2 до 20 метров.

Листья простые, эллиптические до широко- и продолговато-яйцевидных, кожистые, глянцеватые, заострённые или тупые, по одному, иногда по 2-3, очередные на коротких черешках, длиной 3—17 см.

Цветки одиночные, диаметром 1—12 см, лепестки сросшиеся у основания, розовые, красные, белые или пёстрые, тычинки многочисленные.

Плод — сухая капсула, которая обычно делится на 5 отделений с 8 семенами. Первое письменное упоминание о камелиях датируется I веком нашей эры, когда губернатор провинции острова Кюсю расправился с главарем банды преступников с помощью дубины, сделанной из древесины камелии. Поэтому эта часть Кюсю называется Цубаки по японскому названию камелии японской (Camellia japonica), а само место битвы названо «Кровавое поле». Название отразило тот факт, что цветки дикой Цубаки — ярко-красного цвета, а первый в истории белый цветок этого вида появился только в VII веке и вызвал такой интерес, что его даже принесли показать императору Тэмму.

История

Культура разведения камелий пережила в Японии несколько периодов упадка и расцвета. В XI веке камелии теряют популярность, интерес к ним пробуждается лишь в период Муромати (1333—1568), эпоху становления традиционного стиля японского сада. Разведение камелий становится одним из занятий сословия самураев. Помимо Цубаки популярной была Сазанка (Camellia sasanqua), осеннецветущая камелия горная. Она меньше по размеру, чем Цубаки, но цветет она обильнее и имеет цветок более асимметричной формы, легко переносит открытое солнце.

На протяжении истории камелии представляли собой культурные символы с зачастую противоположными значениями. Сначала камелия Цубаки была одним из символов богини солнца Аматэрасу, а во время запрета христианства в Японии она же стала символом Иисуса Христа для японцев-католиков, которым было запрещено носить крест.

И поныне католическая церковь в Нагасаки украшена орнаментом из цветков Цубаки. Изначально эта камелия была кроме того также символом долголетия. А в XV веке появилось поверье, что прикоснувшийся к ней самурай будет обезглавлен. Объяснение этому поверью в том, что цветок Цубаки падает на землю целиком, как отрубленная голова, а не осыпается дождем из лепестков, как Сазанка. Члены японского общества камелий Хиго считают, что это суеверие было частью «черного пиара» одних самурайских кланов против других. Ещё более странно, что в Америке XIX—XX веков члены расистской организации «Ку-клукс-клан» использовали японскую камелию как символ белой расы и называли себя Рыцарями белой камелии.

Контакт с Америкой — прибытие на острова в 1858 году коммодора Перри и последующее открытие Японии для мира вызвало спад интереса к камелиям в Японии, так как японцы принялись быстро копировать все западное, от западных роз до военных кораблей. С разрушением феодализма многие самураи, которые были хранителями культуры выращивания камелий, лишились своих коллекций, а молодое поколение стало воспринимать камелии как цветы для кладбищ. Только через столетие, в 1958 году, группа цветоводов в Кюсю решила возродить традицию Хиго, цветов самурайского клана Кумамото. Они нашли около сотни сортов, многие из которых росли на древних могилах. Благодаря энтузиазму этой группы, а также итальянскому цветоводу Франко Гирарди камелии Хиго распространились в Европе и США. Этот цветок идеально передает японский вкус, основанный на простоте, асимметрии и близости к природе. Традиционно Хиго выращивается как бонсаи, хотя любители Хиго в Европе выращивают их и как камелии обычного размера.

Распространение

Камелии широко распространены в странах с субтропическим климатом: на побережье Чёрного моря в Сочи, на юге США и других странах.

Практическое использование

Некоторые виды получили распространение как ценные декоративные вечнозелёные и цветущие растения; их широко применяют для озеления интерьеров, создания экспозиций в парках в течение летнего периода. Наиболее известна Камелия японская (Camellia japonica) — декоративный, обильно цветущий кустарник родом из Юго-Западного Китая. Существует множество сортов камелий с белыми, розовыми, красными, кремовыми цветками, все они махровые подобно пионам и розам, тычинки которых трансформировались в лепестки. Однако цветки камелий лишены запаха, у дикой формы его тоже не было. В районах с очень мягкой зимой и большой влажностью воздуха камелии выращиваются в открытом грунте, в других местах — в комнатах или прохладных оранжереях.

Из листьев японо-китайской камелии эвгенольной (Camellia sasanqua) получают эфирное масло, содержащее 97 % эвгенола.

Классификация

Таксономия

Род Камелия входит в семейство Чайные (Theaceae) порядка Верескоцветные (Ericales).

ещё 25 семейств (согласно Системе APG II)

около 250 видов

порядок Верескоцветные

род Камелия

отдел Цветковые, или Покрытосеменные

семейство Чайные

ещё 44 порядка цветковых растений (согласно Системе APG II)

ещё 7—40 родов

Виды

По информации базы данных The Plant List, род включает 250 видов:

• Camellia amplexicaulis (Pit.) Cohen-Stuart
• Camellia cuspidata (Kochs) C.H.Wright ex H.J.Veitch — Камелия заострённая
• Camellia fraterna Hance — Камелия братская
• Camellia japonica L. typus — Камелия японская
• Camellia oleifera C.Abel — Камелия масличная
• Camellia reticulata Lindl. — Камелия сетчатая
• Camellia saluenensis Stapf ex Bean — Камелия салуёнская
• Camellia sasanqua Thunb. — Камелия сасанква, или Камелия эвгенольная
• Camellia sinensis (L.) O.Kuntze — Камелия китайская, или Чай

В астрономии

В честь камелии назван астероид (957) Камелия, открытый в 1921 году.

Литература

• Камелия, растение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Соколов В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Млекопитающие. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1984. — С. 242. — 10 000 экз.
• Сааков С. Г. Оранжерейные и комнатные растения и уход за ними. — М.: Наука, 1985. — С. 571.
• Еленевский А. Г. Ботаника. Систематика высших, или наземных растений. — М.: ИЦ «Академия», 2006. — С. 261. — ISBN 5-7695-2141-4.

Ссылки

• [community.livejournal.com/sadovod_ru/205553.html Панчул Ю. История выращивания камелий в Японии, Китае, Европе и Америке.]

Роды растений, названные в честь людей

Отрывок, характеризующий Камелия

– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.