Каминг-аут
Поделись знанием:
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.
У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
Ка́минг-а́ут (другие варианты написания — ка́мин-а́ут, ка́минг а́ут и камина́ут, от англ. coming out — «раскрытие», «выход») — процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству, либо результат такого процесса. Термин «каминг-аут» применяется преимущественно по отношению к лесбиянкам, геям, бисексуалам и трансгендерным людям (сокр. ЛГБТ), которые перестали скрывать от окружающих свою сексуальную ориентацию или гендерную идентичность. Выражение «каминг-аут» является прямым заимствованием устоявшегося англоязычного выражения coming out (сокр. от coming out of the closet — букв. «выйти из шкафа», по смыслу «выйти из потёмок, открыться»).
Аутинг (outing), то есть насильственное раскрытие соответствующих обстоятельств личной жизни человека, не является добровольным каминг-аутом. Аутинг заключается в публичном разглашении личной информации об ориентации или гендерной идентичности человека против его желания и согласия, что может быть расценено как нарушение закона[1]. В результате подобных действий возможен перенос отношения людей к сексуальной ориентации или гендерной идентичности человека в социальную и профессиональную сферу. Такой эффект может быть использован для того, чтобы скомпрометировать человека, испортив его личную или общественную репутацию, а также поставив под сомнение его профессиональную компетентность.
Некоторые представители массовой культуры используют каминг-аут или имидж человека с негетеросексуальной ориентацией для повышения интереса к собственной персоне, как, например, поступила российская группа «Тату»[2].
История
Впервые концепция каминг-аута была выдвинута в 1869 году немецким адвокатом, журналистом и защитником прав меньшинств Карлом Генрихом Ульрихсом как некая разновидность концепции эмансипации. Он считал, что скрытное существование меньшинств уменьшало возможности их влияния на общественное мнение, и поэтому призывал гомосексуалов становиться более заметными, совершая каминг-аут.
Терапевт Иван Блох (Iwan Bloch) в своей работе 1906 года под названием «Сексуальная жизнь нашего времени и её отношение к современной цивилизации» просил пожилых гомосексуалов совершить каминг-аут для гетеросексуальных членов своих семей и знакомых.
Сексолог Магнус Хиршфельд обратился к этой теме в своей работе «Гомосексуальность мужчин и женщин» (1914), рассуждая о возможности уведомления полиции о своей ориентации со стороны нескольких тысяч высокопоставленных мужчин и женщин с целью повлиять на законодательные органы и общественное мнение[3].
Первой значительной персоной, совершившей каминг-аут в Америке, стал поэт Роберт Данкен (Robert Duncan). В результате объявления о своей ориентации вскоре после призыва в 1941 году, он был уволен из армии. В 1944 году в своей публикации в анархистском журнале «Politics», подписанной его настоящим именем, он заявил, что гомосексуалы являются притесняемым меньшинством.
В 1951 году некто Дональд Вебстер Кори (Donald Webster Cory) опубликовал работу «Гомосексуал в Америке», в которой делился с читателем своими чувствами: «Общество выдало мне маску, которую я вынужден постоянно носить… Куда бы я ни шёл, я притворяюсь везде и перед любыми представителями всех слоёв общества». Хотя под этим псевдонимом скрывался американский социолог Эдуард Сагарин, его откровенное описание своих субъективных ощущений послужило стимулом для осознания гомосексуалами себя как части общества, а также для возникающего движения гомофилов[4].
Бывшее первоначально тайным правозащитное «Общество Маттачин», основанное Гарри Хэем (Harry Hay) и другими участниками президентской кампании 1950 года в Лос-Анджелесе за кандидата Уоллеса (Wallace), также попало в поле зрения общественности, когда в Сан-Франциско в 1953 году во главе группы встали не скрывавшие свою ориентацию гомосексуалы Хэл Колл (Hal Call), Кен Бёрнс (Ken Burns) и Дон Лукас (Don Lucas)[5][6].
В конце 1950-х годов термин «каминг-аут» с подачи североамериканского психолога Эвелин Хукер, посвятившей ряд своих новаторских работ исследованию гей-сообщества, перешёл из разряда жаргона гомосексуалов в научную терминологию. Она утверждала, что «нередко дебют (или „каминг-аут“, как называют его гомосексуалы) человека, уверенного в своей гомосексуальности, но боровшегося с этим ощущением, происходит тогда, когда он в первый раз публично идентифицирует себя как гомосексуал в присутствии других гомосексуалов, появившись в одном из их баров»[7].
В 1960-е годы мужчина по имени Фрэнк Камени (Frank Kameny) стал первым открытым гей-активистом в борьбе гомосексуалов за свои права в США[8]. Камени был уволен с должности астронома при армейской картографической службе за гомосексуальное поведение. Он открыто протестовал против незаконности своего увольнения и постепенно довёл дело до Верховного суда США. Камени призывал гомосексуалов не к оборонительным, а к активным наступательным публичным действиям. Ключевым моментом в его позиции было, как он утверждал, то, что геи «должны внедрить в своё собственное сообщество мысль о значимости каждого гея в отдельности», и что эта цель может быть достигнута только путём проведения кампаний, во главе которых стояли бы открытые гомосексуалы[4]. По аналогии с девизом борьбы афроамериканцев за свои права «Темнокожий — значит прекрасный» («Black is Beautiful»), своим девизом Камени выбрал фразу «Гей — значит хороший» («Gay is Good»).
В октябре 2015 года члены фракции КПРФ в Государственной думе Российской Федерации внесли законопроект, предусматривающий административную ответственность за «публичное выражение нетрадиционных сексуальных отношений» (статья 6.12.1 КоАП). По мнению авторов законопроекта, принятый в 2013 году закон о запрете пропаганды гомосексуализма оказался не достаточно эффективным[9]. В то же время, по замыслу авторов документа, административному наказанию за «публичное признание своей нетрадиционной сексуальной ориентации» должны подвергаться только мужчины[10]. За нарушение предполагается штраф в размере от 4 до 5 тысяч рублей, а в случае совершения правонарушения в образовательном учреждении или в присутствии несовершеннолетних документ предусматривает наказание в виде ареста сроком до 15 суток[11].
Камуфлирующая гетеросексуальность
Некоторые люди, идентифицирующие себя как геи, лесбиянки или бисексуалы, а также те, кто испытывает гомосексуальные переживания, но не относит себя к сексуальным меньшинствам, вступают вместо этого в гетеросексуальные отношения, включая долгосрочные отношения и даже брак (например, так долгое время вёл себя британский поп-певец Элтон Джон). Подобное поведение описывается термином «камуфлирующая гетеросексуальность», под которым российский врач-сексолог Михаил Бейлькин понимает «гетеросексуальную активность гомосексуалов, мотивированную соображениями социального престижа»[12]. Такое камуфлирующее поведение людей, которые в других обстоятельствах считали бы себя геями или лесбиянками, практикуется для создания у окружающих иллюзии об их гетеросексуальной ориентации и для принятия их социумом. По словам М. Бейлькина, подобные случаи нужно отличать от поведения открытых бисексуалов в долгосрочных гетеросексуальных отношениях: «Бисексуальное поведение в рамках […] камуфлирующей гетеросексуальности следует отличать от истинной бисексуальности»[12].
Другие люди, скрывающие свою сексуальную ориентацию, не имеют никаких гетеросексуальных контактов и просто хотят защититься от дискриминации или отторжения путём утаивания своей сексуальной ориентации или влечений. М. Бейлькин утверждает: чтобы «понять мотивацию такого поведения, специальных знаний не требуется. Речь идёт о вынужденном подчинении гомосексуала социальным правилам общества, отнюдь не поощряющего сексуальное инакомыслие»[12].
Процесс каминг-аута
Эрик Эриксон показал, что в процессе своего психического развития человек проходит через восемь определённых стадий, решая конкретные психологические задачи[13]. Он утверждал, что для психического здоровья человека чрезвычайно важна интеграция сексуальности в целостный образ «Я» в процессе формирования психической идентичности. В то же время Э. Эриксон говорит, что это формирование представляет собой комплексный процесс взаимодействия между личностью и обществом. Анализируя эту работу, психотерапевт Доминик Дэвис утверждает: «Поскольку формирование идентичности геев и лесбиянок в отягощенном гомофобией обществе протекает во многом иначе, чем у гетеросексуалов, их психическое развитие означает интеграцию стигматизированной сексуальности в их образ „Я“»[14].
С конца 1970-х годов исследователями были сформулированы разнообразные психологические модели процесса каминг-аута (Grace, 1977;[15] de Monteflores, Schultz, 1978;[16] Kimmel, 1978;[17] Cass, 1979;[18] Troiden, 1979;[19] Woodman, Lenna, 1980;[20] Coleman, 1981-82;[21] MacDonald, 1982;[22] Minton, MacDonald, 1983-84;[23] Troiden, 1989[24]). В частности, американский социолог Ричард Тройден предложил следующие четыре фазы для описания процесса формирования сексуальной идентичности гомосексуала:[24]
- предчувствие отличия от других людей, возникающее у человека до половой зрелости;
- сомнение в гетеросексуальной идентичности, приходящееся на подростковый возраст;
- принятие своей идентичности, которое может быть и не достигнуто ввиду враждебных социальных установок;
- идентификация себя как представителя сексуальных меньшинств, установление связи сексуальности с эмоциональностью, интеграция своей сексуальности в образ «Я».
Так как конкретных «причин» формирования сексуальной идентичности гомосексуалов не обнаружено, сам процесс каминг-аута и его теоретические обоснования вызывают споры: ни одна из разработанных моделей не может считаться исчерпывающей. Тем не менее, они сходятся в одном: процесс не является линейным, и человек может решать одновременно несколько психологических задач, относящихся к разным стадиям процесса[14].
Возраст каминг-аута
Возраст осознания своих гомосексуальных переживаний у геев и лесбиянок отличается. По данным наблюдений, проведённых исследователями Джеем и Янгом и опубликованных в 1979 году, для мужчин этот возраст составляет 13—14 лет, а для женщин — 18 лет[25]. Большинство мужчин начинают вступать в сексуальные контакты с лицами своего пола ещё до того, как осознаю́т себя геями. Женщины же обычно догадываются о своей ориентации задолго до вступления в интимную близость с лицами своего пола. Публикация 1978 года в Journal of Homosexuality[en][26].
Согласно исследованию, проведённому социальным работником Кэйтлином Рьяном из Калифорнийского университета в Сан-Франциско и опубликованному в 2006 году, средний возраст каминг-аута среди подростков в США — 13 лет[27].
В 2009 году в журнале The New York Times опубликованы результаты опроса, проведённого Бенуа Денизе-Льюисом[en], ассистентом-профессором колледжа Эммерсон[en]. По итогам этого опроса средний возраст каминг-аута среди подростков — 10 лет[28][29][30]. В России подобная статистика не ведётся.
Осознание собственной ориентации
Психологическая модель процесса каминг-аута, разработанная Эли Колеманом[21], предполагает наличие стадии так называемого «пре-обнаружения», предшествующей каминг-ауту, в которой ребёнок в раннем детстве начинает ощущать своё отличие от сверстников, а также возникающий конфликт между своими чувствами и усвоенными в семье негативными установками относительно гомосексуальности. На этой стадии многие люди не в состоянии объяснить, что плохого в их влечении к своему полу, и ощущают своё отличие от других задолго до того, как соотносят его со своей принадлежностью к сексуальным меньшинствам[25].
Психотерапевт Хенли-Хеккенбрюк подчеркивает, что
«индивидуальные нюансы определения [человеком] своей идентичности трудно перечислить. Они определяются особенностями личности и характера, возрастом, когда человек впервые осознал свою инаковость, особенностями протекания физических процессов, ригидностью семейных взглядов (в частности тех, которые касаются сексуального поведения), религиозным воспитанием, негативным или травматичным опытом, связанным с сексуальной ориентацией».[31]
Каминг-аут может предваряться периодом неопределённости, когда человек считает, что его сексуальная ориентация, поведение или чувство принадлежности к другому полу являются некоей преходящей «фазой», либо отвергает эти чувства по религиозным или моральным мотивам[14].
