Кандзи кэнтэй
Поделись знанием:
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
Нихон кандзи норёку кэнтэй сикэн (яп. 日本漢字能力検定試験 нихон кандзи но:рёку кэнтэй сикэн, экзамен, проверяющий мастерство в [знании] японских иероглифов), также Кандзи кэнтэй (яп. 漢字検定, «проверка кандзи») и Канкэн (яп. 漢検) — тест на знание японских иероглифов.
Тест состоит из 12 уровней (уровни в порядке усложнения: с 10-го по 3-й, 2-й подготовительный, 2-й, 1-й подготовительный, 1-й). Тест оценивает способность носителей японского языка читать и писать кандзи, понимать их значение и корректно использовать их в тексте, а также верно определять порядок написания черт.
Японцы-носители языка преодолевают уровни 10—7 с результатом выше 80 %, но при этом первый уровень настолько тяжёл, что ежегодно его пробуют сдать всего лишь около 2 тыс. человек, причём проходят около 15 % соискателей. Подготовительный второй уровень, к примеру, рассчитан на первокурсников университетов[1].
История
Впервые тест был проведён в 1975 году. С 1992 года Министерство просвещения установило разнообразные стимулирующие льготы для сдавших Канкэн. Хотя сперва Министерство образования высказывало инициативы по отмене экзамена, позже оно начало его поддерживать.
Уровень владения языком и тесты
| Уровень теста | Продолжи-тельность | Предполагаемый возраст экзаменуемого | Проверяемые кандзи | Проходной балл | Процент прошедших в 2010 году |
|---|---|---|---|---|---|
| 10 | 40 минут | 7 лет (1 класс начальной школы) | 80 (список) | 80 % | 96,3 % |
| 9 | 8 лет (2 класс начальной школы) | 240 (список) | 90,6 % | ||
| 8 | 9 лет (3 класс начальной школы) | 440 (список), в том числе: — оны и куны — порядок начертания — способность использовать иероглифы в предложениях — названия традиционных ключей — антонимы, омонимы |
83,6 % | ||
| 7 | 60 минут | 10 лет (4 класс начальной школы) | 640 (список), в том числе: — оны и куны — порядок начертания — способность использовать иероглифы в предложениях — названия традиционных ключей — антонимы, омонимы — идиоматические фразы и знание сочетаний иероглифов |
70 % | 84,3 % |
| 6 | 11 лет (5 класс начальной школы) | 825 (список), в том числе: — оны и куны — порядок начертания — способность использовать иероглифы в предложениях — названия традиционных ключей — антонимы, омонимы — идиоматические фразы и знание трёхиероглифных сочетаний |
76,0 % | ||
| 5 | 12 лет (6 класс начальной школы) | все Кёику кандзи и 300 Дзёё кандзи (писать нужно уметь около 900 иероглифов) в том числе: — оны и куны — порядок начертания — способность использовать иероглифы в предложениях — названия традиционных ключей — антонимы, омонимы, синонимы — идиоматические фразы и знание ёдзидзюкуго — умение искать кандзи по ключу в словаре |
72,0 % | ||
| 4 | 13—15 лет | Кёику кандзи и 600 Дзёё кандзи в том числе: — оны и куны — порядок начертания — способность использовать иероглифы в предложениях — названия традиционных ключей — антонимы, омонимы, синонимы — идиоматические фразы и знание ёдзидзюкуго — умение искать кандзи по ключу в словаре — чтение атэдзи и других необычных чтений |
52,0 % | ||
| 3 | 16—17 лет | Кёику кандзи и Дзёё кандзи в том числе: — оны и куны — порядок начертания — способность использовать иероглифы в предложениях — названия традиционных ключей — антонимы, омонимы, синонимы — идиоматические фразы и знание ёдзидзюкуго — умение искать кандзи по сложному ключу в словаре — чтение атэдзи и других необычных чтений |
47,5 % | ||
| 2 подг. | 17—18 лет | Кёику кандзи и Дзёё кандзи, а также 284 Дзиммэйё кандзи | 36,6 % | ||
| 2 | — | Текст | 80 % | 23,9 % | |
| 1 подг. | — | около 3000 кандзи, их онов и кунов; умение выбрать лучший кандзи из контекста, атэдзи, кокудзи, классические японские пословицы и идиомы | — | ||
| 1 | — | около 6000 кандзи, их онов и кунов; умение выбрать лучший кандзи из контекста, атэдзи, кокудзи, классические японские пословицы и идиомы; топонимы; умение опознать связь между древними формами кандзи и современными | 15 % |
Напишите отзыв о статье "Кандзи кэнтэй"
Примечания
- 漢字検定 (2009). 平成２１年度 日本漢字能力検定協会 (Heisei 21 Kanji Kentei registration form and information packet).
- ↑ www.kanken.or.jp/mondai/index.html
См. также
Ссылки
- (яп.) [www.kanken.or.jp Официальный сайт теста]
- (яп.) [www.kentei.co.jp Онлайн-версия теста]
- [lernmaterialien.mkengel.de/ Бесплатные прописи для иероглифов Кёику кандзи, Дзёё кандзи и кандзи из списка JIS-X-0208-1990]. Кроме того, упражнения для подготовки к JLPT и Кандзи кэнтэй.
Отрывок, характеризующий Кандзи кэнтэй
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
