Canadian National Railway

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
CN
Полное название:

Canadian National Railway Company

Годы работы:

1919 — н. вр.

Страна:

Канада Канада/США США

Протяжённость:

более 30 000 км

[www.cn.ca Официальный сайт]

Canadian National Railway Company (учётная марка CN; рус. Канадская национальная железная дорога; NYSE: [www.nyse.com/quote/XNYS:CNI CNI]; TSX: [www.tsx.com/HttpController?GetPage=QuotesViewPage&QuoteSymbol_1=CNR CNR]) — крупнейшая в Северной Америке железнодорожная сеть, расположенная на территории Канады и США с общей протяжённостью полотна свыше 30 000 км. Создана в 1919 году в результате амальгамации нескольких существующих железных дорог в единую национальную корпорацию, приватизирована (преимущественно инвесторами из США) в 1995 году и в дальнейшем расширена за счёт объединения с железнодорожными сетями на территории США.





История

Предшественники

С 1850-х годов значительную часть территории Канады обслуживала железнодорожная компания Grand Trunk Railway[en]. Важные, но менее прибыльные маршруты между Квебеком и Галифаксом и между густо заселённой восточной частью страны и тихоокеанским побережьем обслуживали другие компании — находившаяся в собственности государства Intercolonial[en] и получавшая большие субсидии Канадская тихоокеанская железная дорога. В конце XIX и начале XX века, по мере заселения западных провинций Канады, развивались дополнительные трансконтинентальные железнодорожные линии, известные как Канадская северная железная дорога (англ. Canadian Northern Railway), Национальная трансконтинентальная железная дорога (англ. National Transcontinental Railway) и Grand Trunk Pacific. Бюджет всех этих организаций в большой степени строился на займах, преимущественно у британских банков, но после Первой мировой войны такое кредитование стало невозможным. В 1917 году коронная комиссия, назначенная правительством Канады, рекомендовала национализировать все железные дороги, за исключением Канадской тихоокеанской[1].

Национализация и развитие до Второй мировой войны

Следуя рекомендациям комиссии, канадская администрация начала процесс национализации железных дорог, принимая на государственный бюджетный баланс их накопившиеся долги на общую сумму порядка 1,3 млрд долларов. В 1919 году Intercolonial, Grand Truck Pacific, Канадская северная и Национальная трансконтинентальная дороги стали частью национальной железнодорожной сети, получившей название Canadian National Railways (CN); в 1923 году к этой сети были присоединены линии Grand Trunk Railway. Новая государственная собственность колебалась на грани убыточности, и для оздоровления системы директором Канадских национальных железных дорог был назначен опытный железнодорожный менеджер, рыцарь-командор ордена Британской империи[2] Генри Уэрт Торнтон[1].

Торнтон сумел завоевать расположение многочисленных работников Национальных железных дорог (число которых в это время доходило до 99 тысяч) и постепенно добился того, чтобы эта сеть начала приносить государству прибыль. При нём активно развивались новые второстепенные линии, а в подвижном составе появились школьные вагоны и вагоны скорой помощи, обслуживающие районы вдали от основных городов. Собственность Национальных железных дорог послужила в эти годы основой для создания национальной сети радиостанций, которая в дальнейшем превратилась в Канадскую телерадиовещательную корпорацию[1]. Несмотря на эти успехи, после смены власти в начале 1930-х годов и формирования консервативного правительства Торнтон, назначенный на свою должность либералами, стал подвергаться жёсткой критике и вынужден был оставить свой пост в 1932 году[3].