Сексолог Михаил Бейлькин, рассуждая о целесообразности совершения каминг-аута после осознания человеком собственной ориентации, утверждает:
«Что же касается „самораскрытия“ (или „обнаружения“) как отказа от вынужденной маскировки, то необходимость такого шага не всегда очевидна. Подталкивать к нему геев недопустимо; иногда это может обернуться бедой. Вряд ли уместно, скажем, публичное признание собственной гомосексуальности в условиях тюрьмы».[12]
Психологические и социальные проблемы каминг-аута
Каминг-аут является сложным процессом, который может иметь как позитивные, так и негативные социальные и психологические последствия для индивидуума, его совершающего. В связи с этим люди, уже прошедшие каминг-аут и методом проб и ошибок определившие, какое поведение является наименее травматичным для самого человека и его близких, попытались обобщить этот опыт в форме рекомендаций[32][33]. В материалах, распространяемых американской организацией под названием «Родители, семьи и друзья лесбиянок и геев», не рекомендуется, в частности, совершать каминг-аут во время праздников и других стрессовых ситуаций, например, во время ссор[34].
Обычно каминг-аут — это не одномоментный, а постепенный, развивающийся процесс. В большинстве случаев сексологи рекомендуют «раскрыться» сначала близкому другу, заслуживающему полное доверие, или члену семьи, а затем сделать передышку, повременив с дальнейшими признаниями[35]. Об ориентации некоторых людей знают на работе, но не подозревают в семье, или наоборот[36]. Тем не менее, фактически каминг-аут не исчерпывается однократным признанием одному человеку или группе людей[37].
Некоторые исследователи обнаружили, что степень открытости человека в отношении своей ориентации в разных жизненных ситуациях прямым образом связана с отсутствием у него стрессов и неврозов[38].
Отношение родителей к каминг-ауту
Для родителей на ряде веб-сайтов, а также в других публикациях представлены различные психологические рекомендации о том, как адекватно отнестись к каминг-ауту ребёнка.
Признание в гомосексуальности, бисексуальности либо транссексуальности перед своей семьёй может быть самым трудным шагом в процессе каминг-аута. Довольно часто родители ничего не подозревают о сексуальной ориентации своего сына или дочери. Многие неподготовленные родители испытывают нервный шок и потрясение, когда узнаю́т об истинных сексуальных предпочтениях своих детей.
Зачастую родителям необходимо время, чтобы принять сексуальную ориентацию своего ребёнка. В течение этого времени некоторые родители отказываются говорить с детьми, игнорируют тему сексуальности, надеясь, что проблема исчезнет сама собой, и их ребёнок станет таким как все, или пытаются убедить его, что это временная «блажь». Порой родители воспринимают гомосексуальность как болезнь и пытаются «вылечить» детей, например, с помощью репаративной терапии, что может усугубить душевное состояние подростков. В некоторых случаях родители отказываются от своих детей и выгоняют их из дома. Современной официальной психологической и психотерапевтической наукой все подобные воспитательные меры относительно сексуальной ориентации однозначно рассматриваются как деструктивные, способные нанести вред психике ребёнка и усугубить его состояние.
Если семья исповедует ортодоксальную христианскую, мусульманскую или иудейскую веру и неукоснительно придерживается религиозных канонов, то ребёнок может испытывать дополнительный психический дискомфорт в результате конфликта между его гомосексуальностью и системой религиозных запретов. Подавляющее большинство организаций и групп, выступающих за возможность, желательность и необходимость «преодоления гомосексуализма» с помощью репаративной терапии, например, таких как Exodus International, Национальная ассоциация по исследованию и терапии гомосексуальности, Parents and Friends of Ex-gays (PFOX), Focus on the family или International Healing Foundation, настроены ортодоксально и рассматривают гомосексуальные переживания и поведение в рамках христианской доктрины как «противоестественные и греховные».См. также: Религия и гомосексуальность
Несостоятельность этих воззрений подтвердили сами руководители старейшей в мире организации «экс-геев» «Exodus International», распустив в 2013 году свою организацию, публично принеся извинения гомосексуалам «за боль и страдания, которые они им причинили» и признав, что изменить сексуальную ориентацию человека невозможно[39][40].
В рамках современной официальной американской[41], европейской и российской[42] психиатрии и психологии считается, что сексуальная ориентация, в отличие от сексуального поведения — это не предмет выбора, поэтому психологи и сексологи рекомендуют родителям смириться с этим фактом. Они утверждают, что эмоции и чувства человека искусственно неизменяемы: человек влюбляется не по своему желанию, а, скорее, вопреки ему.
Помощь при каминг-ауте
Большинство подростков с негетеросексуальной ориентацией боятся открыться перед окружающими или попросить у них помощи, особенно после того, как они замечают, что их сексуальные предпочтения не одобряются большинством людей. Из-за этого подростки не стремятся рассказывать о своей гомосексуальности даже собственным родителям. Согласно статистике, случаев самоубийств среди гомосексуальных подростков намного больше, чем среди гетеросексуальных[43][44]. Оказанием помощи в этой критической ситуации занимаются специальные службы («телефон доверия»), кроме того, существуют веб-сайты, посвящённые данным проблемам.
Национальный день каминг-аута
По мнению американской ЛГБТ-организации «Кампания за права человека», последовательно и организованно реализовать концепцию каминг-аута в масштабах всего общества призван так называемый «Национальный день каминг-аута». Он проводится ежегодно 11 октября. Первоначально это мероприятие проводилось только в США, а затем распространилось по всему миру. По мнению организаторов, оно позволяет снизить возможные негативные последствия каминг-аута как для психики родственников, близких и друзей человека, так и для него самого.
История
История американского «Национального дня каминг-аута» отсчитывается с 11 октября 1987 года, когда 500 тыс. демонстрантов прошли по улицам Вашингтона в знак требования равенства прав геев и лесбиянок. Решение о проведении ежегодного дня каминг-аута было принято в 1988 году при участии д-ра Роберта Эйхберга (Robert Eichberg) и Джин О’Лири (Jean O'Leary), американской активистки в борьбе за права геев и лесбиянок, политика и в прошлом монахини. Основателями мероприятия ставились цели знакомства большинства населения с ЛГБТ-сообществом и его движением за равные права.
Символика и атрибутика
Эмблему американского дня каминг-аута создал ставший известным в 1980-х годах американский художник Кейт Харинг (Keith Haring, 1958—1990), работавший в жанрах городской уличной графики, граффити и поп-арта. Во многих его произведениях обыгрывались темы однополых отношений.
Организаторы мероприятия рекомендуют участникам в этот день носить определённые знаки или символы: перевернутый розовый треугольник, греческую букву «лямбда», а также 6-цветную радугу, флагов в виде ювелирных украшений или на одежде, чтобы своим примером наглядно продемонстрировать присутствие геев, лесбиянок, бисексуалов и транссексуалов во всех слоях общества, среди всех возрастов и этнических групп.
Известный хит «I’m Coming Out» («Я выхожу») 1980-х годов в исполнении американской поп-звезды Дайаны Росс может считаться неофициальным гимном дня каминг-аута в частности и всего гей-сообщества в целом. Он был сочинён и спродюсирован композитором Найлом Роджерсом (Nile Rodgers) в сотрудничестве с другими музыкантами под впечатлением от вечеринки в одном калифорнийском диско-клубе, где его взору однажды предстало несколько трансвеститов, подражающих Дайане. После того, как песня вышла весной 1980 года и прочно заняла верхние строчки хит-парадов (наивысшая позиция — 5-я строчка в чарте музыкального журнала «Billboard»), Дайана Росс стала гей-иконой ЛГБТ-сообщества[45] наравне с такими артистами как Мадонна, Глория Гейнор, Шер, Кайли Миноуг, Барбра Стрейзанд, Джуди Гарленд, Марлен Дитрих и Ширли Бэсси.
Поддержка
Патронат «Национального дня каминг-аута» осуществляет одна из крупнейших ЛГБТ-организаций под названием «Кампания за права человека». Она выпускает специальные материалы с рекомендациями как правильно подойти к вопросу о раскрытии собственной ориентации близким, родственникам и друзьям. Также эта организация распространяет данные о том, какие компании и корпорации наиболее терпимо относятся к ЛГБТ-сотрудникам на работе (так называемый «Индекс корпоративного равенства»).
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Проверить на соответствие критериям взвешенности изложения. Возможно, содержание списков каминг-аутов знаменитостей нарушает принцип взвешенного изложения, представляя малозначимые мнения и факты так же, как и более важные, либо уделяет слишком много места описанию какого-то одного аспекта темы в ущерб другим, не менее существенным. Пожалуйста, улучшите её в соответствии с правилами написания статей. На странице обсуждения должны быть подробности.
|
Каминг-аут знаменитостей за пределами России
Каминг-аут наиболее заметен среди популярных людей, чья личная жизнь постоянно находится в поле зрения средств массовой информации. В основном это представители творческих профессий: артисты балета, поп-певцы, дизайнеры, актёры, режиссёры и т. д. Однако каминг-аут совершают также и некоторые экстремисты: например, умерший от СПИДа британский неонацист Никки Крейн незадолго до смерти признался в своей гомосексуальности[46][47].
Существует точка зрения, что даже не являющиеся геями, лесбиянками или бисексуалами представители поп-культуры прибегают к фальшивому каминг-ауту в виде «сенсационных откровений» или публичных действий как к средству повышения интереса публики к своей персоне (например, так поступила российская группа «Тату», используя лесбийский имидж в начале карьеры[2], а также певица Мадонна, поцеловавшая в губы Кристину Агилеру и Бритни Спирс во время исполнения песни «Like a Virgin» на церемонии вручения наград MTV Video Music Awards в 2003 году)[48].
Случай с британским поп-певцом Джорджем Майклом иллюстрирует прямо противоположную реакцию общественности: его публичное признание в 1998 году в собственной ориентации[49] оттолкнуло от его творчества часть поклонников, в результате чего популярность певца в США резко упала, что стало одной из причин его затяжной депрессии и творческого кризиса[50].
Крупные бизнесмены
- Питер Тиль — один из основателей и бывший генеральный директор PayPal, сейчас президент Clarium Capital.
- Тим Кук — генеральный директор корпорации Apple совершил каминг-аут в статье журнала Bloomberg Businessweek 30 октября 2014 года.
Музыканты, певцы
- Дэвид Боуи в 1972 году заявил о своей бисексуальности[51].
- Британский певец Элтон Джон в 1976 году признал свою бисексуальность в интервью журналу «Rolling Stone»[52]. Это заявление, не имевшее прецедентов в истории популярной музыки, вызвало заметное падение продаж его дисков среди гетеросексуального большинства и негативно отразилось на его популярности[53][54]. Несмотря на то, что в 1983 году он заключил брак со своей ассистенткой по звуку для «прикрытия», именно Элтон Джон послужил образцом открытости по вопросу сексуальной ориентации для других музыкантов. 21 декабря 2005 года состоялась регистрация гражданского партнёрства Элтона Джона и его друга Дэвида Фёрниша.
- Американская рок-певица Мелисса Этеридж, устав от спекуляций журналистов насчёт её сексуальной ориентации, выпустила в 1993 году диск под названием «Да, это действительно так» (Yes I Am). За несколько месяцев до этого она выступила с признанием относительно своей ориентации прямо на инаугурации президента Клинтона[55].
- Нил Теннант, участник поп-дуэта Pet Shop Boys, в своем интервью британскому гей-журналу «Attitude» в 1994 году, говоря о вкладе группы в гей-культуру, заявил: «Я имею в виду, что я гей, и сочинял песни с этой точки зрения» («What I'm saying is that I'm gay, and I have written songs from that point of view»)[56].
- Роб Хэлфорд, вокалист хэви-метал группы Judas Priest, в 1998 году в интервью каналу MTV публично признался в своей ориентации, о которой участники группы уже знали. Для поклонников это не стало новостью из-за циркулировавших до этого слухов.
- Австралийский поп-певец Даррен Хейз, в прошлом один из участников поп-дуэта Savage Garden, 19 июня 2006 года заключил в Лондоне гражданское партнёрство со своим другом Ричардом Калленом (Richard Cullen), с которым встречался до этого в течение двух лет. 18 июля певец публично объявил об этом на своём [www.darrenhayes.com/dh/index.php?option=com_content&task=blogcategory&id=1&Itemid=186&limit=20&limitstart=80 официальном веб-сайте], подчеркнув, что он редко комментирует свою личную жизнь и что впредь будет поступать так же[57].
