Каннибализм

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Каннибал»)
Перейти к: навигация, поиск

Каннибали́зм (от фр. cannibale, исп. canibal) — поедание людьми человеческой плоти (также используется термин антропофагия). В более широком смысле — поедание животными особей своего вида (см. Каннибализм (зоология)).

В биологии понятия «людоед» и «каннибал» не тождественны. Людоед — всякий хищник, поедающий человека (то есть, к примеру, тигр-людоед — не каннибал).





Происхождение названия

Название «каннибалы» произошло от «кани́ба» — имени, которым называли до Колумба жители Багамских островов обитателей Гаити, людоедов[1]. Впоследствии название «каннибал» стало равнозначным антропофагу, хотя, по Геррере, canibal значило собственно «храбрый».

Синоним антропофагия происходит от греческого ἄνθρωπος, anthropos — «человек» и φαγειν, phagein — «поглощать».

Обзор

Бытовой каннибализм практиковался на древнейшей стадии каменного века, с увеличением пищевых ресурсов сохранился лишь как исключительное, вызванное голодом явление. В частности, нехваткой пищевых ресурсов в суровых условиях жизни объясняют каннибализм неандертальцев[2][3]. Религиозный каннибализм сохранялся дольше, выражался в поедании различных частей тел убитых врагов, умерших сородичей; был основан на убеждении, что сила и другие свойства убитого переходили к поедающему. У племён, практиковавших каннибализм, вследствие поедания мозга жертвы были распространены болезни, вызывавшиеся прионами, например, болезнь куру, из-за которой тряслись руки.

О племенах людоедов упоминают уже многие писатели древности и путешественники средних веков; у них же встречаются указания на случаи людоедства и у культурных народов, вызванные голодом. В новые времена (с XVI в.) каннибализм был найден и описан у многих народов, во всех частях света (в том числе и в Европе). Достоверно известно, что он практиковался до недавнего времени во внутренней Африке, в Папуа — Новой Гвинее, на некоторых островах Малайского архипелага, во внутренних частях Бразилии и Южной Азии. Ещё в XIX и в начале XX века каннибализм был распространён у некоторых народов северо-западной Америки, в Южной Африке и т. д.

В мифах, преданиях, языке, верованиях, обычаях имеются указания и на то, что каннибализм не был чужд и предкам культурных народов; следы его можно отметить в мифологии греков, в преданиях и сказках немцев, славян и т. д. Некоторые исследователи предполагают даже, что людоедство характеризует собой одну из стадий развития — род болезни, через которую должно было пройти всё человечество, все племена в известный, более или менее отдалённый период их жизни. Такое предположение невозможно доказать; доисторическая археология не даёт ему достаточных подтверждений.

Правда, были замечены как будто некоторые следы людоедства в отложениях каменного века (пещерах) Бельгии, Италии, Франции, даже в некоторых древних могилах или курганах; но, во-первых, следы эти очень редки, недостаточно явственны и некоторыми признаются совершенно неубедительными, а во-вторых, известно много пещер и мест погребения, давших обильные остатки каменного века, в том числе и остатки человеческой трапезы, расколотые и иногда обглоданные кости различных животных — но между ними не было найдено ни одной подвергшейся подобному же раскалыванию или обгладыванию кости человека.

Не подлежит, однако, сомнению, что каннибализм прежде был распространён гораздо шире, чем теперь, и что следы употребления человеческого мяса в смысле непосредственного питания им или в религиозных, суеверных и символических целях замечены у многих народов.

Вопрос о причинах, вызывавших людоедство, не разъяснён вполне и по настоящее время; они могли быть различны — то чисто физиологические, именно голод, то психические, соединённые с известными представлениями. С другой стороны, однажды возникнув, людоедство могло поддерживаться и даже получить более широкое распространение вследствие удовольствия, вызываемого этим способом питания. Голод, недостаток в дичи и вообще в мясе — вот, по-видимому, побудительные поводы к людоедству у жителей некоторых островов Полинезии, в Бразилии, хотя и тут были известны народы, питающиеся исключительно растительной пищей. В то же время, современная наука не располагает убедительными доказательствами бытования каннибализма у наиболее отсталых народов, например, африканских пигмеев, фуэгинов Огненной Земли, аборигенов Австралии и тасманийцев, условия жизни которых зачастую были намного более суровыми, чем, скажем, у океанийцев или индейцев Амазонии.

