Каменев, Сергей Сергеевич

Сергей Сергеевич Каменев
Дата рождения	4 (16) апреля 1881(1881-04-16)
Место рождения	Киев, Российская империя
Дата смерти	25 августа 1936(1936-08-25) (55 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Годы службы	1898 — 1917 1918 — 1936
Звание	Полковник (РИА) Командарм 1-го ранга (РККА)
Командовал	главнокомандующий вооружёнными силами Республики
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Борьба с басмачеством
Награды и премии	РСФСР: Почётное революционное оружие Российская империя:

Серге́й Серге́евич Ка́менев (4 апреля 1881 года, Киев — 25 августа 1936 года, Москва) — советский военачальник, командарм 1-го ранга (1935 год).

Биография

Сергей Сергеевич Каменев родился в семье военного инженера 4 апреля 1881 года в Киеве.

В 1898 году закончил Владимирский Киевский кадетский корпус. 1 сентября того же года поступил на службу юнкером в Александровское военное училище в Москве. Окончил училище третьим по старшинству. Каменев был выпущен 9 августа 1900 года по первому разряду подпоручиком в Луцкий 165-й пехотный полк, где с 1900 по 1904 годы служил батальонным адъютантом полка. 9 августа 1903 года был произведён в поручики.

В 1907 году Сергей Каменев закончил Николаевскую военную академию Генерального штаба в Петербурге по первому разряду. Пётр Семёнович Махров так характеризовал Каменева:

Каменев был одного выпуска со мной из Академии Генерального штаба, и мы с ним были в дружеских отношениях. Несмотря на его усидчивость, Академия давалась ему трудно… Он был хорошим офицером Генерального штаба и отлично командовал полком в конце войны. Его политических убеждений я не знал, но во время революции он умел ладить с комитетами, а потом, попав в Красную Армию, он служил большевистскому правительству так же честно, как и царю, и Временному правительству.

7 мая 1907 года был произведён в штабс-капитаны. С 6 ноября 1907 по 7 ноября 1909 года Каменев отбывал цензовое командование ротой в 165-м пехотном Луцком полку. В период командования ротой Каменев попутно делается внештатным преподавателем Киевского военного училища, где преподавал тактику и топографию.

С 26 ноября 1909 года работал помощником старшего адъютанта штаба Иркутского военного округа. С 6 декабря 1909 года капитан. С 10 февраля 1910 года служил старшим адъютантом штаба 2-й кавалерийской дивизии. Будучи по первоначальной службе пехотным командиром, Сергей Каменев усиленно изучал кавалерийское дело, участвовал во всех кавалерийских маневрах и поездках. С 26 ноября 1911 года — помощник старшего адъютанта в оперативно-мобилизационном отделе штаба Виленского военного округа. 6 декабря 1912 года был награждён орденом св. Станислава 3-й степени.

В 1914 году принимал участие в киевской военной игре, на которой разыгрывался будущий план войны.

Первая мировая война

С 4 сентября 1914 года Сергей Каменев — старший адъютант отделения генерал-квартирмейстера штаба 1-й армии. Полковник (старшинство в чине с 06.12.1915). Затем занимал должность начальника оперативного отделения штаба 1-й армии.

Каменев пользовался репутацией добросовестного и усердного офицера. Особых талантов в нём не усматривалось. Это был типичный «момент», не лучше и не хуже других. Несколько замкнутый, молчаливый, он не выделялся из рядов сослуживцев... Юрий Галич.

В 1917 году Каменеву попался сборник Григория Зиновьева и Владимира Ленина «Против течения», который, по его словам, «произвёл ошеломляющее впечатление, открыл новые горизонты». Умевший находить общий язык с солдатами, 4 апреля того же года Каменев был ими избран на должность командира 30-го пехотного Полтавского полка.

С 25 ноября 1917 года — начальник штаба 15-го армейского корпуса. До апреля 1918 года — начальник штаба 3-й армии, был выдвинут на эту должность армейским комитетом. Работал по демобилизации 3-й армии и эвакуации военного имущества. По занятии немцами Полоцка, Каменев с армейским комитетом переехал в Нижний Новгород, где завершил демобилизацию и ликвидацию 3-й армии.

Гражданская война в России

С апреля 1918 в РККА. Назначен военным руководителем Невельского района Западного участка отрядов завесы. С июня 1918 г. — командир 1-й Витебской пехотной дивизии. При поддержке Л. Д. Троцкого Каменев постоянно назначался на высшие посты в РККА. С августа 1918 — военный руководитель Западного участка завесы и одновременно военрук Смоленского района. С августа (сентября) 1918 по июль 1919 года (с перерывом в мае 1919) — командующий войсками Восточного фронта. Руководил наступлением Красной армии на Волге и Урале. Здесь, при проведении оборонительных и наступательных операций против армий адмирала Колчака, ярко раскрылось его полководческое дарование. С 8 июля 1919 по апрель 1924 года — главнокомандующий вооружёнными силами Республики. (Утверждается, что на посту главкома он заменил Вацетиса по предложению И. Т. Смилги.)