- Бельгийский певец Боб Бенни совершил каминг-аут в возрасте 75 лет[58].
- Пуэрто-риканский певец, один из самых продаваемых латиноамериканских артистов Рикки Мартин 29 марта 2010 года на своём официальном сайте[59] опубликовал письмо на испанском и английском языках, в котором официально признал свою гомосексуальность[60][61].
- Бывший вокалист блэк-метал группы Gorgoroth Кристиан «Gaahl» Эспедаль в 2008 году в интервью для ноябрьского номера журнала «Rock Hard» признался, что является геем[62].
- Участник восьмого сезона American Idol Адам Ламберт совершил каминг-аут после шоу. В июне 2009 года певец появился на обложке «Rolling Stone», а в интервью журналу заявил: «Не думаю, что кто-то удивится, услышав, что я — гей». Для многих признание не стало новостью, учитывая открытость певца.
- Британский певец американско-ливанского происхождения Mika совершил каминг-аут в августе 2012.
- Филиппинская певица Чарис Пемпенгко, звезда сериала «Хор» совершила камин-аут 2 июня 2013 года. Певица пришла на шоу местного телевидения The Buzz и развеяла слухи о своей ориентации признанием, что она лесбиянка[63].
Актёры
- Британский актёр Иэн Маккеллен, ставший широко известным после исполнения роли Гэндальфа в трилогии «Властелин колец», открыто признал свою гомосексуальность в 1988 году во время дебатов на BBC Radio 4 по поводу законопроекта о запрете пропаганды гомосексуализма[64]. Иэн Маккеллен принимает активное участие в движении за равноправие геев, а также являлся одним из основателей британской правозащитной организации «Stonewall (UK)»[65], названной в честь Стоунволлских бунтов.
- Британский актёр Руперт Эверетт, известный по фильмам «Свадьба лучшего друга», «Инспектор Гаджет», «Тихий Дон» и «Лучший друг», в 1989 году в интервью французской прессе заявил, что он гей[66].
- Британский актёр-комик Стивен Фрай долгое время хранил молчание по поводу своей гомосексуальности, но в конце концов признался в этом в автобиографии «Моав — умывальная чаша моя», изданной в 1997 году: «Университетский друг мой на вопрос о том, как он осознал себя геем, ответил, что явственно помнит миг своего рождения, — он тогда оглянулся назад и сказал себе: „Ну-ну! Больше я в такие места ни ногой…“. С тех пор я без зазрения совести использую эту фразочку как собственное мое описание момента, В Который Я Понял»[67]. В январе 2015 года Фрай заключил официальный брак с Эллиотом Спенсером, который моложе Стивена на 30 лет[68].
- Американский актёр Нил Патрик Харрис признался в своей гомосексуальности в интервью популярному журналу «People» от 3 ноября 2006 года[69]. Актёр наиболее известен как исполнитель роли Барни Стинсона в телесериале «Как я встретил вашу маму».
- Американский актёр Закари Куинто, получивший известность благодаря роли серийного убийцы Сайлара в сериале «Герои» и роли коммандора Спока в фильме 2009 года «Звёздный путь», разместил сообщение о собственной гомосексуальной ориентации на своём сайте в октябре 2011 года.
- Джонатан Грофф, американский певец и актёр, номинант премии «Тони» и «Драма Деск», наиболее известный благодаря своим выступлениям в бродвейских мюзиклах и роли Джесси Сейнт-Джеймса в сериале «Хор», также является открытым геем, и до 18 июля 2013 года состоял в отношениях с Закари Куинто.
- Американский актёр Мэтт Бомер, прославившийся своей ролью в сериале «Белый воротничок», заявил о своей гомосексуальности, принимая награду на 18-й ежегодной церемонии имени Стива Чейса, прошедшей 11 февраля 2012 года в Палм-Спрингс, Калифорния. Актёр поблагодарил своего давнего партнера публициста Саймона Холлса и их троих детей[70][71].
- Новозеландский актёр Крэйг Паркер, известный своими ролями Халдира («Властелин колец»), Даркена Рала («Легенда об Искателе»), Глабра («Спартак: Кровь и песок») признался, что является геем в интервью для газеты «Sunday Herald» в 2008 году[72]. С этих пор считается открытым геем[73]. Принимает участие в движении против запрета на однополые браки, занимается благотворительностью: перечисляет средства для геев, больных СПИДом.
- Джим Парсонс, прославившийся ролью Шелдона в сериале «Теория большого взрыва», в 2012 году совершил каминг-аут, рассказав о своих десятилетних отношениях с бойфрендом[74].
- Бен Уишоу — британский актёр, известен как исполнитель главной роли в фильме «Парфюмер: История одного убийцы», как четвёртый Q в серии фильмов о Джеймсе Бонде и как исполнитель роли Роберта Фробишера (одна из 5-ти одновременных ролей) в фильме «Облачный атлас». В августе 2012 он заключил гражданское партнёрство с австралийским композитором Марком Брэдшоу, с которым познакомился во время работы над фильмом «Яркая звезда» в 2009 году.
- Теодор Реймонд Найт, также известный как Т. Р. Найт (англ. T. R. Knight) — американский актёр театра, кино и телевидения. Наиболее известен по роли доктора Джорджа О’Мэлли в сериале «Анатомия страсти», за которую он был удостоен Премии Гильдии киноактёров США, «Спутниковой награды» и номинации на премию «Эмми». В 2006 Исайя Вашингтон якобы оскорбил Т. Р. Найта по поводу его сексуальной ориентации. Во время съёмок после этого события под давлением со стороны средств массовой информации Найт совершил каминг-аут. Позже «Альянс геев и лесбиянок против диффамации» потребовал чтобы И. Вашингтон извинился перед Найтом. Ситуация обострилась на красной ковровой дорожке вручения премии «Золотой глобус» в январе 2007 года, когда И. Вашингтон в шутку сказал: «Я люблю геев. Я хотел быть геем. Пожалуйста, дайте мне стать геем». 7 июня 2007 года руководство ABC объявило, что оно решило не продлевать контракт с Вашингтоном.
- Крис Колфер — американский актёр и певец, наиболее известный по роли Курта Хаммела в сериале «Хор».
- Уэнтуорт Миллер — американский актёр, сценарист, наиболее известен ролью Майкла Скофилда в сериале «Побег». Признался, что он гей, 21 августа 2013 года[75][76].
- Эллен Пейдж — канадская актриса, наиболее известна по роли беременной старшеклассницы в фильме «Джуно». Совершила каминг-аут 14 февраля 2014 года во время выступления на конференции ЛГБТ-организации «Кампания за права человека»[77][78].
- Эван Рэйчел Вуд заявила о своей бисексуальности в интервью для журнала Esquire в апреле 2011 года[79].
- Колтон Хэйнс — американский актёр и модель. В 2016 году совершил каминг-аут[80][81].
Дизайнеры
- Американский дизайнер-модельер Том Форд, сотрудничающий с домами мод «Gucci» и «Yves Saint Laurent», в 1997 году в интервью журналу «The Advocate», комментируя свои многолетние отношения с главным редактором журнала «Vogue для мужчин» Ричардом Бакли, заявил: «В данный конкретный момент моей жизни я, бесспорно, гей» (англ. «I'm certainly gay at this particular moment in my life»)[82].
- Характер личных отношений в творческом альянсе итальянских дизайнеров-модельеров модной одежды Доминико Дольче и Стефано Габбаны, образовавшемся в 1985 году, был публично раскрыт ими только в 2000-м, спустя 15 лет начала их совместной жизни и карьеры[83].
- Британский дизайнер-модельер Александр Маккуин в 2001 году устроил торжество на о. Ивиса по поводу заключения своего партнёрства с режиссёром-документалистом Джорджем Форсинтом (George Forsynth), широко освещённое в СМИ[84]. Позднее, по случаю открытия своего бутика в Москве в сентябре 2007 года, Маккуин в интервью газете «Ведомости» заявил: «Как гей я и сам испытывал общественные гонения, поэтому в жизни всегда находил более привлекательными драму и меланхолию, в них больше романтики»[85].
Политики
- Йоханна Сигурдардоттир, премьер-министр Исландии, является первым руководителем правительства в мире, не скрывающим своей бисексуальности и состоящим во время пребывания в должности в однополом браке[86][87].
- Марк Фоли — американский конгрессмен, бывший председатель комитета по противодействию сексуальным домогательствам к малолетним через интернет, обвиняемый в рассылке сообщений сексуального характера несовершеннолетним, в 2006 году признался, что страдает алкоголизмом и является геем[88][89].
- Одним из известных политиков, открыто признавшихся в своей гомосексуальности, является бывший мэр Берлина, Клаус Воверайт, публично заявивший в 2001 году: «Я гей, и это хорошо!» (нем. «Ich bin Schwul, und das ist auch gut so»)[90][91]. Он совершил упреждающий каминг-аут во время своей предвыборной кампании, получив информацию о том, что жёлтая пресса может начать муссировать слухи о его сексуальной ориентации.
- Гидо Вестервелле, вице-канцлер и министр иностранных дел Германии известен своей гомосексуальной ориентацией[92]. Свой каминг-аут он совершил в 2004 году, придя со своим партнёром Михаэлем Мронцем на приём по случаю дня рождения Ангелы Меркель.
- Мэр Парижа Бертран Деланоэ в одном из телеинтервью в 1998 году публично признался в своей гомосексуальности[93].
- Не менее известным американским политиком, публично совершившим каминг-аут в 2004 году, стал бывший губернатор Нью-Джерси Джим Макгриви[94].
- Первым венгерским политиком высшего ранга, объявившим о своей ориентации, стал госсекретарь Габор Сетеи (Gábor Szetey), член Венгерской Социалистической партии. 6 июля 2007 года во время речи на открытии кинофестиваля геев и лесбиянок в Будапеште он заявил: «Я — европеец и венгр. Я верю в Бога, в любовь, свободу и равенство. Я — госсекретарь республики Венгрия. Экономист и директор по персоналу. Партнер, друг, иногда — конкурент. А также гей»[95].
- Министр иностранных дел Латвии Эдгар Ринкевич (ноябрь 2014)[96]
Журналисты и телеведущие
- 14 апреля 1997 года журнал «Time» вышел с фотографией известной американской телеведущей, комика в жанре «стендап комеди» и актрисы Эллен ДеДженерес на обложке и заголовком: «Ага, я лесбиянка» (англ. «Yep, I’m Gay»). В статье журнала телеведущая поясняла причины своего каминг-аута: «Я никогда не хотела быть представителем гей-сообщества. Никогда. Я сделала это для того, чтобы быть честной с самой собой»[97].
- В марте 2002 года американская телеведущая, комик в жанре «стендап комеди» и актриса Рози О'Доннелл призналась в том, что она лесбиянка, во время интервью в программе с Дайан Сойер (англ. Diane Sawyer) на телеканале ABC. Поясняя причины своего позднего каминг-аута в возрасте 40 лет, Рози сказала: «Я не хотела, чтобы это прилагательное навечно прилепилось бы к моему имени. Ну, вы понимаете, лесбийская Рози О’Доннелл. […] Я решила подождать до тех пор, пока не буду в долгосрочных отношениях. На данный момент я в них уже четыре года»[98]. Российскому зрителю Рози О’Доннелл известна по актёрскому дуэту с Мадонной в фильме «Их собственная лига» (1992) и по участию в картине «Неспящие в Сиэтле» (1993).
- Популярная немецкая журналистка и телеведущая Анне Вилль в ноябре 2007 года во время одной из фотосессий подтвердила, что у неё есть долговременный партнёр Мириам Мекель (Miriam Meckel), директор института СМИ в университете Санкт-Галлена (Швейцария), и что они «хотели бы оставить их отношения приватными». В течение пяти лет, начиная с 2002 года, Вилль появлялась на публике в сопровождении Мекель, но никогда не комментировала их отношения. Опрос жителей Германии, проведённый новостным журналом «Stern», показал, что 16 % отнеслись положительно к каминг-ауту Вилль, 7 % — отрицательно, а большинство опрошенных остались равнодушны к этому событию[99].
