Кампания в Центральной Индии (1858)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Кампания в Центральной Индии
Основной конфликт: Восстание сипаев
Дата

1858

Место

Мадхья-Прадеш—Раджастхан (Индия)

Итог

Победа Британии

Противники
Сипаи

6 княжеств Индии
Индийское население

Ост-Индская компания

Великобритания
Бомбейская армия

Командующие
Лакшми Бей
Тантия Топи
Фируз Шах 		сэр Хьюго Роуз
сэр Генри Дюранд
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно
 
Восстание сипаев
Бадли-ке-Серай • Дели • Наджафгарх • Агра • Канпур (1) • Чинхат • Лакхнау (1) • Канпур (2) • Лакхнау (2) • Центральная Индия

Кампания в центральной Индии стала одной из последних серий боёв в ходе восстания сипаев 1857 года. Небольшая по численности британская и индийская армии (из бомбейского округа (президентства) преодолели сопротивление нескольких неорганизованных государств в ходе кратковременной цельной кампании, ходя неопределённое число повстанцев продолжили партизанское сопротивление на следующий год.





Вспышка восстания

На территории, которую британцы называли центральной Индией, сейчас находятся части штатов Мадхья-Прадеш и Раджастхан. В 1857 году область находилась под управлением агентства центральной Индии. Область состояла из шести больших и 150 мелких государств, под номинальной властью князей из династий Маратха и великих Моголов, но реальную власть (в большей или меньшей степени) проводили резиденты или комиссары назначенные британской Ост-Индской компанией. Центром сопротивления британскому владычеству было княжество Джханси где вдова князя Лакшми Бей сопротивлялась британской аннексии княжества согласно знаменитой доктрине прекращения права на владение.

Лояльность индийских солдат (сипаев) Бенгальской армии ост-индской компании в предыдущую декаду подверглась большому испытанию и 10-го мая 1857 года сипаи Мератха (к северу от Дели) подняли восстание. Вести об этом быстро распространились и большинство других частей Бенгальской армии также восстали.

В центральной Индии располагались девять пехотных полков этнических бенгальцев и три кавалерийских полка. Также присутствовал значительный гвалурский контингент, набранный в основном из княжества Ауд, похожий по организации на иррегулярные части Бенгальской армии, он находился на службе у гвалурского махараджи Jayajirao Scindia, оставшегося союзником британцев. В июне и июле почти все части поднялись против своих офицеров. Им противостояли только несколько британских частей, в результате вся центральная Индия вышла из под британского контроля.

В Джанси британские офицеры, гражданские и подданные 5-го июня нашли убежище в крепости. Три дня спустя они вышли из форта и были перебиты восставшими сипаями и бойцами иррегулярных частей. Лакшми Бей отрицала какую бы то ни было причастность к этой резне но тем не менее была обвинена британцами.

В течение следующих нескольких месяцев большинство бывших полков Компании отправились для участия в осаде Дели, где в итоге были разбиты. Гвалурский контингент по большей части пребывал в бездействии до октября, потом под командой Тантия Топи отправился к Канпуру где и был разбит. Эти поражения лишили восставших значительной части подготовленных и опытных войск, что облегчило задачу британцам в последующих кампаниях. Тем временем большинство ныне независимых князей начали поднимать налоги и воевать друг с другом или требовать друг от друга выкуп под угрозой применения силы. Особенное хищничество проявлял наиб Банды, привлёкший на службу обещания грабежа несколько сипайских частей[1].

Могульский князь Фируз Шах повёл армию на бомбейских округ но был разбит небольшим отрядом под командой комиссара центральной Индии сэра Генри Дюранда. Затем Дюранд принудил к сдаче холькара Tukojirao II (правителя Индаура в южной части центральной Индии).

Действия войск под командованием сэра Хьюго Роуза

Полевые силы центральной Индии под командой сэра Хьюго Роуза, состоящие только из двух небольших по численности бригад, в конце декабря 1857 года захватили местность вокруг Индаура. Половина войска была из бомбейского округа (президентства), солдаты не испытывали давления, которое привело Бенгальскую армию к восстанию. Первоначально Роуз столкнулся с сопротивлением только вооружённых вассалов и подданных раджей, чьё оснащение и подготовка порой вызывали сомнения. Почти всё внимание повстанцев было сфокусировано на севере региона, где Тантия Топе и другие командиры пытались помочь повстанцам в княжестве Ауд, что облегчало задачу Роуза на юге.

Сначала Роуз отправился на помощь небольшому европейскому гарнизону, осаждённому в городе Сагар. 5 февраля после нескольких тяжёлых боёв с афганскими и пуштунскими наёмниками у Ратгара Роуз деблокировал Сагар. Тысячи местных крестьян приветствовали его как освободителя от повстанческой оккупации[2]. Несколько недель он провёл под Сагаром в ожидании транспортов и снабжения.