…основная работа в Реввоенсовете находится в руках тов. Склянского и группы беспартийных спецов, состоящих из Главкома Каменева, Шапошникова и Лебедева. Эта группа — очень добросовестные, трудолюбивые и знающие дело работники.

— Из ответа членов Политбюро ЦК РКП(б) на письмо Л. Д. Троцкого от 8 октября 1923 г. 19 октября 1923 г.

В соответствии с директивами ЦК РКП(б), В. И. Ленина под руководством Каменева осуществлялись операции против войск Деникина и Врангеля, отражению нападения Польши. В 1920 г. Каменев был награждён Золотым боевым оружием со знаком ордена Красного Знамени. В том же году он разработал план наступления на Польшу, но не смог его осуществить из-за недооценки сил противника, а также противодействия командования Юго-Западного фронта — А. И. Егорова и И. В. Сталина. При его участии были подавлены контрреволюционные восстания в Карелии, Бухаре, Фергане и Тамбовское восстание.

С. С. Каменев был, несомненно, способным военачальником, с воображением и способностью к риску. Ему не хватало глубины и твёрдости. Ленин потом сильно разочаровался в нём и не раз очень резко характеризовал его донесения: «Ответ глупый и местами неграмотный».

— Л. Д. Троцкий, «Сталин»

Служба в РККА после войны

С апреля 1924 — инспектор РККА, а с марта 1925 г. — начальник штаба РККА. С ноября 1925 года — главный инспектор, а с августа 1926 года — начальник Главного управления РККА, главный руководитель цикла тактики Военной академии им. Фрунзе, одновременно с апреля 1924 по май 1927 член РВС СССР. С мая 1927 года — заместитель наркома по военным и морским делам и заместитель председателя Реввоенсовета СССР. В 1930 на XVI съезде Каменев был принят в ВКП(б). С переформированием в марте 1934 года наркомата по военным и морским делам в наркомат обороны и упразднением в июне того же года Реввоенсовета СССР ликвидированы и занимаемые Каменевым должности. 1 июля 1934 года приказом наркома обороны Сергей Сергеевич Каменев был назначен начальником Управления ПВО РККА и таким образом понижен в должности. В 1935 году Каменеву было присвоено звание командарма 1-го ранга, в то время как пятерым военачальникам, служившим во время Гражданской войны под командованием Каменева (Ворошилову, Будённому, Блюхеру, Егорову и Тухачевскому) было присвоено более высокое звание маршала.

Автор мемуаров «Записки о Гражданской войне и военном строительстве», автор воспоминаний о Ленине.

Был одним из организаторов Осоавиахима, много занимался освоением Арктики, осуществляя помощь итальянской экспедиции Умберто Нобиле и зажатому льдами «Челюскину». Скончался 25 августа 1936 года от сердечного приступа. Урна с прахом Каменева с воинскими почестями была захоронена в Кремлевской стене.

Вскоре после смерти, на волне чисток в РККА 1937—1939 гг., Каменев был обвинён в участии в «военно-фашистском заговоре». По результатам XX съезда КПСС С. С. Каменев был полностью реабилитирован.

Дочь — Наталья Сергеевна.

Труды

• Записки о Гражданской войне и военном строительстве. М., Воениздат, 1963.
• Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. (М., 1972)
• Очередные военные задачи. М., 1922

Память

В Киеве две улицы назывались в честь Сергея Каменева: в 1936—1937 годах — Московская улица на Печерске, а в 1977—2015 годах — нынешняя улица Петра Болбочана.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (06.12.1912).
• Орден Святой Анны 3-й ст. (05.03.1915)
• Орден Святой Анны 2-й степени с мечами (15.04.1916).
• Орден Красного Знамени (1920)
• Орден Красного Знамени Хорезмской народной советской республики
• Орден Красного Полумесяца 1-й степени Бухарской народной советской республики
• Золотое боевое оружие со знаком ордена Красного Знамени
• Почётное революционное оружие (1919)

Литература

• «К-22» — Линейный крейсер / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1979. — 654 с. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 4).</span>

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_k/kamenev_ss.php Биография С.С. Каменева]. На сайте «Хронос».
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=417 Каменев, Сергей Сергеевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• Ганин А. В. [100.histrf.ru/commanders/kamenev-sergey-sergeevich/ Каменев Сергей Сергеевич]. Проект РВИО и ВГТРК [100.histrf.ru «100 великих полководцев»]. [www.webcitation.org/6HcIoBwan Архивировано из первоисточника 24 июня 2013].

Отрывок, характеризующий Каменев, Сергей Сергеевич

Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.