Спортсмены
См. также: Гомосексуальность в спорте
- Чешская теннисистка Мартина Навратилова публично призналась в своей ориентации вскоре после получения гражданства США в 1981 году.
- Американский прыгун в воду, многократный олимпийский чемпион Грег Луганис в 1994 году во время Всемирных гей-игр, проходивших в Нью-Йорке, впервые открыто заявил о том, что является гомосексуалом.
- Английский баскетболист Джон Амаечи в феврале 2007 года стал первым спортсменом в NBA, заявившим о своей ориентации[100]. Позднее он написал[101] автобиографическую книгу «Man in the Middle», посвященную трудностям его спортивной карьеры, которые ему пришлось пережить, будучи скрытым геем.
- Олимпийский чемпион Пекина по прыжкам в воду австралиец Мэтью Митчем публично рассказал о своей гомосексуальности в интервью газете Sydney Morning Herald в мае 2008 года[102][103].
- Новозеландский шорт-трекист Блэйк Скьеллеруп совершил каминг-аут в мае 2010 года, сказав, что решил подождать окончания Зимних Олимпийских игр-2010 для сосредоточения внимания на его результатах и во избежание отказа потенциальных спонсоров[104].
- Британский чемпион мира по прыжкам в воду Том Дэйли совершил каминг-аут, признавшись в блоге, что имеет отношения с мужчиной и хотел бы в будущем сочетаться браком и завести семью[105].
- Пятикратный олимпийский чемпион по плаванию из Австралии Иан Торп в 2014 году признался в том, что он гей, хотя прежде неоднократно опровергал слухи о своей ориентации[106].
Каминг-аут знаменитостей в России
Каминг-аут в России получил распространение после распада СССР в 1991 г., когда перестало применяться на практике уголовное преследование гомосексуализма, отменённое в 1993 г.
- Уже в 1991 г. открыто позиционировал себя в качестве активиста гей-движения московский поэт и литературовед Дмитрий Кузьмин[107]. При этом явных заявлений о своей гомосексуальности ни в печати, ни в других СМИ Кузьмин не делал. В 2014 году Кузьмин уже стал позиционировать себя как бисексуал, он женился в Киеве на трансгендерной женщине-поэтессе из Донецка, известной под литературным псевдонимом "Фридрих Чернышев" (к настоящему времени - ФтМ транссексуал, не полностью прооперированный), которая родила от него в Латвии дочь [108].
- В 1992 году на каминг-аут решился певец и шоумэн Борис Моисеев. Он совершил это в одном из интервью, данных им сразу после возвращения из поездки в США. По его словам, целью его каминг-аута было достижение толерантности в отношении геев[109]. Однако в 2010 году в интервью телеканалу ТНТ Моисеев заявил, что на самом деле не является геем и все эти годы лгал по поводу своей ориентации, создавая себе определённый имидж, чтобы добиться славы[110].
- В 1992 году писатель Ярослав Могутин сделал признание в своей гомосексуальности на страницах сборника «Слезы на цветах: Дополнения и приложения» (Москва, издательство журнала «Глагол», 1993).
- В 1997 году российский журналист и телеведущий Андрей Черкизов в программе Владимира Познера «Человек в маске» признался в своей гомосексуальности. Несколькими днями позднее газета «Московский комсомолец» опубликовала интервью, в котором Черкизов заявил: «Я не делаю из этого профессии, но я и не скрываю. Если меня спрашивают в лоб, я говорю. Да, я не абстинент, да, я гей, да, я московская шпана по мироощущению, да, я абсолютно не светский человек»[111].
- Российский писатель Алмат Малатов в интервью журналу «Квир» в октябре 2006 года заявил: «Я не вижу смысла делать из своей сексуальности, какой бы она ни была, ни культа, ни клейма. Дело в том, что гонятся лишь за тем, кто убегает. Не скрывающего свою сексуальность человека в итоге начинают воспринимать как данность. […] Два года назад я познакомился с парнем, и в данный момент имею отношения, которые назвал бы супружескими. Если рано или поздно узаконят гей-браки, то я, пожалуй, в такой брак вступлю — я уверен в этом человеке так же, как он уверен во мне»[112].
- Российский журналист и главный редактор телеканала «Муз-ТВ» Алексей Остудин в январском номере журнала «Квир» за 2007 год рассказал о своём каминг-ауте: «У меня даже бабушка с дедушкой всё знают. Мой камин-аут произошёл ещё в университете. Сперва мама нашла какие-то картинки у меня на столе. Но тогда я сумел отмазаться. А потом прочитала факс от подруги, в котором я говорю о каком-то парне. Пришлось всё рассказать. Но с тех пор проблем не было»[113].
- В 2007 году на вопрос одной из ведущих шоу «Ты — суперстар» на НТВ Олеси Железняк музыкальный критик Сергей Соседов откровенно ответил: «…А у меня есть юноша»[114].
- В 2012 году в своей гомосексуальности признался травести-артист и телеведущий, член Союза телеведущих России Заза Наполи (Владим Казанцев), который открыто заявил, что он имеет отношения с некоторыми известными мужчинами[115].
- 26 января 2013 года в эфире интернет-телеканала KontrTV телеведущий Антон Красовский признался в своей гомосексуальной ориентации[116][117][118].
- В специальном выпуске журнала «Афиша» (№ 339, 25 февраля — 10 марта 2013 г.) на каминг-аут решились, помимо нескольких рядовых граждан, также известные фигуры: Леонид Живецкий — начальник отдела перспективного планирования репертуара в Государственном академическом Большом театре, Ренат Давлетгильдеев — заместитель главного редактора телеканала «Дождь», Дмитрий Курмышев — креативный директор компании «Суп», Павел Вардишвили — журналист, светский обозреватель, и Александр Смирнов — сотрудник пресс-службы заместителя мэра Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства[119].
- 30 августа 2013 года пианист Олег Дусаев объявил на своей странице в Facebook[120] о том, что он гей. Это заявление получило большой резонанс[121].
- 24 ноября 2014 года каминг-аут совершила гей-пара телевизионщиков из Санкт-Петербурга: корреспондент местного телеканала «100 ТВ» Артур Ахметгалиев и графический дизайнер того же телеканала Александр Измайлов, попросившие в тот же день политическое убежище в Германии по причине преследований, которым они подвергались в России из-за своей сексуальной ориентации[122].
- В 2015 году российский актёр американского происхождения Один Байрон, наиболее известный по роли Фила Ричардса в сериале «Интерны», рассказал о том, что является гомосексуалом[123]. Также он поведал о том, что на протяжении года встречался с казахским режиссёром, и это была самая крепкая его связь[124].
- 17 сентября 2015 года каминг-аут совершил известный в Самаре священнослужитель, преподаватель Нового Завета и древних языков Самарской духовной семинарии и лектор межвузовской кафедры теологии и истории религий Самарского университета иеромонах Амфиан (Артём Вечелковский), заявив следующее: «Лично я считаю, что необходимо пересматривать церковное отношение к гомосексуальности. Да я сам гей, так что не мне в этом вопросе кого-то уличать».[125] Позже Артём заявил, что на самом деле его каминг-аут произошел ещё в юношестве, а журналист только сделал публичным то, что и так никогда не скрывалось: «В приватной беседе — не под запись — сказал, что вот я, например, священник-гей и никак это не скроешь. Ну, я не собирался об этом публично объявлять. Но и не скрывал: в школе, в университете, в духовной семинарии о моей сексуальной ориентации знали (…) В июне я уволился из семинарии и разорвал отношения с Церковью».[126][127] В результате последовавших далее гомофобных выпадов Артём Вечелковский и его молодой человек, бывший студент и секретарь приёмной комиссии Самарской духовной семинарии Роман Семёнов, приняли решение выехать из Самары, чтобы избежать дальнейших преследований.[128] В настоящее время они проживают в Великобритании.[129]
Лесбийский каминг-аут в России получил гораздо меньшее распространение.
- Среди известных женщин России первой на каминг-аут в 1990 г. решилась Евгения Дебрянская. Она создала первую в России общественную организацию для лесбиянок.
- В октябре 1991 года свою ЛГБТ-организацию зарегистрировала также прибегнувшая к каминг-ауту поэтесса и автор-исполнитель Ольга Краузе.
- Известная журналистка Маша Гессен открыто заявила о своей лесбийской ориентации только в 2002 году, утверждения о её более раннем каминг-ауте не соответствуют действительности.
- Среди деятельниц шоу-бизнеса России в октябре 2005 года в интервью ЛГБТ-журналу «Квир» о своей лесбийской ориентации заявила певица Светлана Сурганова: «Это совершенно удивительная сторона жизни. Я считаю, что каждый человек, по крайней мере, женщина, просто обязана испытать это. Она сама должна понять — её это или не её. Но чураться гомосексуальности абсолютно нет смысла»[130]. Далее в том же интервью Сурганова говорит, что она не считает себя «первопроходчицей» в деле каминг-аута, хотя и относит себя к тем, кто не скрывает свою сексуальную ориентацию, чем очень гордится.
- В 2011 году в «Новой газете» о своём каминг-ауте заявила журналистка Елена Костюченко, принявшая участие в этом году в параде секс-меньшинств[131].
- 1 февраля 2013 года о каминг-ауте заявила переводчица и социолог Вера Акулова в интервью журналу «Слон»[132].
- В специальном выпуске журнала «Афиша» (№ 339, 25 февраля — 10 марта 2013 г.) на каминг-аут решились, помимо нескольких рядовых личностей, также известные фигуры: Светлана Доля, директор по специальным проектам телеканала «Дождь», и Юлия Рабкина, журналистка (до 2014 г. — главный редактор журнала «Афиша», с 2014 г. — главный редактор журнала «ELLEGirl»)[119].
Более редким явлением в России является бисексуальный каминг-аут.
- В 1991 году на бисексуальный каминг-аут решился певец Владимир Веселкин из группы «Аукцыон», который в интервью московскому еженедельнику «Столица» (1991. № 26. С. 42) заявил о том, что является бисексуалом, и возглавляет ассоциацию в поддержку сексуальных меньшинств. Далее, в 1992 г. Веселкин объявил о начале сбора подписей за отмену «мужеложеской» статьи Уголовного кодекса России. В 1993 г. Веселкин заявил в интервью московскому журналу «Гей-славяне» (1993, вып. 1), что в нём преобладает гомосексуальное начало, но изредка практикует также отношения с женщинами.
- Среди известных женщин России первой на бисексуальный каминг-аут в 2001 году решилась Ева Польна. Она заявила следующее: «Я не делаю половых различий для человека, который мне сейчас близок. Это может быть и мужчина, и женщина. Просто это должен быть человек, без которого я сегодня не могу и с которым я крепко связана»[133].
- Среди мужчин первым о своей бисексуальности заявил изначально позиционировавший себя в качестве гея певец Оскар (Шамиль Малкандуев), признавший в интервью газете «Московский комсомолец» в 2002 году следующее: «Я не отрекаюсь… Я открыто заявляю, что я — бисексуален, и веду за собой людей свободных. Но я не хочу быть жёстко на стороне геев или на стороне натуралов»[134].
- В 2008 г. о своей бисексуальности заявила поэтесса Марина Чен. В интервью лесбийской газете «Pinx» (2008, № 3 (17)) она подчеркнула: «Влюбляясь, я не разделяю людей по социальному статусу, по возрасту, по национальности, по половым признакам… Чувство возникает из искры, и от чего это зависит, я до сих пор не поняла»[135].
- В 2009 г. о своей бисексуальности заявил бывший солист группы «Братья Грим» Борис Бурдаев: «Я считаю, что для интеллектуально и физически развитого человека нормален, например, групповой секс. Неважно — с мужчинами или с женщинами. Не нужно делать дифференциацию по половому признаку. Доказано, что 80 процентов людей бисексуальны. Естественно, я так же бисексуален, как и все»[136].
- Бывшая солистка группы «Тату» Юлия Волкова в январе 2012 г. в газете «Московский комсомолец» открыто заявила о своей бисексуальности: «Мне по сей день нравятся мальчики и девочки. Даже мой нынешний муж Володя, сидя напротив меня, подтвердит, что знает о моих историях с девушками. Для меня это актуальная тема. Совсем недавно у меня была подруга, которая мне очень нравилась… Это даже не отголоски прошлого, это то, чем я живу»[137] .