Затем, одним из наиболее первобытных мотивов каннибализма должна быть признана ярость, инстинктивное желание уничтожить врага в буквальном смысле этого слова. Примеры такой ярости представляет и история культурных народов, когда разъярённая толпа, убив ненавидимого ею человека, терзала его на части, пожирала его сердце, лёгкие и т. д. Такие случаи были отмечены в разных странах и в различные эпохи. Слепая ярость осмысливается впоследствии представлением, что съедением врага последний совершенно уничтожается, или что его дух переходит в дух его победителя, даёт ему новую силу и храбрость. Вследствие этого съедаются преимущественно известные части тела: глаза, сердце, печень, мозг, или пьётся кровь и т. д., в которых особенно предполагается жизненная или одушевляющая тело сила. У некоторых народов убивались и съедались старики, чтобы душа их не умерла вместе с телом путём постепенной дряхлости, а продолжала бы жить в их потомках и сородичах.

Первобытный человек не мог дойти до представления о вечности; боги должны были умирать, как и люди; даже в Греции показывались могилы Зевса, Диониса, Афродиты и т. д. Поэтому воплощённый бог или жрец его, а также царь у некоторых народов — убивались, дабы их души могли перейти ещё в полной силе в души других смертных. Впоследствии вместо царя или бога в жертву стали приноситься другие лица. У семитов в важных случаях приносился иногда в жертву для блага народа царский сын; обычай принесения в жертву первенцев существовал у многих народов. В таинствах Митры приносился в жертву мальчик, тело которого съедалось потом всеми присутствовавшими; у ацтеков Мексики также был религиозный обычай съедания бога, который чествовался в течение года в образе красивого юноши.

Позже съедание бога заменяется съеданием посвящённого ему животного или хлеба, которому придаётся иногда человекообразная форма (как и теперь ещё кое-где в Европе после жатвы, из первого обмолоченного хлеба). У многих первобытных племён людоедство заключало в себе нечто религиозное, таинственное и совершалось ночью, при участии жрецов или шаманов и т. д. У других подобных народов оно превращалось просто в обжорство, для удовлетворения которого предпринимались набеги на соседние племена с целью захвата пленных. Такие племена каннибалов часто в культурном отношении стояли выше их окружающих, например монбутту тропической Восточной Африки или жители островов Фиджи. Когда путешественник Георг Швейнфурт гостил у короля монбутту, людоедство всячески скрывалось от европейца, так как королю было известно, что белые относятся к этому обычаю с отвращением.

В XVII веке Фр. Бретон записывал легенды, рассказываемые карибскими аборигенами; в соответствии с этими легендами, те надолго зарекомендовали себя как людоеды. Однако есть некоторые сомнения в реальной основе этих легенд и соответственно в действительной распространённости людоедства среди этих племён. Согласно директиве королевы Изабеллы I Кастильской и последующей британской колониальной политике, рабство объявлялось незаконным, за исключением одной оговорки, когда означенные народы были настолько неспособны к нормальному существованию, что положение рабов для них было лучше, чем свобода. Такое законодательство привело к тому, что завоеватели преувеличивали распространение людоедских традиций и даже кое-что о них присочиняли, чтобы продемонстрировать недееспособность этих племён[4]. К началу ХХ века племенное людоедство существовало только во внутренней Африке, в джунглях Южной Азии и Южной Америке, а также кое-где в Меланезии (впрочем, отношения с народами-нелюдоедами были сложными и в обществе тихоокеанских народов каннибалы имели плохую репутацию).

Американский антрополог Марвин Харрис занимался исследованием людоедства и табу на пищу. Он утверждал, что каннибализм бывал в традиции у небольших замкнутых групп, но исчезал при переходе к более крупным поселениям. Народ ацтеков был здесь исключением. Хорошо известен зафиксированный датским путешественником Арне Фальк-Рённе случай поедания покойников в племени форе в Новой Гвинее, приведший к эпидемии куру. Часто то, что, казалось бы, хорошо документировано, не имеет реальных свидетельств. Имеются мнения, что хотя посмертное расчленение практиковалось в погребальных ритуалах, людоедство при этом места не имело. Марвин Харрис заключил, что каннибализм имел-таки место в период голода, совпавший с прибытием европейцев, и был возведён в религиозный ритуал. В средневековой медицине существовало объяснение каннибализма, основной идеей которого было существование чёрной жёлчи, находящейся в оболочках желудочка сердца и ответственной за пристрастие к человеческой плоти[5].

