Канка
Ка́нка — древнее[1] античное городище в Аккурганском районе Ташкентской области Узбекистана 40°48′23″ с. ш. 68°59′07″ в. д. / 40.806528° с. ш. 68.985417° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=40.806528&mlon=68.985417&zoom=14 (O)] (Я). Это археологический памятник, руины одного из самых древних городских центров Ташкентского оазиса. Городище расположено в 70 км к юго-западу от Ташкента в Аккурганском районе Ташкентской области, на левом берегу старого русла Ахангарана (ныне протока Карасу). Городище Канка – первая столица Ташкентского оазиса, один из крупнейших городских центров эпохи античности и средневековья Узбекистана. Город существовал с III в. до н. э. по XIII в. н. э.[2]
Это неподалеку от места впадения реки Ангрен в Сырдарью. Ближайший населенный пункт село «Корик» (бывший совхоз «Ленинизм»).
В Средние века это городище было известно под названием Харашќет[3].
По мнению средневекового историка Абдул-Касима Ибн-Хаукаля[4], Харашкет являлся вторым по величине городом после Бинкета в местности Шаш[5],[6].
Этимология топонима дискуссионна, существует ряд точек зрения. Еще в 30-е годы XX столетия М. Е. Массон высказал предположение о связи названия местности с упоминаемой в Авесте с Кангхой «высокой и священной» и столицей Афрасиаба, правителя Турана и противника иранского Кей-Хосрова. Но в итоге пришел к выводу, что название руин Канка – дань популярности эпоса Шахнаме.[7]
Он же приводит местную традицию, которая связывала происхождение названия городища с собственным именем могущественного царя Канка (или Анка).[8] Другая точка зрения отражает еще одну народную этимологию происхождения названия Канка от “қон”- “кровь” со значением “жертвенный”, “кровяной”.[9]
Более поздним исследователям больше импонирует видеть в названии городища следы исторических реалий в народной памяти, вхождения этой территории в государство Кангюй.[10]
Отождествляется с Антиохией Заяксартской (античных источников), Юни (китайских хроник) и Харашкетом (средневековых дорожников и географических сочинений).
По мнению некоторых археологов, городище Канка является руинами городской цитадели Антиохии Заяксартской — города, основанного в III до н. э. на правобережье Яксарта (древнее название реки Сырдарьи) у места слияния рек Сырдарьи и Ахангарана греческим военачальником Демодамом во время похода против заречных саков (скифов) и названный в честь царя Антиоха, так как наиболее ранние находки, найденные там, датируются III веком до н. э.
Подробную информацию о раскопках на городище Канка см. в статье Википедии Антиохия Заяксартская.
Напишите отзыв о статье "Канка"
Примечания
- ↑ Около III века до н. э.
- ↑ Рассылка Академии наук Узбекистана, декабрь, 2013 год.
- ↑ [www.tour.uz/index.php?nav=3&sub=116 ГОРОД СВЯЩЕННОГО ФАРНА, ДРЕВНЕЙШАЯ СТОЛИЦА ТАШКЕНТСКОГО ГОСУДАРСТВА]
- ↑ Около 977 года новой эры.
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus9/Haukal/text.phtml?id=1689 АБУ-Л-КАСЫМ ИБН ХАУКАЛЬ «КНИГА ПУТЕЙ И СТРАН»]
- ↑
Ю. Ф. Буряков (Самарканд), выступивший с докладом «К топографии городов древнего Шаша», рассказал об археологических раскопках на территории древней области Шаш, которые, как он считает, позволяют провести локализацию упоминаемых в письменных источниках городов. Существенную помощь при этом оказывает такой фактор, как древние караванные пути. Известно, что существовало два пути, ведшие из Согда в Шаш, — южный и северный. Южный путь по Шашу начинался с переправы через Сырдарью к югу от Бенакета (городище Шахрухия) и далее через Харашкет (городище Канка), Худайнкет (городище Аккурган) шел в долину Чирчика — к Чиначкету или Шутуркету.
— [annals.xlegio.ru/life/sessia72.htm#vdi Вестник древней истории, № 3, 1974 г. В. П. Яйленко «Всесоюзная научная сессия, посвященная итогам полевых археологических и этнографических исследований 1972 г.»]
- ↑ Массон М. Е. Загадочное городище Канка. Из результатов работ 29 отряда ТПЭ. // СОНАТ, Ташкент, 1934, №4. С. 115; Массон М. Е. Ахангеран. Археолого-топографический очерк. Ташкент, 1953. С. 106-110]
- ↑ [Массон, 1953. С. 106]
- ↑ [Богомолова К. А. Следы древнего культа воды у таджиков. // ИООН Тадж. ССР. 1952, вып. 2. С. 59]
- ↑ [Филанович М. И. Ташкент. Зарождение и развитие города и городской культуры. Т., 1983. С. 26; Шаниязов Ш. К. Об исторической топонимике Ташкента. // ОНУ, №7, 1983. С. 36-37]
Ссылки
- [www.tour.uz/index.php?nav=3&sub=116 Город священного фарна — древнейшая столица ташкентского государства]
Отрывок, характеризующий Канка
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