Затем Роуз выдвинулся на Джанси. Повстанцы попытались остановить его перед городом, но потерпели решительное поражение под Маданпуром и, деморализованные, отступили в город. Роуз проигнорировал указания отделить часть сил для помощи двум лояльным раджам и 24 марта приступил к осаде Джанси. 31 марта силы Тантии Топи попытались деблокировать город. Хотя он и атаковал в наиболее благоприятный момент, его разношёрстные силы не смогли одолеть войско Роуза, Топи был разбит в битве у Бетвы и был вынужден отступить. В разгар самой жаркого и засушливого сезона в году повстанцы подожгли леса, чтобы замедлить британское преследование, но пожары рассеяли их собственные армии. В итоге повстанцы отступили к Калпи, оставив всё своё вооружение.

5 апреля британцы взяли приступом город Джанси. Среди победителей было отмечено множество случаев проявления жестокостей и неподчинения дисциплине. 5 тыс. защитников города и гражданских погибли (британцы потеряли 343 человека). Лакшми Бей бежала, в то время как кавалерия Роуза занималась грабежами.

Роуз сделал перерыв, чтобы восстановить дисциплину и порядок, и затем 5 мая выступил на Калпи. Повстанцы опять попытались остановить его перед городом и снова британцы одержали решительную и практически бескровную победу в битве под Кунчем 6 мая. Это привело к деморализации и взаимным обвинениям в среде повстанцев, но их дух поднялся после прихода на помощь наиба Банды с его войсками. 16 мая они пошли в битву, чтобы спасти город, но были опять разбиты. Британцы понесли в бою небольшие потери но многие солдаты Роуза вышли из строя претерпев солнечные удары.

С падением Калпи Роуз пришёл к решению, что кампания закончена и взял отпуск по болезни. Лидеры повстанцев сплотили некоторые из своих войск и обсудили план по захвату Гвалура, чей лидер, махараджа Синдия, оставался на стороне британцев. 1 июля повстанческая армия атаковала вассалов Синди у Морара (обширный военный городок в нескольких милях к востоку от Гвалура). Повстанческая кавалерия захватила артиллерию Синдии, большинство войск Синдии отступило или дезертировало. Синдия и несколько его приверженцев бежали под защиту британского гарнизона в Агре.

Повстанцы захватили Гвалур, но не перешли к грабежам, хотя и реквизировали часть сокровищ Синдии для платы повстанческим войскам. Повстанцы потратили немало времени на празднования и провозглашения нового восстания.

Роузу было предложено оставаться на посту до прибытия его преемника. 12-го июня он захватил Морар, несмотря на большую жару и влажность. 17-го июня в кавалерийской стычке под Котах-ке-Серай была убита Лакшми-бей. В течение следующих двух дней большинство повстанцев покинуло Гвалур пока британцы снова захватывали город, хотя некоторые повстанцы перед падением крепости оказывали безнадёжное сопротивление.

Большинство лидеров повстанцев сдались или скрылись, но Тантия Топи продолжил открытую борьбу, петляя по центральной Индии, в чём ему помогал начавшийся сезон дождей. К нему присоединились другие лидеры: Рао Сахиб, Манн Сингх и Фируз Шах (сражавшийся в области Рохилкханд). В апреле 1859 Тантия Топи был предан Манн Сингхом и закончил свои дни на виселице.

Послесловие

Индийские историки подвергают критике поведение принцев большинство из них проявляли эгоизм и слабость и недостаток лидеров среди сипаев. В армии Ост-индской кампании индийский солдат не мог достигнуть ранга выше чем субалтерн-офицер или старший прапорщик. Большинство сипайских офицеров были пожилыми людьми получившими свой ранг по старшинству, имевшими небольшой боевой опыт и не прошедшие командной подготовки. Судьба восстания зависела от харизматических лидеров таких как Тантия Топи и Лакшми-бей, но остальные князья относились к ним с завистью и враждебностью.

Часто защитники городов и крепостей поначалу сражались хорошо, но оказывались деморализованными когда войска приходящие на подмогу терпели поражения и покидали слабо защищённые позиции без боя.

Дюранд, Роуз и другие командиры, напротив, действовали быстро и решительно. Большинство их сил были набраны в бомбейской армии, которая не испытывала такое недовольство как Бенгальская армия.

Боевая награда

Основной части полков Британской индийской армии, Хайдарабадского контингента, Мерварского и Делийского полков была вручена боевая награда, её удостоились следующие части:

Напишите отзыв о статье "Кампания в Центральной Индии (1858)"

Примечания

  1. ↑ [www.defencejournal.com/2000/feb/central-indian.htm Pakistan Defence Journal]
  2. ↑ [books.google.com/books?id=DVoNNeKsKmgC Essential Histories, the Indian Mutiny 1857-58], Gregory Fremont-Barnes, Osprey 2007, page 79

Литература

Отрывок, характеризующий Кампания в Центральной Индии (1858)

Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Кампания_в_Центральной_Индии_(1858)&oldid=76548111»