Исторические факты

Доисторическая эпоха

Ранняя историческая эпоха

Средние века

  • После мусульманско-курейшитской битвы при Ухуде в 625 году печень убитого Хамзы ибн Абд аль-Мутталиба была съедена Хинд бинт Утбахой (женой Абу Суфяна ибн Харба, одного из командующих армии курейшитов), которая позднее приняла ислам и была матерью Муавии I, основателя и первого халифа династии Омейядов[8].
  • Сохранились исторические источники, рассказывающие о массовом каннибализме в Египте во время голода, вызванного затянувшейся засухой из-за отсутствия разливов Нила (12001201)[9].
  • Имеются данные о каннибализме во времена Первого крестового похода, когда крестоносцы питались телами врагов из захваченного арабского города Маарра (см. Осада Маарры). Амин Маалуф обсуждает последовавшие за тем случаи каннибализма при движении колонн к Иерусалиму, а также предпринятые впоследствии попытки историков удалить эти упоминания из западной истории[10].
  • В Chronica majora Матфея Парижского татаро-монголы ложно обвиняются в людоедстве[11]. (смотрите ниже раздел "Каннибализм как средство пропаганды")
  • Граф Уголино делла Герардеска, умерший от голода в заточении в 1289 году в Пизе, был обвинён современниками (очевидно, несправедливо) в том, что перед смертью он был вынужден съесть своих сыновей и внуков. Это описывается в Песни 33 из «Божественной комедии» Данте[12].
  • В Европе в период Большого голода, 1315—1317, когда Данте писал одно из значительнейших произведений литературы, в самом начале Эпохи Возрождения, есть многочисленные свидетельства о распространении каннибализма по всей Европе. Тем не менее некоторые отбрасывают их как сомнительные.
  • Сохранились свидетельства о шотландском семействе Александра «Соуни» Бина, который со своей женой, восемью сыновьями и шестью дочерьми жил на холмах недалеко от Эдинбурга в начале XIV века. Они поймали, заморили и съели несколько человек, случайно забредших к ним в гости, за что, в конце концов, были схвачены, признаны сумасшедшими и казнены без суда.
  • В 1503 году, во время междоусобных войн в Иране, воины из племени кизилбашей, захватив одну из восточноиранских крепостей, перебили всех её защитников, а тела многих из них съели. Был публично изжарен и съеден также взятый в плен комендант крепости Мурад-бек[13].
  • Имеются документы, свидетельствующие о каннибализме в Мексике. Цветочные войны империи ацтеков рассматриваются как наиболее массовое проявление каннибализма; письмена ацтеков, написанные после победы, сообщают, что человеческая плоть не имела ценности и обычно выбрасывалась — её заменяли индюшатиной. Имеются в наличии только два документа ацтеков на этот счёт: один из Кодекса Рамира, другой, наиболее детальный, из Хуана Батисты де Помара, внука Нецауалькойотля из Текскоко. Эти документы немного различаются. Хуан Баутиста писал, что после жертвоприношения воины ацтеков получали тело жертвы, затем они варили его, чтобы отделить плоть от костей, потом нарезали мясо на очень мелкие кусочки и отсылали их важным людям, возможно даже в другие города; получатели редко ели то мясо, принимая его тем не менее как оказанную честь. Но мясо, опять же, само по себе ценности не представляло. Воин получал взамен украшения, расшитые одеяла, дорогие перья и рабов; таким образом, целью было поощрить удачливых воинов. В год проводились только две церемонии жертвоприношения. И хотя империя ацтеков носила название «Царство Каннибалов», нет очевидных фактов, что эта традиция была распространена повсеместно.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4403 дня]

  • Ацтеки считали, что людоедские племена находятся на юге Мексики; есть один известный рисунок, иллюстрирующий акт каннибализма, который демонстрирует ацтека, поедаемого дикарями южного племени (en:Florentine Codex). При осаде Теночтитлана в городе был страшнейший голод, согласно документам, люди питались ящерицами, травой, насекомыми и пили грязную воду из озера, но при этом нет никаких свидетельств о поедании мертвечины.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4403 дня]
  • Монах Диего де Ланда писал о проявлениях каннибализма в Юкатане — «Юкатан до и после Завоевания»[14], и там были приведены аналогичные записи Пурчаса из колумбийского города Попаян и Маркизских островов в Полинезии, где человеческая плоть называлась «удлинённая свинья»[15]. Есть записи капитана Сержипи (Бразилия): «Они едят человеческую плоть, как только им удаётся добыть её, и если у женщины случается выкидыш, плод немедленно поедают. Если она рожает, она перерезает пуповину морской раковиной и варит вместе с последом, впоследствии съедая и то, и другое»[16].

