Каммингс, Роберт (актёр)

Роберт Каммингс
Robert Cummings
Имя при рождении:	Кларенс Роберт Орвилл
Дата рождения:	9 июня 1908(1908-06-09)
Место рождения:	Джоплин, Миссури , США
Дата смерти:	2 декабря 1990(1990-12-02) (82 года)
Место смерти:	Лос-Анджелес, Калифорния , США
Гражданство:	США США
Профессия:	актёр, режиссёр, продюсер
Карьера:	1933—1978

Кларенс Роберт Орвилл Каммингс (англ. Charles Clarence Robert Orville Cummings; Clarence Robert Orville; 9 июня 1908 /сам актёр искажал официальные данные и называл годом своего рождения 1910/, Джоплин — 2 декабря 1990) — американский актёр, режиссёр и продюсер.

Биография

Родился в семье хирурга Чарльза Кларенса Каммингса. Его крёстный отец — О́рвилл Райт, с юношеского возраста обучал Роберта воздухоплаванию. После прохождения профессионального обучения и процедуры лицензирования, Каммингсу был выдан сертификат пилота-инструктора за номером 1, что делает его первым официальным инструктором полётов в США. В 1929 году семья Каммингсов потерпела серьёзный финансовый крах на фондовом рынке. Роберт был вынужден оставить дорогостоящее увлечение самолётами, но неожиданно увлёкся драматическим искусством. С 1931 года играл в Бродвейских постановках, часто исполнял роли персонажей-англичан, успешно имитируя британский акцент.

В 1934 году переехал в Голливуд и уже в следующем году получил дебютную роль в кино. Первого большого успеха достиг в 1939 году в фильме «Three Smart Girls Grow Up» в дуэте с Диной Дурбин. В ноябре 1942 года Каммингс поступил на службу в военно-воздушные силы армии Соединенных Штатов, где служил лётчиком-инструктором. После завершения войны продолжил активно сниматься в кино. Был востребован и как комедийный, и как драматический актёр. Наибольшей известности достиг в сотрудничестве с Альфредом Хичкоком («Диверсант» (1942); «В случае убийства набирайте «М»» (1954).

С 1952 года начал продолжительную карьеру актёра телевидения. Его роль Присяжного заседателя № 8 в первой телевизионной постановке «Двенадцати разгневанных мужчин» получила премию «Эмми». Каммингс активно снимался до середины 1970-х годов. За продолжительную карьеру актёр создал более 100 ролей.

Фильмография

• 1940 — Одна ночь в тропиках / Стив Харпер
• 1942 — Диверсант / Saboteur
• 1954 — В случае убийства набирайте «М» / Dial M for Murder

Награды

За свой вклад в развитие киноиндустрии Роберт удостоен Звезды на Аллее Славы в Голливуде.

Ссылки

• [www.filmreference.com/film/51/Bob-Cummings.html Bob Cummings Biography]

Отрывок, характеризующий Каммингс, Роберт (актёр)

– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.