Каминский, Михаил Николаевич
| Каминский Михаил Николаевич | |
| Воронин Михаил Николаевич | |
 | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения |
д. Рябово |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Сражения/войны | |
| Награды и премии |
|
| Связи | |
Михаил Николаевич Каминский (2 ноября 1905 года, дер. Рябово Малоярославецкий уезд Калужская губерния Российская империя — 1982 год, Москва СССР) — советский лётчик-испытатель и полярный лётчик, автор воспоминаний об арктических исследователях, моряках и авиаторах. Один из немногих проживших долгую жизнь пионеров полярной авиации.
Летал над Северным и Южным полюсами, провел долгую полярную ночь на дрейфующей станции «СП-5», участвовал в двух антарктических экспедициях.
Содержание
Биография
Родился 2 ноября 1905 года в д. Рябово Малоярославецкого уезда Калужской губернии Российской империи.
Некоторое время служил лётчиком-испытателем Остехбюро П. И. Гроховского.
С 1935 по 1939 годы выполнял авиационные рейсы на Чукотку. В 1940 году проводил изыскания воздушной трассы на Чукотку по северному побережью. В марте — апреле 1941 года Каминский — второй пилот и парторг в блестящей воздушной экспедиции И. И. Черевичного в район Полюса недоступности.
Участник Великой Отечественной войны. В начале войны М. Н. Каминский нёс сторожевую службу в западном секторе Арктики и проводил корабли в условиях блокады Карского моря немецкими подводными лодками. С начала 1943 года и до конца войны — находился в составе авиации дальнего действия — командир большого четырехмоторного ночного бомбардировщика «Пе-8».
В 1947—1950 годах летом исследовал «белые пятна» на карте Заполярья с помощью аэросъемки, а зимой участвовал в первых высокоширотных экспедициях в приполюсном районе.
В 1950 году М. Н. Каминский испытывал в условиях Арктики первый самолет О. К. Антонова — «Ан-2» на лыжном шасси. В период организации станции «СП-5» (1955—1956 годы) в условиях полярной ночи «Ан-2» под управлением Каминского совершил 200 полетов и доставил в расположение лагеря 80 тонн грузов.[1]
Осенью 1956 года Каминский ушёл в морскую антарктическую экспедицию. В 1957 году работал в Антарктике вторично. За два сезона на своем «Ан-2» он снял для карты более пяти тысяч километров наименее исследованного побережья этого материка.
После ухода на пенсию Михаил Николаевич Каминский стал писать книги.
Умер в 1982 году в Москве.
Награды
Память
На юбилейном заседании, посвященном 75-летию со дня рождения М. В. Водопьянова, Михаил Николаевич Каминский вспоминал:
«Когда впервые смотрел на портреты героев-летчиков, на Михаила Васильевича, читал об их делах, то пленился Арктикой. Мне захотелось походить на героев, захотелось в Арктику, спасать челюскинцев. Если эти ребята могут, почему не могу я?! И я пошел туда…»[2]
Напишите отзыв о статье "Каминский, Михаил Николаевич"
Примечания
Ссылки
- [zorinanata.ru/storozhily-chukotki/starozhily-chukotki-mihail-kaminskij Старожилы Чукотки. Михаил Каминский.]
- В небе чукотки. Записки полярного лётчика. Михаил Каминский. Москва. «Молодая Гвардия».1973
- [oijpv.narod.ru/21/112.htm Смуул Ю. Ю. — Ледовая книга]
Отрывок, характеризующий Каминский, Михаил Николаевич
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