- Бывший муж актрисы Светланы Пермяковой, известный актёр-непрофессионал и популярный арт-менеджер Евгений Бодров в августе 2012 г. заявил: «Я — бисексуал. Изменял (…) и с девочками, и с мальчиками»[138].
- 26 февраля 2013 года актёр Алексей Панин совершил бисексуальный каминг-аут в программе «Человек-невидимка» на канале ТВ-3, впоследствии в различных интервью неоднократно подтверждал, что является бисексуалом[139][140][141].
Достаточно уникальным явлением для России является транссексуальный каминг-аут.
- В 1998 году танцовщица, хореограф и актриса-непрофессионал Варвара Странже объявила в газете «Купеческая гавань», что раньше жила как мужчина, а позднее совершила трансгендерный переход[142]. Ранее, в 1994 году, Варвара победила на первом в России конкурсе артистов жанра травести «Мисс Шанс», прошедшем в московском гей-клубе «Шанс», а в 2011 году представляла Россию на международном конкурсе красоты Miss International Queen[143].
- В марте 2007 года танцовщица эротического шоу Эрика Кишева, пришедшая на телепроект «Дом-2», рассказала, что раньше жила как мужчина под именем Тахир Хасанбиевич Кишев. В апреле 2007 года покинула шоу, позже выступала в коллективе Варвары Странже[144].
- В 2008 году радиоведущая Джульетта Баширова сообщила, что является транссексуалкой, ранее её звали Роман Баширов и что трансгендерный переход она совершила за 11 лет до этого[145]. С 2009 года певица ведёт программу «Звёздное рандеву» на интернет-радиостанции «Радио-13» со Светланой Разиной[146].
- В 2013 году публичный каминг-аут в качестве трансгендерной женщины совершила Юлия Соловьёва из Екатеринбурга, ранее работавшая спортивным обозревателем газеты «Уральский рабочий» и жившая под именем «Юрий Оводов»[147].
Социальная значимость и влияние
Итогом реализации концепции каминг-аута в рамках общественных программ (в частности, почти двадцатилетнего ежегодного проведения дня каминг-аута и ряда других мероприятий по понижению уровня гомофобии в США) стал тот факт, что при интернет-опросе почти трёх тысяч американцев выяснилось, что 70 % гетеросексуалов в возрасте от 18 лет и старше лично знают кого-либо, являющегося геем, лесбиянкой, бисексуалом или транссексуалом (для сравнения, в России эта цифра по статистике фонда «Общественное мнение» составляет 10 %)[148]. Более того, 83 % из тех людей, которые считают себя членами ЛГБТ-сообщества США, сообщили, что не скрывают своей ориентации[149].
Другое многолетнее исследование, основанное на 120 опросах общественного мнения и проведённое профессором политологии Кеннетом Шерриллом из Центра сексуальности и общественной политики в колледже Хантер в соавторстве с Патриком Иганом из Центра демократической политики Принстонского университета, показало, что наличие в семье родственника, являющегося открытым геем или лесбиянкой, повысило общественную поддержку регистрации гей-партнерств на 17 % и улучшило отношение общества к усыновлению детей гей-парами на 13 %[149].
Тема каминг-аута в художественных произведениях
Теме каминг-аута посвящён ряд произведений, таких, как Будь собой, Beautiful Thing[en], Близкие друзья, Секс в другом городе, Вход и выход, Крампак, Хор.
В некоторых художественных произведениях обсуждается ситуация, когда гетеросексуальный персонаж совершает «фальшивый каминг-аут», причисляя себя к ЛГБТ-сообществу ради славы, денег или каких-либо других преференций. В дальнейшем ситуация повторяется, и позже он совершает ту же «процедуру каминг-аута», но только в самом ЛГБТ-сообществе, публично заявляя, что он гетеросексуален. Например, подобной проблеме был посвящён фильм «Танго втроём», а в комедии Франсиса Вебера «Хамелеон» герой Даниэля Отёя совершает фальшивый каминг-аут, чтобы не потерять своё рабочее место (он трудится бухгалтером на предприятии по производству презервативов, среди клиентов которого масса гомосексуалов). В аниме «Strawberry Eggs» ученица публично призналась, что влюбилась в свою учительницу, которую тогда же публично раскрыли как переодетого парня.
Популярной темой фильмов является публичное признание персонажа, переодевающегося как лицо противоположного пола ради достижения неких социальных целей, добровольно показывающего свою истинную внешность («Тутси») или отказывающегося это сделать публично («Strawberry Eggs»).
Критика
Концепция каминг-аута критикуется, как правило, людьми, относящимися к ЛГБТ с неприятием. Часто в основе критики лежат религиозные мотивы, так как некоторые мировые религии (христианство, ислам) негативно относятся к гомосексуальности (исключая некоторые деноминации внутри христианства). Концепция каминг-аута, а также её реализация в рамках различных общественно-ориентированных мероприятий может расцениваться критиками как пропаганда гомосексуализма и как часть некоего плана или программы по последовательному привлечению в свои ряды неопределившейся молодёжи, а также по расшатыванию моральных устоев общества. Среди известных критиков можно назвать Джудит Рейсман. При этом их оппоненты возражают, что «пропаганда гомосексуализма» невозможна в принципе. Так например, российский сексолог, психиатр и психотерапевт Дмитрий Исаев говорит, что сексуальную ориентацию невозможно пропагандировать, поскольку она является биологическим признаком человека наподобие разреза глаз или цвета волос. В качестве одного из аргументов он ссылается на результаты исследований, в соответствии с которыми дети, воспитанные в однополых семьях, в большинстве случаев вырастают гетеросексуальными, а процент гомосексуалов среди этих детей такой же, как и в целом в обществе: не превышает 3-4 %[150].
Критика с позиций антигей-активистов
Джозеф Николоси, президент Национальной ассоциации по исследованию и терапии гомосексуальности, расценивающей гомосексуальность как психическое расстройство и утверждающей возможность её «преодоления» с помощью репаративной терапии, считает, что мероприятия, подобные «Национальному дню каминг-аута», могут сбить подростков с толку и навязать им гомосексуальную идентичность. Он утверждает, что подростки «будут навешивать на себя ярлык геев» и что «подобное восхваление гомосексуальной идентичности несправедливо по отношению к тем молодым людям, которые ещё не определились со своей ориентацией»[151]. В то же время, согласно теории Николоси и официальной позиции NARTH, определяющим возрастом для формирования гомосексуальности человека является не подростковый период, а возраст между первым и третьим годами жизни[152].
Крупнейшая христианская организация «Exodus International», входящая в состав антигомосексуального движения, в 1995 году в качестве ответного шага на «Национальный день каминг-аута» основала празднование своего собственного «Национального дня выхода из гомосексуализма» (National Coming Out of Homosexuality Day) в честь «изменённых жизней бывших гомосексуалистов — нескольких тысяч мужчин и женщин». Президент этой организации Алан Чамберс заявлял: «Как один из этих тысяч людей, испытавших изменение, я знаю, что существует жизнь за пределами гомосексуализма. Для многих из тех, кто ощущает в своей гомосексуальной жизни одиночество и пустоту, есть выход»[153]. В 2013 году руководители «Exodus International» ликвидировали свою организацию, признав несостоятельность своих воззрений, принеся извинения гомосексуалам «за боль и страдания, которые они им причинили», и признав, что изменить сексуальную ориентацию человека невозможно[39][40].
Джон Полк (John Paulk), экс-гей и организатор регулярных антигомосексуальных конференций под названием «Любовь преодолела» (Love Won Out), заявляет: «Миллионам людей, обеспокоенных проблемами [гомосексуальности], говорят, что каминг-аут — это решение их проблем. Но для некоторых — это лишь начало, и мы хотим, чтобы они знали — существует выход из опустошённости, одиночества и смятения, испытываемых многими в гомосексуальной жизни»[154].
Антигей-активист Майк Хэйли (Mike Haley), «бывший гомосексуал» и ведущий конференций «Любовь преодолела», утверждает: «Сотни тысяч людей, борющихся со своей сексуальностью, включая и молодежь, находящуюся в группе риска, подталкиваются к каминг-ауту, как средству решения своих проблем. Людям нужна правдивая информация, чтобы принимать здоровые жизненные решения, а так называемые мероприятия „гордости“ в этом плане вызывают лишь сожаление. Истина состоит в том, что для борющихся с нежелательной гомосексуальностью есть выход»[155].
Терапевт Уоррен Трокмортон (Warren Throckmorton), доцент психологии в колледже Гроув Сити (штат Пенсильвания, США), отвечая на вопросы подростков, сомневающихся в своей ориентации и сексуальной идентичности, говорит, что им не нужно торопиться с каминг-аутом и «навешиванием на себя ярлыков»: «Вы можете сами не знать, как именно называть свои сексуальные чувства. Не следует поспешно принимать решение о том, к какой категории людей относить себя. Это верно как для подросткового, так и более позднего периода жизни молодых людей. Некоторые люди, учителя или консультанты, движимые благими намерениями, могут заявлять, что молодые люди совершают каминг-аут и идентифицируют себя с геями и лесбиянками уже в 12-13 лет. Хотя существуют некоторые подростки, которые торопятся сделать такой шаг, на самом деле это неразумно. Сексуальные чувства развиваются в течение продолжительного периода времени […] Половые гормоны подростков как никогда активизируются, поэтому ваши сексуальные чувства могут быть чрезвычайно сильны, но не сосредоточены на чём-то одном. Это нормально»[156].
Критика с позиций феминизма
Концепция каминг-аута также критикуется некоторыми феминистками. В частности, квир-феминистский теоретик Джудит Батлер (англ. Judith Butler) говорит о том, что метафора, противопоставляющая состояния человека «внутри» и «снаружи чулана», подразумевает, что жизнь «в чулане» или в тени — это тёмное, маргинальное и ложное существование, тогда как жизнь «снаружи», «в лучах прожекторов» раскрывает подлинную сущность человека[157]. Американский теоретик феминизма Дайана Фасс (англ. Diana Fuss) поясняет: «проблема, конечно же, заключается в риторике „внутри-снаружи“: подобная полемика упускает из виду тот факт, что большинство из нас в одно и то же время находятся как „внутри“, так и „снаружи“». Д. Фасс продолжает: «быть „снаружи“, или „на виду“, как говорят геи, на самом деле означает всё в точности до наоборот; „быть снаружи“ — значит перестать, наконец, быть стеснённым внешними обстоятельствами, а также всеми исключениями и лишениями, вызванными нахождением „внутри“. Другими словами, „быть снаружи“ — на самом деле быть внутри. Внутри видимого, артикулируемого и рационального культурного пространства»[158].
Теоретик гендерных исследований и феминизма Ив Кософски Сэджвик[en] в своей книге 1990 года «Эпистемология чулана» на базе литературных героев подробно анализирует восприятие в современном обществе феномена мужской гомосексуальности и самого «чулана», который «покидают» гомосексуалы. Кософски критикует строгое разделение между гетеро- и гомосексуальностью, а также тезис о том, что гомосексуал является неким отдельным типом человека, чья сексуальность оказывается «заразной». Автор допускает, что, возможно, в каждом мужчине, как в «чулане», скрывается «женское сердце» и что это является не характеристикой некоторого «вида» или «меньшинства», а, скорее, одной из многих вероятных возможностей. Автор приходит к выводу, что «чулан», воспринимаемый как некая тайная, приватная гомосексуальность, на самом деле является публичной сущностью, а «выход» из него выполняет функцию некого «перформанса» или «спектакля». Отрицая противопоставление приватного и публичного, Кософски в своих рассуждениях приходит не к тому, что гомосексуалы осуществляют «выход из чулана», а к обнаружению того факта, что на самом деле «чулан» является «прозрачным» или «пустым». Таким образом, гомосексуалы, по мнению Кософски, оказываются лишь «наскоро сформированной группой мужчин» в «показных» целях[159].
