Кандонгу

Кандонгу
Первое упоминание:	1979
Площадь:	24,58 км²
Население:	469 024 (декабрь 2 008) чел.
Площадь жилого фонда:	11,82 тыс. м²
Почтовые индексы:	=05200 ~ 05499
Телефонные коды:	+82-2-400~
www.gangdong.go.kr/

Кандонгу́ (кор. 강동구^?, 江東區^?</span>, новая романизация: Gangdong-gu) — район в восточной части Сеула, столицы Республики Корея. Имеет статус самоуправления.

Название

«Кандонгу» буквально означает «район к востоку от реки»: «кан» (кор. 강) — «река», «дон» (кор. 동) — «восток», «гу» (или «ку»; кор. 구) — «район».

Расположение на карте города

Кандонгу является самым восточным районом Сеула, выступая вглубь провинции Кёнгидо, в связи с чем с севера, востока и юга его окружает эта провинция. На юго-востоке от Кандонгу расположен город Ханам, на востоке — город Кури

На западе через реку Ханган Кандонгу граничит с районом Кванджингу, на юго-западе — с районом Сонпхагу.

История

1 января 1963 года территория нынешнего Кандонгу была присоединена к столичному району Сондонгу.

1 октября 1975 года произошло разделение районов, перекинувшихся через реку Ханган, на южные и северные. Таким образом, Кандонгу в составе Каннамгу был отделён от северных районов.

1 октября 1979 года Кандонгу был выделен из состава Каннамгу и получил статус самоуправления, однако окончательные границы были закреплены за ним через 8 лет, когда 1 января 1988 года из состава Кандонгу выделился район Сонпхагу, ставший его юго-западной границей.

Общая характеристика

Площадь занимаемой Кандонгу территории составляет 24,58 км². Особенностью Кандонгу является тот факт, что 48,09% (11,82 км²) от всей площади района занимает жилая территория, а 49,39 % (12,14 км²) — зелёная зона. Под промышленную территорию отведено всего лишь 2,52 % (0,62 км²) от всей площади района. Таким образом, Кандонгу является спальным районом Сеула.

2 мая 1986 года, в преддверии Азиатских игр 1986 года и Олимпийских игр 1988 года, от аэропорта Кимпхо, находящегося в противоположном районе Сеула Кансогу, до западной части Кандонгу была достроена Олимпийская магистраль (кор. 올림픽대로, англ. Olympic Expressway).

По границе самого восточного тона (Санильдон, кор. 상일동), которая также является восточной границей Кандонгу и Сеула, проходит скоростная автомагистраль Чунбу косокторо (кор. 중부고속도로, букв. «Скоростная автомагистраль центральной части»), которая ведёт от Сеула, Кури и Ханама через центральную часть страны к городу Тхонъён провинции Кёнсан-Намдо, расположенному юго-восточнее города Чинджу и юго-западнее Пусана.

Населённые пункты-побратимы

Внутри страны:

• уезд Хончхон, провинция Канвондо, Республика Корея (с октября 1992)
• уезд Вандо, провинция Чолла-Намдо, Республика Корея (с мая 1994)
• уезд Коксон, провинция Чолла-Намдо, Республика Корея (с марта 1996)
• уезд Чинан, провинция Чолла-Пукто, Республика Корея (с февраля 1996)
• г. Кёнсан, провинция Кёнсан-Пукто, Республика Корея (с марта 1996)
• уезд Йонъян, провинция Кёнсан-Пукто, Республика Корея (с ноября 1996)
• уезд Понхва, провинция Кёнсан-Пукто, Республика Корея (с ноября 1996)
• уезд Ымсон, провинция Чхунчхон-Пукто, Республика Корея (с марта 1999)
• уезд Кочхан, провинция Кёнсан-Намдо, Республика Корея (с ноября 1999)
• г. Ичхон, провинция Кёнгидо, Республика Корея (с февраля 2001)
• уезд Пуё, провинция Чхунчхон-Намдо, Республика Корея (с сентября 2002)
• уезд Чхонъян, провинция Чхунчхон-Намдо, Республика Корея (с сентября 2002)
• уезд Чинчхон, провинция Чхунчхон-Пукто, Республика Корея (с 24 апреля 2009)

За рубежом:

• район Фэнтай (кит. 丰台区, пиньинь: Fēngtái Qū), г. Пекин, Китай (с августа 1995)
• г. Ханчжоу (кит. 杭州, пиньинь: Hángzhōu), провинция Чжэцзян, Китай (с мая 2000)
• г. Циньхуандао (кит. 秦皇岛, пиньинь: Qínhuángdǎ), провинция Хэбэй, Китай (с ноября 2000)
• район Сонгинохайрхан (монг. Сонгинохайрхан), г. Улан-Батор, Монголия (с октября 1999)
• г. Мусасино (яп. 武蔵野市, Musashino-shi), Западный Токио, Япония (с августа 1995)

Отрывок, характеризующий Кандонгу

Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.