Каменское (Мелитопольский район)
Село
|
Каменское (укр. Кам'янське) — село, Светлодолинский сельский совет, Мелитопольский район, Запорожская область, Украина.
Бывшая немецкая колония Блюмштейн. Население 292 человека (2001 год).[1].
Географическое положение
Село Каменское находится на левом берегу реки Молочная и месте впадения в неё реки Курошаны, выше по течению примыкает село Светлодолинское, ниже по течению на расстоянии в 1,5 км расположено село Прилуковка, на противоположном берегу — село Троицкое. Река в этом месте извилистая, образует лиманы, старицы и заболоченные озёра. Через село проходит автомобильная дорога Т-0401. Рядом проходит железная дорога, станция Светлодолинская в 1-м км.
История
Село, основанное немцами-меннонитами в 1804 году, стало одним из первых 9 немецких сёл на Молочной реке, положивших начало Молочанским немецким колониям. Первопоселенцами стала 21 семья из Западной Пруссии: 8 семей из-под Мариенбурга, 7 из-под Эльбинга и 6 из-под Тигенхофа. Обершульце (главный староста) Клаас Винс назвал новое село Блюмштейном, в честь села в Западной Пруссии. По-немецки Blume означает цветок, Stein — камень.
Сельская община владела участком земли длиной 9 вёрст и шириной 1,5 вёрст, общей площадью 2170 десятин. На реке Курошаны была построена плотина и создан пруд для водоплавающей птицы.
4 сентября 1817 году в Блюмштайне случился пожар, уничтоживший 2/3 домов села.
21 мая 1818 года проездом из Крыма на север в Блюмштайне останавливался император Александр I.
До 1871 года село входило в Молочанский меннонитский округ, затем — в Гальбштадтскую (Молочанскую) волость Бердянского уезда.
В 1908 году в Блюмштейне работали ветряная мельница Вильгельма Лёвена, красильные мастерские Корнелиуса Фаста и Герхарда Тиссена, кузница Генриха Госсена.[2]
В 1926 году в селе действовала начальная школа.
В Голодомор 1932-1933 годов 2 жителя села умерли от голода.[3]
В 1941 году, после начала Великой Отечественной войны, проживавшие в Альтенау немцы были депортированы. Операция по депортации этнических немцев и меннонитов, проживающих в сёлах Мелитопольского района, была начата органами НКВД 25 сентября 1941 года, а уже в начале октября село было занято немецкими войсками.[4]
В 1945 году село было переименовано в Каменское.[1]
Население
В таблице представлена динамика численности населения в Каменском:[3][5][1]
|
|
|
До 1941 года основную часть населения Альтенау составляли немцы (83% в 1897 году, 98% в 1923, 97% в 1926).
Напишите отзыв о статье "Каменское (Мелитопольский район)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rdat1=09.06.2009&rf7571=12493 Сайт Верховной Рады Украины.]
- ↑ [books.google.com/books?id=l7ALpfZUYhkC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Molotschna Historical Atlas] / Helmut T. Huebert – Springfield Publishers of Winnipeg, Manitoba, Canada, 2003.
- ↑ 1 2 Дизендорф, Виктор Фридрихович. [wolgadeutsche.net/diesendorf/Ortslexikon.pdf Немцы России: населённые пункты и места поселения: энциклопедический словарь]. — Москва: Общественная Академия наук российских немцев, 2006. — 479 с. — ISBN 5-93227-002-0.
- ↑ [melitopol.ru/mel/is.php?n_is=1570860266 melitopol.ru. История региона.]
- ↑ Вернер К.А. Алфавитный список селений // [book-old.ru/BookLibrary/42000-Tavricheskaya-gub/1889.-Sbornik-statisticheskih-svedeniy-po-Tavricheskoy-gub.-Tom-9.html Сборник статистических сведений по Таврической губернии]. — Симферополь: Типография газеты Крым, 1889. — Т. 9. — 698 с.
Ссылки
- Каменское на картах: [upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/0/07/Special_map_of_the_European_Russia_48_(Strelbitsky).jpg 1919], 1943 ([www.wwii-photos-maps.com/prewarmapsl36-1-50000/L-36-30-A%20%20-%20%20L-36-35-D/slides/l-36-35-D.html восток] и [www.wwii-photos-maps.com/prewarmapsl36-1-50000/L-36-36-A%20%20-%20%20L-36-41-D/slides/l-36-36-C.html запад] села), 1991 ([www.tourua.com/files/maps/L-36-035.JPG восток] и [www.tourua.com/files/maps/L-36-036.JPG запад] села) годы.
| ||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Каменское (Мелитопольский район)
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