«Каминг-аут», не связанный с ЛГБТ-контекстом
Выражение «каминг-аут» нередко имеет расширенное применение для обозначения раскрытия тайных моментов поведения человека, убеждений, принадлежности, вкуса и интересов, которое может вызвать удивление или осуждение окружающих, например, «каминг-аут алкоголика», «каминг-аут консерватора», «каминг-аут психически больного», «каминг-аут ведьмы»[160][161][162][163].
Это выражение также получило отношение к атеизму. Выражение «каминг-аут атеиста» приобрело особую популярность благодаря просветительской акции «Аут компания», которую поддержал известный популяризатор науки Ричард Докинз[164][165][166].
Также в субкультурной среде получило распространение выражение «камин-аут вампира». В фильме «Королева проклятых» вампир Лестат призывает других вампиров совершить камин-аут[167].
Серия комиксов и фильмов Люди Икс содержит много аналогий с ЛГБТ. Так в фильме «Люди Икс 2», где после того, как мутант Бобби Дрейк «открылся» своим родителям, его мать спрашивает сына, не пытался ли он «не быть мутантом», ссылаясь на мнение, что ориентация не врождённое свойство человека, а его осознанный выбор.
Хани Милетски считает, что существует отдельная зоосексуальная ориентация и что зоосексуалы также могут совершать каминг-аут, испытывая при этом те же трудности, что и представители ЛГБТ-сообщества[168][169].
Напишите отзыв о статье "Каминг-аут"
Примечания
- ↑ Конституция РФ, Статья 23 «Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени».
- ↑ 1 2 [www.mk.ru/newshop/bask.asp?artid=29028 «Тату» в лесбийских дебрях. Московский комсомолец. № 46, 22 декабря 2000 года]
- ↑ Johansson, Warren & Percy, William A. «Outing: Shattering the Conspiracy of Silence». Harrington Park Press, 1994
- ↑ 1 2 Gross, Larry. «Contested Closets: The Politics and Ethics of Outing». Minneapolis & London, University of Minneapolis Press, 1993
- ↑ Meeker, Martin «Behind the Mask of Respectability: Reconsidering the Mattachine Society and Male Homophile Practice, 1950s and 1960s». Journal of the History of Sexuality — Volume 10, Number 1, January 2001, стр. 78-116
- ↑ [www.indegayforum.org/news/show/27156.html Paul Varnell. «Revising Early Gay History». October 2, 2002, Chicago Free Press]
- ↑ Hooker, Evelyn. «Male Homosexuals and Their Worlds». Sexual Inversion: The Multiple Roots of Homosexuality. Judd Marmor, ed. New York: Basic Books, 1965, стр. 83-107.
- ↑ [ebar.com/news/article.php?sec=news&article=1243 Gay pioneer’s papers enter Library of Congress]
- ↑ [lenta.ru/news/2015/10/23/comingout/ Коммунисты предложили наказывать за каминг-аут]. Lenta.ru (23 октября 2015). Проверено 23 октября 2015.
- ↑ [lenta.ru/news/2015/10/23/comingout1/ Коммунисты предложили освободить лесбиянок от наказания за каминг-аут]. Lenta.ru (23 октября 2015). Проверено 23 октября 2015.
- ↑ Ольга Слободчикова. [www.bbc.com/russian/society/2015/10/151023_tr_communists_gay_fines Коммунисты предложили сажать за каминг-аут — но не лесбиянок]. BBC Russian (23 октября 2015). Проверено 23 октября 2015.
- ↑ 1 2 3 4 М. М. Бейлькин. «Гордиев узел сексологии. Полемические заметки об однополом влечении», стр. 89-91
- ↑ Ericson, E. (1946) «Ego development and historical change». The Psychoanalitic Study of the Child, 2: 359-96
- ↑ 1 2 3 Дэвис Д., Нил Ч. «Розовая психотерапия: руководство по работе с сексуальными меньшинствами», СПб: Питер, 2001, ISBN 5-318-00036-3
- ↑ Grace, J. (1977) «Gay despair and the loss of adolescence: a new perspective on same sex preference and self-esteem». Presented at 5th Biennial Professional Symposium of the National Association of Social Workers, San Diego, November
- ↑ de Monteflores, C. and Schultz, S.J. (1978) «Coming out». Journal of Social Issues, 34(3): 59-72
- ↑ Kimmel, D.C. (1978) «Adult development and ageing: a gay perspective». Journal of Social Issues, 34(3): 113-30
- ↑ Cass V.C. (1979) «Homosexual identity formation: a theoretical model». Journal of Homosexuality, 4: 219-35
- ↑ Troiden, R.R. (1979) «Becoming homosexual: a model of gay idetity acquisition». Psychiatry, 42(4): 362-73
- ↑ Woodman, N.J. and Lenna, H.R. (1980) «Counselling with Gay Men and Women: A Guide for facilitating Positive Lifestyles». San Francisco, CA:Jossey Bass
- ↑ 1 2 Coleman, E. (1981/82) «Development stages of the coming out process». Journal of Homosexuality, 7: 31-43
- ↑ MacDonald, G.J. (1982) «Individual differences in the coming out process of gay men: implications for theoretical models». Journal of Homosexuality, 8(1): 47-60
- ↑ Minton, H. and MacDonald, G.J. (1983/84) «Homosexual identity formation as a development process». Journal of Homosexuality, 9(2/3): 91-104
- ↑ 1 2 R. R. Troiden (1989). «The formation of homosexual identities». Journal of Homosexuality, vol. 17, № 1/2/3/4, стр. 43-74.
- ↑ 1 2 Jay, K. and Young, A. (1979) «The Gay Report: Lesbians and Gay Men Speak Out About Sexual Experiences and Lifestyle». New York: Simon and Shuster
- ↑ Weinberg, T. (1978) «On doing and being gay: Sexual behaviour and male self-identity». Journal of Homosexuality, 4: 143-56
- ↑ [gaynews.ru/news/article.php?ID=2643 Средний возраст каминаута — 13 лет] // GayNews.ru
- ↑ Amy Benfer [www.salon.com/mwt/broadsheet/feature/2009/09/24/gay_teens/ «We’re here! We’re queer! We’re 13!»] // Salon (website), September 24 2009
- ↑ Denizet-Lewis, Benoit. [www.nytimes.com/2009/09/27/magazine/27out-t.html?_r=1 Coming Out in Middle School], The New York Times (27 сентября 2009). Проверено 30 апреля 2010.
- ↑ [jezebel.com/5366812/gay-kids-coming-out-younger-but-parents-ask-how-do-you-know Gay Kids Coming Out Younger] // Jezebel (website)
- ↑ Hanley-Hackenbruck, P. «Psychotherapy and the „coming out“ process». Journal of Gay and Lesbian Psychotherapy, 1(1): 21-39
- ↑ [www.1gay.ru/therapy_stories45.shtml 19 советов для успешного каминг-аута]
- ↑ [www.gay.ru/society/coming_out/10t19c.html Восемь советов по Coming Out]
- ↑ www.pflag.org/fileadmin/user_upload/holiday_tips.pdf
- ↑ Кон И. С. [www.neuronet.ru/sexology/chapt506.html Часть III. Я и другие — В поисках себя] // [de.slideshare.net/chronozaur/ss Лики и маски однополой любви: Лунный свет на заре]. — 2-е изд., перераб. и доп. — М. : ACT, 2003. — 576 с. — ISBN 5-17-015194-2.</span>
- ↑ [slon.ru/russia/nedelya_kaming_auta_ya_ne_mog_ponyat_chem_ya_otlichayus_i_podumyval_o_suitside-882161.xhtml Роман Доброхотов. Каминг-аут: «Я не мог понять, чем я отличаюсь, и подумывал о суициде».] // slon.ru 01.02.2013, 20:24. Проверено 08.08.2014 г.
- ↑ [gorod.afisha.ru/archive/gay-issue/ «Я могу встать и сказать: так больше не будет». 27 историй из жизни российских геев. «Афиша» записала удивительные и не очень случаи из жизни самых разных геев — от сантехника до главного редактора.] // gorod.afisha.ru 22 февраля 2013. Проверено 08.08.2014 г.
- ↑ Evelyn Hooker, «The adjustment of the male overt homosexual», Journal of projective techniques, XXI 1957, стр. 18-31
- ↑ 1 2 [www.rosbalt.ru/main/2013/06/21/1143895.html В США миссионеры отказались от идеи перевоспитания геев]. Росбалт (21 июня 2013). Проверено 22 июня 2013. [www.webcitation.org/6Hidx3OeT Архивировано из первоисточника 28 июня 2013].
- ↑ 1 2 [lenta.ru/news/2013/06/21/shutexodus/ Американские миссионеры отказались от идеи «вылечить гомосексуализм» молитвой]. Lenta.ru (21 июня 2013). Проверено 22 июня 2013. [www.webcitation.org/6Hidz2YUg Архивировано из первоисточника 28 июня 2013].
- ↑ [www.apa.org/topics/orientation.html#choice Answers to Your Questions About Sexual Orientation and Homosexuality // American Psychological Association FAQ]
- ↑ Т. Б. Дмитриева, директор «Центра социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского», академик РАМН, доктор медицинских наук, профессор, в работе «Руководство по судебной психиатрии» (2004) пишет: «Современная официальная российская психиатрия выступает против любого психиатрического лечения, как „конверсионной“, так и „восстановительной“ терапии, основанного на предпосылке, что гомосексуальность сама по себе является психической болезнью, или на предпосылке что пациент должен желать изменить свою сексуальную ориентацию. Что же касается практики, то не известно ни одного случая, чтобы психиатрическое или медикаментозное лечение в этой области имело положительный результат. Сексуальные, чувственные, эмоциональные переживания человека искусственно неизменяемы».
- ↑ [www.narth.com/docs/gayteens.html Dale O’Leary. Gay Teens and Attempted Suicide]
- ↑ [www.menstuff.org/issues/byissue/suicideteen.html#gay Teen Suicide]
- ↑ Richard Dyer (2002). «The Culture of Queers». ISBN 0-415-22376-8
- ↑ [www.searchlightmagazine.com/features/century/cbf.php?include=page8 Blood & Honour — Britain’s fascists split]
- ↑ [www.garry-bushell.co.uk/oi/index.asp Oi! — The Truth by Garry Bushell]
- ↑ [findarticles.com/p/articles/mi_qn4155/is_20030829/ai_n12513283 Jim DeRogatis. Kiss them off. Chicago Sun-Times, Aug 29, 2003]
- ↑ [findarticles.com/p/articles/mi_m1589/is_n759/ai_20830595 Barry Walters. Listen, without prejudice — pop musician George Michael’s professional life. The Advocate, May 12, 1998]
- ↑ [findarticles.com/p/articles/mi_m1589/is_1999_Jan_19/ai_53542718/pg_1 Judy Wieder. All The Way Out George Michael. The Advocate, Jan 19, 1999]
- ↑ [www.playboy.com/articles/david-bowie-interview/index.html?page=2 Playboy Interview], September 1976.
- ↑ [gorod.afisha.ru/archive/coming-out-day/ Виктория Вяхорева. Международный день каминг-аута. 10 самых громких признаний — от Элтона Джона до Антона Красовского.] // gorod.afisha.ru 11 октября 2013. Проверено 08.08.2014 г.
- ↑ Claude Bernardin, Tom Stanton. Rocket Man: Elton John from A-Z. Praeger/Greenwood, 1996. ISBN 0-275-95698-9. Page 48.
- ↑ [rollingstone.ru/music/gallery/71-2.html ДИЕГО АССИС. 18 друзей Фрэнка Оушена: самые известные геи современной эстрады. Как Дэвид Боуи, Элтон Джон и Рики Мартин совершили «камин-ауты».] // rollingstone.ru 12 ИЮЛЯ 2012. Проверено 08.08.2014 г.
- ↑ Walters, Suzanna Danuta. All the Rage: The Story of Gay Visibility in America. University of Chicago Press, 2003. ISBN 0-226-87231-9. Page 4.
- ↑ Burston, P. «Honestly». Attitude 1.4 (August 1994): стр. 62-69. www.glbtq.com/arts/pet_shop_boys.html
- ↑ [web.archive.org/web/20060718215100/www.abc.net.au/news/newsitems/200607/s1689805.htm Australian singer weds same-sex partner], ABC News, 18 июля 2006.
