Аршинцево

Село, ныне не существует Аршинцево укр. Аршинцеве, крымско-тат. Qamış Burun Страна Россия/УкраинаРоссия/Украина Регион Республика Крым/Автономная Республика Крым Район Городской округ Керчь/Керченский горсовет Координаты 45°17′25″ с. ш. 36°25′15″ в. д.45.29028° с. ш. 36.42083° в. д. / 45.29028; 36.42083    Первое упоминание 1817 Прежние названия до 1948 — Камыш-Бурун Часовой пояс UTC+3 Автомобильный код Республика Крым: RUS 82 АР Крым: AK, КК / 01 Аршинцево Аршинцево

К:Статьи о населённых пунктах без категории на Викискладе

Арши́нцево или Камы́ш-Буру́н (укр. Аршинцеве, Камиш-Бурун, крымско-тат. Qamış Burun, Къамыш Бурун) — микрорайон города Керчи, расположен на берегу Керченского пролива, в южной части территории, подчинённой городскому округу Керчь (согласно административно-территориальному делению Украины — Керченскому горсовету Автономной Республики Крым). От центральной части города отделён довольно обширной незастроенной территорией. До 1960-х годов — отдельный посёлок.

История

Впервые в доступных источниках селение встречается на военно-топографической карте генерал-майора С. А. Мухина, датированной 1817 годом, на которой деревня Камыш бурун обозначена без указания числа дворов. На карте 1842 года Камыш Бурун обозначен уже с 22 дворами.

В 1860-х годах, после земской реформы Александра II, деревню приписали к Сарайминской волости. Согласно «Списку населённых мест Таврической губернии по сведениям 1864 года», составленному по результатам VIII ревизии 1864 года, Камыш-Бурун — владельческая экономия с 8 дворами, 54 жителями, рыбным заводом и кордоном пограничной стражи близ морскаго берега. По «Памятной книге Таврической губернии 1889 года», по результатам Х ревизии 1887 года, в деревне Камыш-Бурун числилось 12 дворов и 80 жителей. По «…Памятной книжке Таврической губернии на 1892 год» в безземельной деревне Камыш-Бурун, не входившей ни в одно сельское общество, жителей и домохозяйств не числилось. По «…Памятной книжке Таврической губернии на 1902 год» на хуторе Камыш-Бурун, входившем в Ново-Александровское сельское общество, числилось 124 жителя, домохозяйств не имеющих. В Статистическом справочнике Таврической губернии 1915 года в Сарайминской волости Феодосийского уезда значится экономия Камыш-Бурун.

При Советской власти, по постановлению Крымревкома от 8 января 1921 года была упразднена волостная система и село включили в состав Керченского уезда, в октябре 1923 года преобразованного в Керченский район. Согласно Списку населённых пунктов Крымской АССР по Всесоюзной переписи 17 декабря 1926 года, на сельхозферме Камыш-Бурун, Старо-Карантинного сельсовета Керченского района, числилось 23 двора, из них 1 крестьянский, население составляло 80 человек, из них 65 украинцев, 13 русских, 1 белорус и 1 немец. В рыбной пристани Камыш-Бурун в 1 дворе числилось 167 человек. 15 сентября 1931 года Керченский район упразднили и село включили в состав Ленинского, а с 1935 — Маяк-Салынского района, переименованного 14 декабря 1944 года в Приморский. Градообразующим предприятием посёлка является Камыш-Бурунский железорудный комбинат.

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 мая 1948 года, сёла Горком и Камыш-Бурун объединили и переименовали в Аршинцево, в честь Героя Советского Союза, генерал-майора Б. Н. Аршинцева . Время переподчинения Керченскому горсовету пока не установлено, однако известно что посёлок Керченского горсовета Аршинцево, как самостоятельная административная единица, ликвидирован в период с 1954 по 1968 годы.

Достопримечательности

• Братская могила партизан Старокарантинских каменоломен, в том числе пионера-героя Володи Дубинина

Культовые сооружения

• Церковь Успения Пресвятой Богородицы (расположена по адресу: Керчь, Аршинцево, Новая улица, 50) — построена в 1907 г. Первоначально храм был освящен в память Вознесения Господня.

Парки и скверы

Молодежный парк культуры и отдыха

Спортивные сооружения

Стадион "Металлург" (ул. Орджоникидзе, д.17) был построен в 1936 г. Основное назначение - проведение футбольных соревнований. В настоящее время на нем проводятся игры чемпионата г. Керчи, а в прошлом проводились игры чемпионата Крыма и чемпионата СССР.

Аршинцевское кладбище

Аршинцевское кладбище также называют "Партизанским". В 2013 г. Керченским исполкомом принято решение о закрытии кладбища в связи с отсутствием свободных мест для обустройства новых могил.

Литература

• [www.soldat.ru/files/f/adm_terr_preobrazovania_v_krimu_1783_1998.part1.rar Административно-территориальные преобразования в Крыму. 1783-1998 гг. Справочник] / под ред. Г. Н. Гржибовской. — Симферополь: Таврия-Плюс, 1999.

Ссылки

• [maps.vlasenko.net/?lat=45.28&lon=36.40&addmap2=smtm200&s=&addmap1=smtm100 Аршинцево на картах]
• [crimea-map.com.ua/map469249_0_0.htm Карта территории Керченского горсовета.]

Отрывок, характеризующий Аршинцево

Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.