Кампания по возрождению языка маори
Кампа́ния по возрожде́нию языка́ ма́ори — совокупность мер по продвижению языка маори и пропагандированию его использования. Проводится преимущественно в Новой Зеландии, а также в местах проживания диаспоры — Лондоне, Мельбурне и других. Целью движения является увеличение использования языка маори в семьях, образовании, бизнесе и правительстве. Кампания считается частью движения Māori Renaissance[en]. Роль языка маори в образовании регулируется законом об образовании 1989 года[1].
До Второй мировой войны (1939—1945) у большинства маори национальный язык был первым, а к 1980-му году менее 20 % маори имели достаточно высокий уровень языка, чтобы классифицироваться как носители. Причинами этого являются переход на английский в школах, урбанизация, снизившая частоту контактов с членами расширенной семьи (а старшее поколение всегда играло большую роль в жизни маори). Многие маори не говорят на своём языке дома, в результате чего появились семьи не говорящих на национальном языке маори.
Вожди маори со временем начали обращать внимание на проблему потери языка и инициировали несколько программ по его восстановлению, например, начавшаяся в 1982 году программа обучения дошкольников погружением в языковую среду «Языковое гнездо» (маори Kōhanga Reo)[2]. В конце того же десятилетия открылись школы с погружением в языковую среду — «Кура каупапа маори»[en] маори Kura Kaupapa Māori.
Содержание
Неделя языка маори
С 1975 года правительством Новой Зеландии проводится Неделя языка маори[en] (маори te wiki o te reo Māori), направленная на поощрение изучения и поддержку языка маори.
Закон о языке маори и языковая комиссия
В 1987 году был принят Закон о языке маори (англ. Māori Language Act 1987)[3], давший ему статус государственного языка. С этих пор люди, владеющие маори, могут пользоваться им в государственных структурах, к примеру, в суде (вне зависимости от того, владеют ли они при этом английским). Вместе с этим была основана Комиссия языка маори (маори Te Taura Whiri I Te Reo Māori, англ. Māori Language Commission), которая занимается вопросами продвижения языка, а также является экспертным органом.
Языковое гнездо
Языковое гнездо (маори kōhanga reo) — подход к обучению языкам, разработанный на основе культурных принципов маори. Внимание в нём направлено на детей, которых обучают старшие члены племени. Первое такое «гнездо» было создано в Уаинуиомате[en] в 1982 году. Данная концепция была адаптирована и для других языков.
Дети от рождения до шести лет (время поступления в школу) проводят время с пожилыми маори, играя, молясь, говоря и слыша исключительно язык маори. Языковое гнездо может находиться где угодно, включая традиционные здания мараэ.
Политика
Партия маори часто включает увеличение роли языка маори в предвыборные кампании; в 2011 году предлагалось обязать все средние школы предоставлять возможность изучать язык маори всем ученикам[4].
Напишите отзыв о статье "Кампания по возрождению языка маори"
Примечания
- ↑ [Education Act 1989 www.legislation.govt.nz/act/public/1989/0080/latest/DLM175959.html]
- ↑ [www.kohanga-reo.co.nz/ Te Kohanga Reo — Te Tau Ihu o Te Waka o Maui]
- ↑ [Maori Language Act 1987 www.legislation.govt.nz/act/public/1987/0176/latest/DLM124116.html]
- ↑ Tahana, Yvonne. [www.nzherald.co.nz/te-reo-maori/news/article.cfm?c_id=336&objectid=10764982 Maori Party wants te reo available to all], nzherald.co.nz. Проверено 25 ноября 2011. «The Maori Party wants to make te reo 'compulsorily available' in schools by 2015 but students wouldn't be compelled to take the subject.».
Ссылки
- www.kohanga.ac.nz/
- www.ahapunanaleo.org/
- Новозеландский [www.ero.govt.nz/ero/publishing.nsf/Content/F54CBEE19BEF6489CC25704A0007EFCF? Open Education Act 1989]
- [www.education.auckland.ac.nz/uoa/home/news/template/news_item.jsp?cid=297897 Revitalising Te Reo Māori — a language activist reflects on how far we have come]
Отрывок, характеризующий Кампания по возрождению языка маори
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
