Камерариус, Рудольф Якоб

Рудольф Якоб Камерариус
нем. Rudolf Jacob Camerarius
Научная сфера:	ботаника, медицина

Систематик живой природы

Названия растений, описанных им, могут отмечаться сокращением «Camerarius» С точки зрения Международного кодекса ботанической номенклатуры научные названия растений, обнародованные до 1 мая 1753 г., не считаются действительно опубликованными, и в современной научной литературе это сокращение практически не встречается.

Ру́дольф Я́коб Камера́риус (Камере́р) (нем. Rudolf Jakob Camerarius, Camerer, 12 февраля 1665 Тюбинген — 11 сентября 1721) — немецкий врач и ботаник. По мнению австрийского историка науки Йозефа Шультеса, Камерариус был первым учёным, который научно обосновал наличие половых различий у растений и разработал методику описания этих различий.

Биография

С 1687 года был профессором медицины и ботаники и директором ботанического сада в Тюбингене, известен своими работами по физиологии растений.

В 1694 году в Тюбингене выпустил книгу «De Sexu Plantarum Epistola» (лат.), где с очевидностью доказал существование полов у растений и значение цветения, как оплодотворяющего мужского элемента.

Половая система классификации растений, предложенная Карлом Линнеем в 1735 году и активно использовавшаяся во второй половине XVIII и начале XIX века, была основана на учёте половых признаков растений и в некотором смысле представляла собой развитие учения Рудольфа Камерариуса. В честь Камерариуса Линней в 1753 году назвал один из родов растений семейства Кутровые — Камерария (Cameraria).

Литература

• Лебедев Д. В. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/lebedev1986_ocherki_botan_istoriogr.djvu Очерки по ботанической историографии (XIX — начало XX в.)] / Отв. ред. М. Э. Кирпичников. — Л.: Наука, 1986. — 165 с. — 1600 экз.
• Камерариус, Рудольф-Иаков // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Камерариус, Рудольф Якоб

Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.