После создания единой национальной железнодорожной сети началось ожесточённое соперничество между ней и Канадской тихоокеанской железной дорогой, продолжавшееся десятилетиями. Борьба шла как за грузы, так и за пассажиров, вдоль линий обеих компаний строились фешенебельные отели и целые города (количество населённых пунктов, возникших вдоль линий Тихоокеанской железной дороги, по некоторым оценкам достигает 800, вдоль более северных линий Национальных железных дорог - более 130)[4]. В годы Великой депрессии доходы от железных дорог вновь упали, что привело к снижению зарплат работников и массовым увольнениям. Кроме того, на рынке перевозок железные дороги начали испытывать конкуренцию со стороны автотранспортных компаний и первых авиалиний. В 1937 году Национальные железные дороги выступили в качестве одного из основателей национальной авиакомпании — Trans-Canada Airlines (в 1960-е годы переименованной в Air Canada). На следующий год накопившийся миллиардный долг CN был списан государством, что позволило компании закупить большое количество новых локомотивов типа Northern канадской постройки[1].

После Второй мировой войны

В 1950-е и 1960-е годы Национальные железные дороги, возглавляемые Дональдом Гордоном, прошли процесс модернизации, паровые локомотивы были заменены на тепловозы, а на линиях началась установка электронных сигнальных систем. При Гордоне 80 дочерних компаний CN были реорганизованы и укрупнены, так что их число уменьшилось до 30; в процессе укрупнения были созданы централизованные предприятия CN Exploration (горнодобывающее) и CNX/CN Trucking (грузовые автоперевозки). К концу 1970-х годов были объединены системы телекоммуникаций CN и Канадской тихоокеанской железной дороги, а в Торонто построена гигантская телекоммуникационная башня, известная как «Си-Эн Тауэр»[1].

Однако в этот же период начался пересмотр стратегии Национальных железных дорог, результатом которого стала дедиверсификация капитала — CN стала последовательно избавляться от вложений, не связанных непосредственно с грузовыми железнодорожными перевозками, включая недвижимость и телекоммуникации. Air Canada стала самостоятельной коронной корпорацией, такой же статус получила пассажирская железнодорожная компания VIA Rail. К 1989 году сферой деятельности CN остались только грузовые железнодорожные перевозки, причём часть её сети, не приносившая прибыли, была ликвидирована, как и железнодорожные линии на Ньюфаундленде и Острове Принца Эдуарда[1].

Приватизация

Обсуждение перспектив приватизации CN началось в середине 1980-х годов. Гигантская корпорация требовала постоянных крупных инвестиций, а назначения на руководящие посты часто критиковались как обусловленные не деловыми, а партийными интересами. Процесс приватизации ускорила рецессия 1980-х годов, в ходе которой были проданы в частные руки десятки коронных корпораций, включая Air Canada и Petro-Canada[en][1].

Приватизация CN состоялась в ноябре 1995 года. Большинство акций было приобретено инвесторами из США, но по условиям приватизации штаб-квартира организации осталась в Монреале, что обеспечивало сохранение компанией статуса канадской корпорации. После приватизации новыми владельцами компании были предприняты шаги по увеличению её прибыльности, включавшие отказ от многочисленных веток и сокращение штатов. Одновременно началось присоединение к её сети железных дорог на территории США. Уже в 1998 году была приобретена Центральная железная дорога Иллинойса, что позволило связать Канаду с юго-восточными штатами[5]; позже в сеть CN были добавлены компании, занимавшиеся железнодорожными перевозками в Висконсине, Миннесоте, Пенсильвании, Огайо и Индиане[1].

Современное состояние

Во втором десятилетии XXI века CN является самой крупной железнодорожной сетью в Северной Америке[1]. Общая протяжённость принадлежащего компании железнодорожного полотна составляет около 20 600 миль. Это единственная железнодорожная сеть в Северной Америке, обеспечивающая трансконтинентальное сообщение, соединяя Галифакс в Новой Шотландии и Принс-Руперт в Британской Колумбии. Сеть включает также связь с южным побережьем США в Новом Орлеане[6]. В 2012 году было объявлено о планируемом строительстве 800-километровой ветки, которая свяжет существующую сеть CN с горнодобывающими мощностями Северного Лабрадора через порт Сет-Иль в Квебеке[7].

