Канарис, Вильгельм Франц

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вильгельм Франц Канарис
Wilhelm Franz Canaris

Wilhelm Franz Canaris
Прозвище

"Янус", "Хитрый лис"

Дата рождения

1 января 1887(1887-01-01)

Место рождения

Аплербек (ныне — район города Дортмунд), Королевство Пруссия, Германская империя

Дата смерти

9 апреля 1945(1945-04-09) (58 лет)

Место смерти

концлагерь Флоссенбюрг, Бавария, Третий рейх

Принадлежность

Германская империя
Веймарская республика
Третий рейх Третий рейх

Род войск

рейхсмарине, кригсмарине, абвер

Годы службы

1905 — 1944

Звание

адмирал

Командовал

абвер, линкор «Шлезиен», крепость Свинемюнде

Сражения/войны

Первая мировая война
Вторая мировая война

Награды и премии
Связи

Испанские спецслужбы

Ви́льгельм Франц Кана́рис (нем. Wilhelm Franz Canaris; 1 января 1887 — 9 апреля 1945) — немецкий военный деятель, начальник абвера (службы военной разведки и контрразведки) в 19351944 года. Адмирал с 1940 года.





Биография

Семья

Родился 1 января 1887 года в Аплербеке (сейчас — район Дортмунда) в семье управляющего металлургического завода. До 1938 года считал себя родственником греческого адмирала и участника освободительного движения Константина Канариса. Впоследствии утверждал, что в действительности его предки были выходцами из Северной Италии по фамилии Канариси, переселившимися в XVII веке в Германию, и обращенными в лютеранство. Впрочем, ряд историков считают, что Вильгельм Канарис не ошибался насчёт своего родства с Константином Канарисом, а официальная семейная история была изменена в угоду конъюнктурным соображениям, так как Германия была союзником Италии, воевавшей против Греции.

Начало военной карьеры

В апреле 1905 года вступил в ряды военно-морского флота кадетом, на учебном корабле «Штайн». Окончил Морской кадетский корпус в Киле. С 1907 года служил на крейсере «Бремен», участвовал в блокаде Венесуэлы[уточнить]. С января 1910 года — 2-й вахтенный начальник на миноносце «V-162», с октября 1911 по март 1915 гг. служил на лёгком крейсере «Дрезден». С марта по август 1915 года — интернирован в Чили. В августе 1915-го освобождён, в октябре того же года вернулся в Германию. С ноября 1915 года — капитан-лейтенант.

С 1916 года по заданию германской разведки организовал снабжение германских подводных лодок с территории Испании и Португалии. Командир субмарины U-16 с 2 июня 1917 года по 11 сентября 1917 года. С ноября 1917 года — командир транспортной подводной лодки UC-27, с января 1918-го — подводной лодки U-34, с мая 1918-го — командной лодки UB-128. За боевые отличия награждён Железными крестами 1-го и 2-го классов.

1918—1925

С 1919 года — адъютант военного министра Г. Носке. С февраля того же года служит в новом командовании флота Веймарской республики (рейхсмарине). С июня 1923 года — старший помощник на учебном крейсере «Берлин» (где он служил вместе с Рейнхардом Гейдрихом) В мае 1924 года направлен с секретной миссией на Дальний Восток для организации строительства в Японии подводных лодок для Германии, которой по условиям Версальского мира было запрещено их иметь. С октября 1924 года — начальник сектора подготовительно-мобилизационных работ в отделе флота при Главном командовании ВМС. Участвовал в тайном вооружении германских ВМС. С помощью созданной ещё во время войны агентурной сети наладил тайное размещение заказов для ВМС в Испании.

1925—1934

Тесно сотрудничал с испанскими спецслужбами, в 1928 году организовал подписание «Соглашения о взаимных отношениях между полицейскими управлениями Испании и Германии». Через Канариса было организовано обучение немецких лётчиков в Марокко. С октября 1926-го — референт при начальнике штаба ВМС. В июне 1928 года удалён из Главного командования и назначен старшим помощником командира линейного корабля «Шлезиен». С сентября 1930 года — начальник штаба базы ВМС «Нордзее». 1 октября 1931 года получил звание капитана цур зее (капитан 1-го ранга). С сентября 1932-го — командир линейного корабля «Шлезиен». В сентябре 1933-го переведён на пост коменданта крепости Свинемюнде.

1935—1941

1 января 1935 года назначен начальником военной разведки и контрразведки (абвер) Войскового управления Военного министерства. 1 мая 1935 года Канарису присвоено звание контр-адмирала. С февраля 1938-го, после создания Верховного командования вермахта (ОКВ), Канарис назначен руководителем Управленческой группы по общим вопросам, и ему переданы отделы абвера, тыла и пенсионного обеспечения. С июня 1938 года руководит только абвером. С 1 апреля 1938 года — в звании вице-адмирал.

Канарис был тесно связан с заговорщиками, которые начиная с 1938 года планировали свержение гитлеровского режима путём военного переворота. Среди наиболее активных заговорщиков был Ганс Остер, один из старших офицеров абвераК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3733 дня].

С 1 января 1940 года — в звании адмирала. В 1940-м Канарису удалось получить сведения о планах Великобритании по захвату норвежских портов; информация, переданная Канарисом командованию германского флота, дала возможность вермахту быстро осуществить оккупацию Норвегии.

1941—1945

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В начале 1941 года Канарис провёл успешную операцию по дезинформации советского командования — ему удалось убедить советскую разведку в том, что Германия готовится к нападению на Великобританию, и обеспечить внезапность нападения на СССРК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3733 дня]. В 1942—43 гг. установил связи с разведслужбами союзников и летом 1943 года встретился в Сантандере (Испания) с руководителями английской и американской спецслужб. Здесь выдвинул план соглашения с западными державами: перемирие на Западе и продолжение военных действий на ВостокеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4097 дней].