- ↑ [zoeken.oba.nl/?cmd=frec&itemid=|library%2Fvubissmart-oba|865160 Guy van Vliet, «Mijn boodschap aan alle homo’s: Kom er gewoon voor uit : Benefietconcert voor Bob Benny» в «Gay Krant», 24 (2003), выпуск 480 (29 марта), стр. 18-19.]
- ↑ [rickymartinmusic.com/portal/news/news.asp?item=114532 Ricky Martin Music]
- ↑ [www.spiegel.de/panorama/leute/0,1518,686332,00.html «Das erfüllt mich mit Stärke und Mut»] (нем.)
- ↑ [www.bbc.co.uk/mundo/cultura_sociedad/2010/03/100329_ricky_martin_dice_que_es_homosexual_lf.shtml Ricky Martin dice que es homosexual] (исп.)
- ↑ [www.roadrunnerrecords.com/blabbermouth.net/news.aspx?mode=Article&newsitemID=107859 GORGOROTH Frontman Opens Up About His Sexual Orientation: 'I've Never Made Any Secret About It'], Blabbermouth.net (29 октября 2008). Проверено 30 октября 2008.
- ↑ [hollywoodlife.com/2013/06/02/charice-comes-out-lesbian-gay-interview/?utm_medium=referral&utm_source=pulsenews]
- ↑ [findarticles.com/p/articles/mi_m1589/is_2001_Dec_25/ai_83451265 Steele, Bruce. The Knight’s Crusade, The Advocate, December 11, 2001]
- ↑ [www.mckellen.com/activism/index.htm Ian McKellen Activism]
- ↑ [findarticles.com/p/articles/mi_m1589/is_n750-1/ai_20225498/pg_1 Bruce Vilanch. Rupert Everett: leading man on the rise. The Advocate, Jan 20, 1998]
- ↑ Steven Fray. Moab is My Washpot, Arrow Books Ltd, 1998. ISBN 0-09-972731-5
- ↑ [www.ntv.ru/novosti/1289818/ Стивен Фрай женился на молодом бойфренде]. ntv.ru (17 января 2015). Проверено 20 января 2015.
- ↑ [people.aol.com/people/article/0,26334,1554852,00.html EXCLUSIVE: Neil Patrick Harris Tells PEOPLE He Is Gay. Novermber 3, 2006]
- ↑ [www.advocate.com/News/Daily_News/2012/02/13/Matt_Bomer_Acknowledges_Partner_Family/ Matt Bomer Acknowledges Partner, Family]. Проверено 14 февраля 2012. [www.webcitation.org/67pT6aR7b Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
- ↑ [www.dailymail.co.uk/tvshowbiz/article-2100803/Matt-Bomer-gay-White-Collar-star-comes-Chase-Humanitarian-Awards.html I'm gay': Hollywood star Matt Bomer comes out at awards ceremony]. Проверено 14 февраля 2012. [www.webcitation.org/67pT7CmyA Архивировано из первоисточника 21 мая 2012].
- ↑ [www.afterelton.com/blog/michaeljensen/spartacus-gay-actor-craig-parker In Addition to a Gay Character, «Spartacus» Also Features Out Actor Craig Parker] Afterelton.com
- ↑ [www.imdb.com/list/ClwkBTwU5ZQ/?start=201&view=detail&sort=listorian:asc Openly Gay Actors] imdb.com
- ↑ Healy, Patrick [www.nytimes.com/2012/05/27/theater/jim-parsons-prepares-for-his-lead-role-in-harvey.html?pagewanted=3&_r=1&smid=fb-share&adxnnlx=1337795070-OqM3Ntiv2kIkzKeFelw8yg Stalked by Shadows (and a Rabbit)]. The New York Times. The New York Times Company (May 23, 2012). [www.webcitation.org/68jDiT1uT Архивировано из первоисточника 27 июня 2012].
- ↑ Shira, Dahvi. [www.people.com/people/article/0,,20727550,00.html Wentworth Miller Comes Out as Gay], People (August 21, 2013). Проверено 21 августа 2013.
- ↑ Malkin, Mark. [www.eonline.com/news/451160/prison-break-star-wentworth-miller-comes-out-as-gay Prison Break Star Wentworth Miller Comes Out As Gay], E! (August 21, 2013). Проверено 21 августа 2013.
- ↑ Абрамович, Сет [www.hollywoodreporter.com/news/ellen-page-comes-as-gay-680563 Ellen Page Comes Out As Gay: 'I Am Tired of Lying by Omission']. The Hollywood Reporter (14 февраля 2014 года).
- ↑ [www.cbc.ca/news/arts/canadian-actress-ellen-page-comes-out-as-gay-i-m-tired-of-hiding-1.2538384 Canadian actress Ellen Page comes out as gay: 'I'm tired of hiding']. Canadian Broadcasting Corporation (14 февраля 2014 года).
- ↑ [www.esquire.com/women/women-we-love/evan-rachel-wood-tattoos-0511 Evan Rachel Wood: A Woman We Love]. Esquire (17 апреля 2011). Проверено 11 октября 2015.
- ↑ SNETIKER, MARC. [www.ew.com/article/2016/05/05/colton-haynes-interview Colton Haynes gets honest about life after Arrow] (англ.). Entertainment Weekly (May 5 2016).
- ↑ [www.femalefirst.co.uk/celebrity/colton-haynes-happier-now-come-gay-944475.html Colton Haynes: I'm Happier Now I've Come out As Gay] (англ.). femalefirst.co.uk (6 May 2016).
- ↑ [www.findarticles.com/p/articles/mi_m1589/is_n735/ai_20164877 Brendan Lemon. Gucci’s gay guru — influence of Tom Ford in fashion. The Advocate, June 10, 1997]
- ↑ [www.findarticles.com/p/articles/mi_qn4153/is_20050218/ai_n9728174 Richard Edwards. Dolce and Gabbana split in amicable fashion. Evening Standard (London), Feb 18, 2005]
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/in_depth/uk/2000/newsmakers/1185798.stm Alexander McQueen: Fashion king // BBC, 24 February, 2001]
- ↑ [friday.vedomosti.ru/article.shtml?2007/09/21/10578 Юлия Савельева. Из мира ведьм // «Ведомости. Пятница», № 36 (73), 21 сентября 2007]
- ↑ [www.icelandreview.com/icelandreview/daily_news/?cat_id=16567&ew_0_a_id=319005 Sigurdardóttir Ready to Become Iceland's PM], Iceland Review, 27 January 2009, <www.icelandreview.com/icelandreview/daily_news/?cat_id=16567&ew_0_a_id=319005>
- ↑ [lenta.ru/news/2010/06/28/johanna/ Lenta.ru: Из жизни: Премьер-министр Исландии сочеталась браком со своей подругой]
- ↑ [www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2006/10/03/AR2006100301492.html Shailagh Murray. The Open And Closeted Lives of a Gay Congressman // Washington Post. October 4, 2006]
- ↑ [www.newsinfo.ru/news/2006/10/prn_news1332097.php?id_r=10 Марк Фоли не педофил, а всего лишь старый педераст-алкоголик]
- ↑ [www.dw-world.de/dw/article/0,,15161378,00.html Правящий бургомистр Берлина Клаус Воверайт: 10 лет успеха] // Deutsche Welle, 17.06.2011
- ↑ [www.zeit.de/2005/22/Berlin_2fWowi Von Jörg Lau. Die Weltpresse begeistert sich für den Berliner Bürgermeister Klaus Wowereit. Warum nur? Die Zeit — Leben, 2005]
- ↑ [www.stern.de/politik/deutschland/ein-homosexueller-als-aussenminister-nutzen-sie-ihre-chance-herr-westerwelle-1518216.html Ein Homosexueller als Außenminister] (нем.)
- ↑ [www.communautarisme.net/Delanoe-et-Sarkozy-meme-combat-!_a603.html Delanoë et Sarkozy: même combat! Dimanche, 18 Septembre, 2005]
- ↑ [www.phillyburbs.com/pb-dyn/news/104-08112006-696649.html Angela Delli Santi. 2 years after declaration, McGreevey finds stride as «gay American». The Associated Press, August 11, 2006]
- ↑ [web.archive.org/web/20070630121956/www.365gay.com/Newscon07/07/070607hungary.htm Hungarian Cab Min Comes Out // 365Gay.com, July 6, 2007]
- ↑ [www.bbc.co.uk/russian/international/2014/11/141108_latvia_minister_coming_out Би-Би-Си: «Признание министра-гея в Латвии»]
- ↑ [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,986189-1,00.html Bruce Handy. He called me Ellen Degenerate? // TIME Magazine, April 14, 1997]
- ↑ [www.usatoday.com/life/2002/2002-03-14-rosie.htm Ann Oldenburg. Rosie talks adoption in coming-out interview // USA TODAY, 14 March, 2002]
- ↑ [www.dw-world.de/dw/article/0,,2959756,00.html?maca=en-aa-cul-865-rdf More Germans Respect Lesbian TV Host After Coming Out // Deutsche Welle, November 21, 2007]
- ↑ Mark Woods, [scotlandonsunday.scotsman.com/sport.cfm?id=262812007 Coming out fighting off basketball court], Scotland on Sunday, February 18, 2007.
- ↑ [www.championat.ru/basketball/news-98685.html Джон Амаечи издал книгу о проблемах гомосексуализма в НБА]
- ↑ [gaynews.ru/news/article.php?ID=4040 Единственный открытый гей на Олимпиаде завоевал золото]
- ↑ [outsports.com/jocktalkblog/2008/05/25/olympic-diver-is-openly-gay/ Olympic diver is openly gay — Outsports]
- ↑ [tvnz.co.nz/othersports-news/kiwi-olympian-reveals-he-gay-3521126 Kiwi Olympian reveals he is gay]. New Zealand Press Association. Television New Zealand (6 May 2010). [www.webcitation.org/64qzjOqHq Архивировано из первоисточника 21 января 2012].
- ↑ [www.eurosport.ru/diving/story_sto4030773.shtml Чемпион мира Том Дэйли признался, что он гей].
- ↑ [www.gazeta.ru/sport/2014/07/12/a_6111789.shtml Геев в спорте стало больше].
- ↑ На фотографии: [gallery.vavilon.ru/img/stage/kuz-zhd01/ Дмитрий Кузьмин и Иван Жданов на сцене Государственной юношеской библиотеки РСФСР. Москва, 3.11.1991. (Первый Всесоюзный фестиваль молодой поэзии)] — на Кузьмине значок с розовым треугольником, однако вряд ли этот символ был широко известен тогда в РСФСР.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=E6WA7nE_L1M Я забеременел и родил дочь (полный выпуск) | Говорить Україна - YouTube]
- ↑ [www.pravda.ru/culture/2005/4/70/199/20497_moiseev.html Борис Моисеев: Путь к славе через кладбище и ледяные слезы // Pravda.ru]
- ↑ [tnt-online.ru/Cosmopolitan/169/v01.htm COSMOPOLITAN. Видеоверсия. Выпуск № 169.]
- ↑ [www.gay.ru/society/coming_out/cherkiz.html Яна Жиляева. Беспринципный правдолюб Андрей Черкизов // Московский Комсомолец. 18 октября 1997 года]
- ↑ [www.kvir.ru/40_70.html Гай Франкович. Алмат Малатов: благодаря и вопреки // Квир № 40, октябрь, 2006]
- ↑ [kvir.ru/43_16.html Игорь Садреев. Алексей Остудин. Мы слишком хорошо отражаемся в зеркалах // Квир, № 42-43, январь-февраль, 2007]
- ↑ [www.gay.ru/news/rainbow/2007/12/03-11631.htm GAY.RU — Камин-аут критика Соседова на НТВ: «…У меня есть юноша»]
- ↑ [e-motion.tochka.net/ua/53377-zaza-napoli-priznalas-v-intimnykh-svyazakh-s-olegom-lyashko-video/ Заза Наполі зізналася в інтимних зв’язках з Олегом Ляшко (відео) — e-motion.tochka.net]
- ↑ Соколова К. [www.snob.ru/selected/entry/57187 Антон Красовский: Я гей, и я такой же человек, как президент Путин] (рус.) // Snob.ru. — 2012.
