Каминская, Дина Исааковна
| Дина Исааковна Каминская | |
 | |
| Юлия Вишневская, Людмила Алексеева, Дина Каминская и Кронид Любарский. Мюнхен, 1978 | |
|---|---|
| Род деятельности: |
правозащитник |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Супруг: |
Константин Симис |
| Дети: | |
Ди́на Исаа́ковна Ками́нская (13 января 1919, Екатеринослав — 7 июля 2006, Фолс-Черч, штат Виргиния) — адвокат и правозащитница, известная своим участием в процессах над советскими диссидентами. Жена правоведа Константина Симиса, мать политолога Дмитрия Саймса.
Биография
Дина Каминская родилась в 1919 году в Екатеринославе. Окончила Московский юридический институт. Защищала Владимира Буковского (дело о демонстрациях 22.01.1967), Юрия Галанскова («процесс четырёх», 1967), Анатолия Марченко (1968), Ларису Богораз и Павла Литвинова (дело о «демонстрации семерых», 1968), Мустафу Джемилева и Илью Габая (1969—1970). Кроме того, к повторному процессу Буковского (1971) и к процессам по делам Сергея Ковалёва (1975) и Натана Щаранского (1975) она не была допущена[1].
Речи Дины Каминской «Правосудие или расправа?», «Процесс четырех», «Полдень», «Ташкентский процесс» были включены в сборник и распространялись в самиздате. С 1971 года Каминскую перестали допускать к участию в политических процессах. В 1977 году она под угрозой ареста вместе с мужем была вынуждена эмигрировать в США. Уже в эмиграции Дина Каминская написала книгу «Записки адвоката» и была ведущей передач на правозащитные темы на радиостанциях «Свобода» и «Голос Америки». Член Московской Хельсинкской группы с 1989 года[2].
Напишите отзыв о статье "Каминская, Дина Исааковна"
Примечания
Литература
- Дина Каминская. [www.mccme.ru/~vitar/books/kaminskaya.pdf Записки адвоката] (16 июня 2009). Проверено 17 февраля 2016. [www.webcitation.org/66o3FGuDc Архивировано из первоисточника 10 апреля 2012].
- The Thaw Generation («Поколение оттепели»). 1990 изд. США ISBN 0-8229-5911-9, ISBN 978-0-8229-5911-3. Второе издание — М., 2006.
|
Это заготовка статьи о правах человека. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Каминская, Дина Исааковна
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