Начало Новой истории

… они выкапывали трупы, потом стали убивать своих пленников, а с усилением горячечного бреда дошли до того, что начали пожирать друг друга; это — факт, не подлежащий ни малейшему сомнению: очевидец Будзило сообщает о последних днях осады невероятно ужасные подробности, которых не мог выдумать… Будзило называет лиц, отмечает числа: лейтенант и гайдук съели каждый по двое из своих сыновей; другой офицер съел свою мать! Сильнейшие пользовались слабыми, а здоровые — больными. Ссорились из-за мёртвых, и к порождаемым жестоким безумием раздорам примешивались самые удивительные представления о справедливости. Один солдат жаловался, что люди из другой роты съели его родственника, тогда как по справедливости им должен был питаться он сам с товарищами. Обвиняемые ссылались на права полка на труп однополчанина, и полковник не решился прекратить эту распрю, опасаясь, как бы проигравшая тяжбу сторона из мести за приговор не съела судью.

Служилых людей он бил и мучил напрасно и, пограбя у них хлебные запасы, из острожка их вон выбил, а велел им идти есть убитых иноземцев, и служилые люди, не желая напрасною смертию помереть, съели многих мёртвых иноземцев и служилых людей, которые с голоду померли, приели человек с пятьдесят; иных Поярков своими руками прибил до смерти, приговаривая: «Не дороги они, служилые люди! Десятнику цена десять денег, а рядовому два гроша». Когда он плыл по реке Зее, то жители тамошние его к берегу не припускали, называя русских людей погаными людоедами.

  • В Нидерландах, в год бедствий — 1672 — когда страна подверглась нападению со стороны Франции и Англии в Франко-Голландскую войну (Третья Англо-Голландская Война), Ян де Витт (влиятельная политическая личность) был убит выстрелом в шею, его обнажённое тело было повешено и обезображено, а сердце было выставлено на всеобщее обозрение. Его брат был также подстрелен, заживо выпотрошен, голова размозжена, его обнажённое тело было повешено и частично съедено.
  • Ховард Зинн описывает каннибализм среди первых поселенцев острова Джеймстаун, штат Виргиния, в своей книге «А» — «История народа Соединённых Штатов».
  • Событие, случившееся на территории западного Нью-Йорка («Графство Сенека») в США в 1687 году, было описано в приведённом ниже письме губернатора Канады Маркиза де Денонвиля во Францию:

13 июля, примерно в четыре часа дня, пройдя два опасных перевала, мы приблизились к третьему, где мы были атакованы 800 сенеками, 200 из которых пытались зайти к нам в тыл, а остальные силы атаковали нас спереди, но оказанное нами сопротивление навеяло такой страх, что они вскоре вынуждены были спасаться бегством. Наши войска были настолько утомлены необычайной жарой и длинным переходом, что мы решили стать лагерем на один день. Нам довелось увидеть обычные зверства дикарей, которые расчленяли тела на четверти, как в мясной лавке, чтобы засунуть их в котёл. Наши мерзавцы отоайи (оттавские индейцы) особенно отличались своим варварством и трусливостью, по тому, как они удирали с поля боя…

  • В 1870-х годах, США, штат Колорадо, человек по имени Альфред Пэкер был обвинён в убийстве и поедании своих товарищей-золотодобытчиков[22]. Он провёл 18 лет в тюрьме, пока не был помилован, и на протяжении всей своей жизни утверждал, что не виновен в убийстве. История Альфреда Пэккера была экранизирована в музыкальном комедийном фильме ужасов кинорежиссёра Трея Паркера — «Каннибал! Мюзикл», выпущенном в 1993 году кинокомпанией Troma Entertainment. Главный кафетерий в Болдерском университете (штат Колорадо) назван Гриль Альфреда Пэккера.

Современная эпоха

  • В 1920-х гг. в российском Поволжье, Казахстане и 1930-х гг. на юге России и на Украине во время массового голода зафиксированы случаи каннибализма[23][24].
  • В судебных протоколах задокументированы свидетельства о каннибализме в японских войсках в годы Второй мировой войны. Когда у них кончалась еда, японские солдаты убивали и съедали друг друга, когда у них не оказывалось кого-нибудь из гражданского населения противников. В других случаях они убивали и расчленяли солдат противника. Хорошо задокументирован случай, происшедший в Титидзиме в 1945 году[25], когда японские солдаты убили и съели восьмерых сбитых американских лётчиков. Этот случай был расследован в 1947 году, под следствием проходили 30 японских солдат, из них пятеро (майор Матоба, генерал Татибама, адмирал Мори, капитан Иси и доктор Тераки) были признаны виновными и повешены.
У цивилизованного человека не укладывается в голове организованный каннибализм, до которого скатилась японская армия к концу Тихоокеанской войны. При этом людоедство имело место даже тогда, когда хватало другой пищи. Этот факт подтверждает мысль о том, что японская армия была глубоко поражена дикими предрассудками и поверьями. Согласно одному из них, считалось, что съеденное тело поверженного врага укрепляет дух и прибавляет сил победителю.

