Канижлич, Антун
Антун Канижлич | |
хорв. Antun Kanižlić | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Дата смерти: |
24 августа 1777 (78 лет) |
Место смерти: | |
Научная сфера: |
Антун Канижлич (хорв. Antun Kanižlić; 20 января 1699, Пожега — 24 августа 1777, там же) — хорватский поэт и историк, иезуит.
Изучал философию и теологию в университетах Вены и Граца.
Основное поэтическое сочинение Канижлича — поэма «Святая Розалия, дева из Палермо» (хорв. «Sveta Rožalia, panormitanska divica»; 1759); эта поэма считается шедевром хорватской словесности XVIII века, а хорватский литературовед Матко Пеич назвал её «одним из вершинных достижений словесности рококо». Опубликована поэма была лишь после смерти автора, в 1780 г.
Кроме того, Канижличу принадлежит церковно-историческое сочинение «Подлинная основа великой смуты» (хорв. «Kamen pravi smutnje velike»; опубл. 1780), в котором речь идёт о Великом церковном расколе; основная мысль Канижлича состоит в том, что ответственность за раскол полностью лежит на греках и никак не ложится на славян.
Это заготовка статьи об учёном-историке. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Канижлич, Антун"
Отрывок, характеризующий Канижлич, Антун
– Там видно будет.Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.