В год компания перевозит грузов на сумму порядка 250 млрд долларов, завершив 2013 год с положительным сальдо в размере около 10,5 млрд долларов. Компания предоставляет работу более чем 24 тысячам сотрудников, её акции котируются на фондовых биржах Нью-Йорка и Торонто[6]. Подвижной состав в собственности компании включает как новейшие локомотивы выпуска второго десятилетия XXI века (серий SD70M-2 и SD70ACe производства компании EMD и серий Evolution выпуска GE Transportation), так и более старые машины, в том числе три тепловоза модели E9A (произведенные EMD в начале 1950-х годов)[8].

Принадлежащие CN железнодорожные пути используются пассажирскими железнодорожными компаниями, включая Amtrak и VIA Rail. Повышенное внимание, уделяемое CN грузовым перевозкам, приводит к жалобам со стороны Amtrak на то, что их пассажирские поезда задерживаются в пути, пропуская товарные составы, хотя по закону должны иметь преимущество[9]; аналогичные причины заставили VIA Rail начать поиск инвестиций для строительства собственной железной дороги между Торонто и Монреалем, не зависящей от расписания грузовых поездов на линиях CN[10].

Напишите отзыв о статье "Canadian National Railway"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Albert Tucker, Tabitha Marshall. [www.thecanadianencyclopedia.ca/en/article/canadian-national-railways/ Canadian National Railways]. The Canadian Encyclopedia (March 25, 2009). Проверено 28 января 2016.
  2. [news.google.com/newspapers?nid=1946&dat=19290912&id=cHItAAAAIBAJ&sjid=SIwFAAAAIBAJ&pg=3134,2090524&hl=en New Director of Royal Bank Board]. The Montreal Gazette (September 12, 1929). Проверено 28 января 2016.
  3. John A. Eagle. [www.thecanadianencyclopedia.ca/en/article/sir-henry-worth-thornton/ Sir Henry Worth Thornton]. The Canadian Encyclopedia (June 4, 2008). Проверено 28 января 2016.
  4. Jim Loomis. [books.google.ca/books?id=zRGSBQAAQBAJ&lpg=PP1&pg=PA226#v=onepage&q&f=false Taking the train in Canada] // All Aboard: The Complete North American Train Travel Guide. — 4th Ed. — Chicago, IL : Chicago Review Press, 2015. — P. 226-227. — ISBN 978-1-56976-176-2.</span>
  5. Laura M. Holson. [www.nytimes.com/1998/02/11/business/canada-railway-agrees-to-buy-illinois-central.html Canada Railway Agrees to Buy Illinois Central]. The New York Times (February 11, 1998). Проверено 28 января 2016.
  6. 1 2 [www.cn.ca/en/about-cn/who-we-are/facts-and-figures Краткие факты и цифры] на официальном сайте  (англ.)
  7. [www.railwaygazette.com/news/single-view/view/railway-could-tap-quebecs-northern-wealth.html Railway could tap Québec's northern wealth]. Railway Gazette (23 April 2012). Проверено 28 января 2016.
  8. [trn.trains.com/railroads/rosters/canadian-national Canadian National locomotive roster]. Trains Magazine. Проверено 28 января 2016.
  9. Douglas John Bowen. [www.railwayage.com/index.php/passenger/intercity/amtrak-to-stb-investigate-cn.html Amtrak to STB: Investigate CN]. Railway Age (September 2, 2014). Проверено 28 января 2016.
  10. Vanessa Lu. [www.thestar.com/business/economy/2015/04/27/via-rail-looks-at-private-funds-to-build-own-tracks.html VIA Rail looks at private funds to build own tracks]. Toronto Star (April 27, 2015). Проверено 28 января 2016.
  11. </ol>

Ссылки

  • Albert Tucker, Tabitha Marshall. [www.thecanadianencyclopedia.ca/en/article/canadian-national-railways/ Canadian National Railways]. The Canadian Encyclopedia (March 25, 2009). Проверено 28 января 2016.

Отрывок, характеризующий Canadian National Railway

В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?