Канини, Марк Антоний

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Марк Антоний Канини (Canini; 1822, Венеция — 1891) — итальянский писатель и патриот.

В первые годы папства Пия IX написал «Pio IX е l’Italia» — ряд прозаических статей и стихотворений в манере Тиртея.

В 1848 он был секретарём Венецианской республики, затем был обвинён в проповеди социализма и заточён.

Позже путешествовал на Восток, издал в Афинах «Mente, Fantasia е Cuore» (1852), был изгнан из Бухареста в 1859 за статью против Наполеона III, вернулся в Италию и в 1862 был принят на службу Ратацци для секретных поручений за границей; затем служил под начальством Гарибальди.

Опубликовал:

  • «Vingt ans d’exil» (1865);
  • «Etimologico del vocaboli italiani derivati de’l greco» (1866);
  • «Parigi nel maggio del 1871, odi saffiche» (П., 1872, на итальянском и французском языках);
  • «Il Ministero dell’assassinio е le notti di Torino» (Лугано, 1864);
  • «La Questione dell’Epiro» (Рим, 1879);
  • «La Vérité sur la question israélite en Roumanie» (П., 1879);
  • «Italia e Grecia» (Рим, 1861);
  • «Il Sonettiere italiano» (Турин, 1880),
  • «Amore e Dolore» (стихотв., Турин, 1882),
  • «Il Libro dell’Amore» (18861890,
  • собрание переводов почти со 140 языков и наречий
  • и др.

Напишите отзыв о статье "Канини, Марк Антоний"



Литература


К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Канини, Марк Антоний

Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.