В 1942-м положение Канариса после провала операций «Боярышник» (восстание в Южной Африке), «Тигр» (афгано-индийский конфликт), «Шамиль» (восстание на Кавказе) и др. пошатнулось. В начале 1943 года несколько сотрудников абвера были арестованы гестапо по подозрению в организации покушения на Гитлера, было начато расследование деятельности всей разведслужбы Канариса. После целого ряда провалов операций, возглавлявшихся Канарисом, Гитлер в феврале 1944 года объявил об отстранении Канариса от должности, а также о том, что большая часть абвера переподчиняются Главному управлению имперской безопасности СС. После отставки Канарис был помещён в замок Лауэнштейн, покидать который ему запрещалось. С июня 1944 года уволен в запас.

С июля 1944 года — адмирал для особых поручений, начальник штаба при ОКВ по вопросам торговой и экономической войны. В середине июля 1944 года бывшие сотрудники абвера поставили Канариса в известность о готовящемся покушении на фюрера. После покушения Канарис, по приказу начальника гестапо Мюллера, арестован Шелленбергом. Следствию не удалось доказать причастность Канариса к заговору.

В начале февраля 1945 вместе с другими подследственными перевезён в концлагерь Флоссенбюрг. Через несколько дней были обнаружены дневники Канариса, в которых он подробно описывал, как работал на британцев. 8 апреля специальным судом во Флоссенбюрге под председательством начальника отдела IV Е (контрразведка) гестапо штандартенфюрера СС и регирунгсдиректора Вальтера Гуппенкотена был приговорён к смертной казни. 9 апреля повешен. Один из палачей-эсэсовцев показал на суде, что Канарис был повешен в железном ошейнике и умер в мучениях только через полчаса после повешения. Тела казнённых были сожжены на костре во дворе тюрьмы.

Последними словами Канариса были: «Я не предатель. Как немец я лишь исполнял свой долг».

Участие в спасении евреев

По данным исследования израильского историка Дани Орбаха, Канарис спас от уничтожения более 500 евреев, переправляя их за пределы рейха — в основном в Испанию и Португалию, — выдавая их за агентов Абвера. Среди спасённых Канарисом евреев числится и духовный лидер иудейского религиозного движения любавических хасидов (Хабад) Йосеф Ицхок Шнеерсон, вывезенный офицерами абвера в начале 1940 года из Варшавы в Берлин, а оттуда в Ригу и далее через Швецию в США.

Представители иудейского религиозного течения Хабад неоднократно подавали официальное прошение в израильский Национальный мемориальный центр Холокоста Яд ва-Шем с просьбой признать Канариса праведником народов мира[1][2]. Яд ва-Шем отказал признать Канариса праведником исходя из того, что есть основания полагать, что части абвера, подчинённые Канарису, причастны к убийству евреев. Однако израильский историк Дани Урбах в книге «Валькирия. Немецкое сопротивление Гитлеру» пишет, что ему не удалось обнаружить доказательства причастности Канариса к уничтожению евреев[3].

Канарис в искусстве

В 1954 году немецкими кинематографистами был снят фильм «Канарис»[4]. Канарис является также героем ряда документальных и художественных произведений, в частности, повести Колвина «Двойная игра»[5], фильма «Путь в „Сатурн“», Конец «Сатурна», «Шпионского романа» Б. Акунина (и его экранизации «Шпион»), романа В. М. Кожевникова «Щит и меч».

Напишите отзыв о статье "Канарис, Вильгельм Франц"

Примечания

  1. [www.7kanal.com/news.php3?id=265958 Достоин ли Вильгельм Канарис статуса Праведника народов мира] / 7kanal.com, 4 Августа 2009
  2. [www.nrg.co.il/online/1/ART1/925/520.html?hp=0&loc=104&tmp=1410 Хабад: высокопоставленный нацист — Праведник народов мира] (статья в израильской газете Маарив, 4 августа 2009)  (иврит)
  3. [mnenia.zahav.ru/ArticlePage.aspx?articleID=10733 Мнения | Адмирал Канарис — праведник мира?]
  4. Canaris (англ.) на сайте Internet Movie Database
  5. И. Колвин. Двойная игра // Секретные миссии: сборник / ред. Соминский Е. М.. — М.: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1964. — С. 9-210. — 680 с. — 100 000 экз.

Ссылки

  • [www.lenta.ru/news/2009/08/04/canaris/ Евреи просят признать главу военной разведки рейха праведником народов мира] // Lenta.Ru, 4 августа 2009
  • [canaris.fotopic.net/ Wilhelm Canaris, A Photo Chronology] (англ.)
  • [canaris.fotopic.net/ Вильгельм Канарис] — фотохронология (англ.)
  • [www.canaris.dk Canaris.dk] — сайт, посвящённый Канарису. (англ.)
  • [german.imdb.com/title/tt0046819/ Канарис] на IMDB
  • [www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/Holocaust/canaris.html Admiral Wilhelm Canaris] на jewishvirtuallibrary.org (англ.)
  • Вильфред фон Офен. [subscribe.ru/archive/lit.book.library.velesovasloboda/201508/16211324.html Вильгельм Канарис. Адмирал и его доля ответственности за ход войны]. — Изд. «Дойче Ферлагсгезельшафт», 2002. (Перевод с немецкого, 2015 год, PDF)
  • д/ф «Провал Канариса» (РТР, 2015)

Отрывок, характеризующий Канарис, Вильгельм Франц

Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.