Каминский, Феодосий Тимофеевич

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Феодосий Тимофеевич Каминский (14.08. (по ст.ст.) 1888 с. Богоявленске вблизи г. Николаева Херсонской губернии — 11.10.-1978 г. Николаев) — краевед, археолог, общественный деятель.

Биография

Сын рабочего-клепальщика Николаевского Адмиралтейства. Происходил из многодетной семьи мещан. Учился в Николаевском техническом училище (1900—1906), потом в реальном училище (1906—1909). Увлекался историей, археологией. В 1907 осуществил путешествие в Египет, принимал участие в работе экспедиции Картера. Образование продолжил в военной школе в Петербурге и одновременно (1910—1912) был свободным слушателем Петербургского археологического института. Участник I мировой войны, закончил войну капитаном, демобилизованный после 4-х ранений. С января 1920 служил в Николаевском отделении Украинского Народного Кооперативного Банка, занимался общественной работой: принимал участие в организации "Союза учеников-украинцев «Звезда», выполнял поручение общества «Украинский кооперативный книжный магазин», был членом общества «Просветительство». В апреле 1920 был впервые арестован (обвинялся в службе в рядах белогвардейцев). По просьбе членов Музейной секции Губотдела Просветительства с него было снято обвинение (1921). С марта 1921 работал заведующим секции музейно-экскурсионной работы Политпросвета, а с мая 1923 по 29 сентября 1929 — директором Николаевского историко-археологического музея. В этот период в музее было создано общество «Друзей музея», члены которого активно помогали в экскурсионно-лекционной работе, принимали участие в археологических разведках побережья Бугского лимана (1926—1927), раскопках в Ольвии. Сыграл большую роль в создании археологического заповедника «Ольвия», принимал участие в работе Ольвийской экспедиции Б. В. Фармаковского, после смерти ученого, Каминский Ф. Т. входил в состав Научного совета Ольвийской экспедиции. Проводил самостоятельные археологические исследования в районе Николаевского торгового порта, Спасского урочища. Занимался сохранением исторических достопримечательностей края: остатков редута войска Карла XII и Мазепы (1709), дома в котором жил писатель В. Гаршин, Адмиралтейского собора в Николаеве и многих других. Ф. Т. Каминский добился переселения историко-археологического музея в большее помещение (в 1928 г. — в дом прежней гауптвахты), при котором была химическая и фотолаборатория, а также библиотека. Плодотворная работа краеведа была прерванная в сентябре 1929: его арестовали и обвинили в причастности к «Союзу освобождения Украины». 29 января 1930 коллегия ДПУ УССР вынесла решение о пятилетнем содержании Ф. Т. Каминского в концлагере на Дальнем Востоке. В 1933 он вернулся на Украину, поселился в Запорожье, работал в проектном отделе «Запорожсталь». В это время он принимал участие в раскопках на о. Хортица. В 1937 он опять очутился за решеткой НКВД. Наказание отбывал в Никополе (до 1949), потом находился в г. Петропавловск (Северный Казахстан). В Николаев вернулся лишь после реабилитации в 1954. Работал старшим научным сотрудником Николаевского краеведческого музея (1954—1958). После выхода на пенсию по возрасту и состоянию здоровья продолжал заниматься краеведческой работой: проводил экскурсии по памятным местам Николаева, читал лекции, написал свыше 100 статей и очерков, которые были напечатаны на страницах местных газет «Бугская заря» и «Южная правда». Дружил и переписывался с деятелями искусств (В. Кандинским, Л. Украинкой и пр.). Хранил дома большую коллекцию подаренных друзьями произведений искусства. Трагически погиб от рук грабителей в 1978 году (был задушен в собственном доме). Большой личный архив (за исключением похищенного) с материалами исторических и краеведческих исследований поступил в Николаевский областной краеведческий музей. К исследовательским заслугам Каминского принадлежит открытие городища Дикий Сад.

Отрывок, характеризующий Каминский, Феодосий Тимофеевич

Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.