- ↑ [www.gazeta.ru/politics/news/2013/01/28/n_2728149.shtml Журналист Антон Красовский уволен с телеканала Kontr TV после признания в гомосексуализме - Газета.Ru | Новости политики]. Проверено 29 января 2013. [www.webcitation.org/6E6nAKvo2 Архивировано из первоисточника 1 февраля 2013].
- ↑ [tvrain.ru/articles/ja_ustal_ja_vyhozhu_kollektivnyj_kaming_aut_geroev_zhurnala_afisha-337329/ Михаил Фишман. «Я УСТАЛ, Я ВЫХОЖУ». КОЛЛЕКТИВНЫЙ КАМИНГ-АУТ ГЕРОЕВ ЖУРНАЛА «АФИША». Главный редактор «Афиши» Илья Красильщик рассказал о том, как создавался гей-номер журнала.] // tvrain.ru 22 февраля 2013 (22:33) Проверено 08.08.2014 г.
- ↑ 1 2 [gorod.afisha.ru/archive/gay-issue/ «Я могу встать и сказать: так больше не будет»: 27 историй из жизни российских геев — Архив — Афиша-Город]
- ↑ [www.facebook.com/dusaev Страница Дусаева в facebook]
- ↑ [www.colta.ru/articles/media/140 Мы такие же люди, как и все остальные]
- ↑ [www.tv100.ru/news/byvshij-korrespondent-100-tv-artur-ahmetgaliev-i-graficheskij-dizajner-telekanala-aleksandr-izmajlov-poprosili-politicheskogo-ubezhisha-u-nemeckih-vlastej-102473/ Бывший корреспондент «100 ТВ» Артур Ахметгалиев и графический дизайнер телеканала Александр Измайлов попросили политического убежища у немецких властей — Tелеканал «100 ТВ»]
- ↑ Charly Wilder. [www.vulture.com/2015/02/odin-biron-russias-hottest-american.html Russia’s Hottest American Is Ready to Take a Risk That Could End His Career]. Vulture (9 февраля 2015).
- ↑ [taini-zvezd.ru/public/bayron_sovershil_kaminaut/ Байрон совершил камин-аут!]
- ↑ [tlt-room.ru/v-samare-svyashhennik-otkryto-obyavil-sebya-geem-19661/ В Самаре священник открыто объявил себя геем | The Tlt Room]
- ↑ [yodnews.ru/2015/09/17/itsok2begay/ «Теперь никто не сможет обвинить меня в двуличии» | Йод]
- ↑ [www.currenttime.tv/media/video/27292773.html Православный каминг-аут отца Амфиана]
- ↑ [openrussia.org/post/view/9761/ Исповедь бывшего священника, признавшегося, что он гей — Открытая Россия]
- ↑ [bigvill.ru/city/18220-top-of-the-pop-s-7-svyashhennosluzhitelej-o-kotoryh-govorit-samara/ Top of the поп’s: 7 священнослужителей, о которых говорит Самара — Большая Деревня]
- ↑ [www.lesbi.ru/person/surganova_kvir2005.html LESBI.RU - Внутренняя революция доктора Сургановой. Интервью журналу "Квир"]. Проверено 16 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EhoPEHtr Архивировано из первоисточника 26 февраля 2013].
- ↑ [www.novayagazeta.ru/politics/5594.html Почему я сегодня иду на гей-парад — Политика — Новая Газета]
- ↑ [slon.ru/russia/nedelya_kaming_auta_ya_ne_mog_ponyat_chem_ya_otlichayus_i_podumyval_o_suitside-882161.xhtml Каминг-аут: «Я не мог понять, чем я отличаюсь, и подумывал о суициде»]
- ↑ [erectrofon.gay.ru/news/2001/06_june/01-51.htm ERECTROFON. GAY. RU: Новости-июнь. "Гости из будущего" о бисексуальности и не только. Гомы всех направлений]. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EL4ggy4L Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
- ↑ [www.mk.ru/old/article/2002/01/30/171572-kavkazskiy-plennik.html. Кавказский пленник - Архив публикаций МК]. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EL4iDFdE Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
- ↑ [az.gay.ru/articles/interviews/chen_2009.html AZ.GAY.RU: Публикации :: Марина Чен: "Я не играю ни в стихах, ни в жизни..."]. Проверено 16 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EhoRer1S Архивировано из первоисточника 26 февраля 2013].
- ↑ [www.eg.ru/daily/stars/13043/ Костя Грим кинул брата // Экспресс газета]. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EL4lamRJ Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
- ↑ [www.mk.ru/culture/interview/2012/01/19/662387-bolshe-chem-tatu.html Больше, чем t.A.T.u! - Новости культуры и искусства России и мира - МК]. Проверено 9 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EL4sPyvR Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
- ↑ [namestars.ru/?p=10707 Счастье расставания звезды “Интернов” Светланы Пермяковой (часть 2) | Журнал: ОТДОХНИ! ИМЕНА]. Проверено 16 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EhoU64hX Архивировано из первоисточника 26 февраля 2013].
- ↑ (рус.)[tv3.ru/0802chelovek-nevidimka.html «Человек-невидимка». 1 выпуск]. ТВ3 (11 февраля 2013 года). [www.webcitation.org/6FHWiapLy Архивировано из первоисточника 21 марта 2013].
- ↑ (рус.)[www.gay.ru/news/rainbow/2013/03/16-25612.htm Актёр Алексей Панин: "Люди бисексуальны… Я бисексуал…»]. Gay.ru (16 марта 2013 года). [www.webcitation.org/6FHWjWD2C Архивировано из первоисточника 21 марта 2013].
- ↑ (рус.)[e-motion.tochka.net/conferences/2130-4-aleksey-panin-v-gostyakh-u-e-motion/ Алексей Панин в гостях у E-motion]. tochka.net (2 мая 2013). [www.webcitation.org/6HRcKdXKO Архивировано из первоисточника 17 июня 2013].
- ↑ [www.moles.ee/98/Jun/18/12-1.html/ Ничего личного]
- ↑ [www.gayrussia.eu/content/news/russia/2638/ Россия будет представлена на конкурсе красоты среди трансексуалов в Таиланде]
- ↑ [www.filimonka.ru/viewpub.php?num=392/ Информационно-развлекательный портал о шоу-бизнесе Филимонка. Ru]
- ↑ www.newizv.ru/inset/2008-12-08/102919-neobychnyj-pacient.html/
- ↑ [www.wikigrain.org/?req=%D0%91%D0%B0%D1%88%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0,+%D0%94%D0%B6%D1%83%D0%BB%D1%8C%D0%B5%D1%82%D1%82%D0%B0+%D0%92%D0%B8%D0%BA%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0/ WikiGrain: Баширова, Джульетта Викторовна/]
- ↑ [www.e1.ru/news/spool/news_id-386744.html 49-летний екатеринбуржец решил стать женщиной]
- ↑ [bd.fom.ru/report/cat/societas/social_group/gay/d062218 статистика «Фонда Общественное мнение»]
- ↑ 1 2 [www.hrc.org/Template.cfm?Section=Home&CONTENTID=34236&TEMPLATE=/ContentManagement/ContentDisplay.cfm New reports show more americans know someone gay, leading to an increase in their support of equality]
- ↑ [vz.ru/news/2011/11/28/542230.html Врачи выступили против закона о пропаганде гомосексуализма в Петербурге]. // Взгляд, 28 ноября 2011 (Проверено 13 декабря 2013)
- ↑ [www.family.org/cforum/news/a0038199.cfm Ex-Gay Groups Counter Coming Out Day]
- ↑ [www.narth.com/docs/curricula.html Gay-Affirmative Public School Teachers/Curricula May Influence Brain Maturation In Teens]
- ↑ [www.exodus.to/content/view/602/37/ Exodus International Celebrates Continued Growth & Expansion on National Coming Out of Homosexuality Day]
- ↑ [www.family.org/welcome/press/a0022646.cfm «National Coming Out of Homosexuality Day» Celebrated]
- ↑ [www.family.org/welcome/press/a0028261.cfm Focus on the Family Counters Coming Out Day Message]
- ↑ [www.drthrockmorton.com/ithinkimgay.html Warren Throckmorton. «The Truth Comes Out»]
- ↑ Butler, Judith (1991). «Imitation and Gender Insubordination»
- ↑ Fuss, Diana, ed. (1991). «Inside/Out: Lesbian Theories, Gay Theories». New York: Routledge
- ↑ Sedgwick, Eve Kosofsky. «Epistemology of the Closet». Berkeley: University of California Press, 1990. ISBN 0-520-07874-8
На русском языке: Кософски Ив Сэджвик. «Эпистемология чулана» — М.: Идея-пресс, 2002. — 272 с., ISBN 5-7333-0042-6 - ↑ Theroux, Louis. [www.guardian.co.uk/theguardian/2001/nov/03/weekend7.weekend6 The show must go on], London: Guardian (3 ноября 2001). Проверено 24 июня 2009.
- ↑ [www.washtimes.com/national/20040203-103504-2926r.htm Coming-out day for conservatives]
- ↑ [www.2multiples.com/compd/ COMPD – Introduction](недоступная ссылка — история). 2multiples.com. Проверено 24 июня 2009. [web.archive.org/20060506203637/www.2multiples.com/compd/ Архивировано из первоисточника 6 мая 2006].
- ↑ [www.slate.com/id/2090966/ How do I tell my family I'm a Wiccan?]. Slate.com (4 декабря 2003). Проверено 24 июня 2009. [www.webcitation.org/64qzmH4oD Архивировано из первоисточника 21 января 2012].
- ↑ [media.www.hlrecord.org/media/storage/paper609/news/2007/09/27/News/U.s-Rep.Pete.Stark.comes.Out.As.An.Atheist-3000553.shtml U.S. Rep. Pete Stark "Comes Out" as an Atheist]. Harvard Law Record. Проверено 24 июня 2009.
- ↑ [richarddawkins.net/article,1471,The-Out-Campaign,Richard-Dawkins The Out Campaign (original announcement)]. The Official Richard Dawkins Website (30 июля 2007). Проверено 30 декабря 2007. [www.webcitation.org/64qznWbir Архивировано из первоисточника 21 января 2012].
- ↑ MacAskill, Ewen. [books.guardian.co.uk/news/articles/0,,2180660,00.html Atheists arise: Dawkins spreads the A-word among America's unbelievers], Guardian Unlimited, London: The Guardian (1 октября 2007). Проверено 30 декабря 2007.
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0238546/quotes Королева пролятых]
- ↑ [www.fifine.org/whitefangsTexte/84-Englisch.html Выдержка из книги] Miletski, Hani. «Understanding Bestiality and Zoophilia». East-West Publishing, LLC, 2002, ISBN 0-9716917-0-3
- ↑ [www.pet-abuse.com/cases/854/ME/US/1 Pet-abuse.com: Admitted zoophile beaten by father with crowbar]
</ol>
См. также
| В Википедии есть портал «ЛГБТ» |
- Сексуальная идентичность
- Движение за права сексуальных и гендерных меньшинств
- Гомофобия
- Дискриминация
- Стигма
Библиография
- Елена Лацци, Марина Канторова. Жизнь в розовом цвете. Однополая семья о себе и не только. — СПб.: Лира, 2006. ISBN 5-9684-0295-4
Ссылки
- [www.gay.ru/society/coming_out/ Материалы раздела «Coming out»] портала Gay.ru
- Тимур Юсупов. [lenta.ru/articles/2014/11/01/comingouts/ «Все мы немного геи»: Самые нашумевшие звездные признания в нетрадиционной секс-ориентации]. Lenta.ru (1 ноября 2014). Проверено 4 ноября 2014.
- [www.forbes.ru/sobytiya-photogallery/biznes/272201-tim-kuk-i-eshche-devyat-otkrytykh-geev-biznesmenov/photo/1 Тим Кук и еще девять открытых геев-бизнесменов]. Forbes (30 октября 2014). Проверено 5 ноября 2014.
- [jour.isras.ru/index.php/socjour/article/viewFile/485/459 Нарративы о гомосексуальном раскрытии в западном и российском социокультурном контексте] (исследование)
 |
Статья является кандидатом к лишению статуса хорошей с 14 сентября 2016 |
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Каминг-аут
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.
У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