[wunderwaffe.narod.ru/HistoryBook/Kamikaze/05.htm Ю. Иванов «Камикадзе: пилоты смертники», гл. IV «Глава IV. Острова смерти, или последние «Банзай»»]

  • Писатель Джеймс Брэдли в своей книге «Правдивая история о мужестве» приводит подробности нескольких случаев каннибализма японских военнослужащих в годы Второй мировой войны по отношению к своим пленным. Автор утверждает, что это было не только ритуальным потреблением печени только что убитых военнопленных, но также и постепенным поеданием живых заключённых в течение нескольких дней путём последовательной ампутации конечностей, что обеспечивало постоянное наличие свежего мяса.
  • По рассказам Джона Ф. Кеннеди о прохождении военной службы в годы Второй мировой войны, его слуга, парень с Соломоновых Островов, хвастался, что съел японского солдата. Говорилось также, что островитяне практиковали охоту за скальпами.[26]
  • Около 1931 года репортёр газеты «Нью-Йорк таймс» Вильям Сибрук раздобыл для своих исследований у студента-медика из Сорбонны кусок тела здорового человека, погибшего от несчастного случая, приготовил и съел его. Он писал:

По вкусу это напоминало хорошую телятину, не от самого молодого телёнка, но и не говядину. Это в точности соответствует указанному описанию, и не похоже на другие виды мяса, которые мне когда-либо приходилось есть. Думаю, человек с нормальным восприятием не смог бы отличить его от обычной телятины. Этот кусок мяса обладал мягким вкусом без какой-либо остроты или специфических характеристик, как например, у козлятины или свинины. Кусок был немного более жёстким, чем нормальная телятина, немного волокнистым, но не слишком, чтобы не быть пригодным в пищу. Поджаренный кусок, из середины которого я сделал срез и съел его, по цвету, фактуре, запаху и вкусу укрепил мою уверенность, что из всех привычных нам видов мяса телятина является наиболее близким аналогом.

— William Bueller Seabrook. «Jungle Ways» London, Bombay, Sydney: George G. Harrap and Company, 1931

  • Американский писатель Лоуэлл Томас в книге «Крушение Думару» (1930) пишет о каннибализме среди выживших членов экипажа «Думару» после того, как их пароход был взорван и затонул во время Первой мировой войны.
  • Утверждая, что во всех областях Аппалачей никогда не практиковался каннибализм, Джеймс К. Криссман ссылается на недавние случаи поедания покойников в горах в восточной части штата Кентукки в конце 1930-х годов. Мясо усопшего поедали для выражения усопшему почтения и для утешения родственникам. Криссман размышляет, что этот редкий ритуал вышел из практики по мере развития американского общества и его проникновения в географически изолированный район.[27] На одно из таких происшествий намекает местная газета в графстве Нокс, штат Кентукки, 1904 год. Статья «Погиб под поездом» описывает смерть Дж. Кокса под товарным поездом. В конце статьи указаны число и время посещений и содержится намёк на поедание «останков тех, кто пересёк тёмную реку смерти», что является скрытой метафорой, которую поймут практикующие этот ритуал.[28]
  • Упоминание о поедании китайцами своих врагов часто появляется в поэзии Китая времён династии Сун, хотя каннибализм здесь звучит скорее как поэтическая символика с целью выразить ненависть к врагу (см. Man Jiang Hong). Китайский каннибализм, как результат ненависти, отмечен также во время Второй мировой войны.[29]
  • Журналист Нейл Дэвис писал о каннибализме во время войн в Юго-Восточной Азии в 1960-х и 1970-х. Дэвис писал, что камбоджийские партизаны в порядке ритуала поедали части тел убитых врагов, чаще всего печень. При этом он и многие беженцы рассказывают о неритуальном людоедстве, просто из-за голода. Обычно это происходило в городах и деревнях, где у власти оказывались Красные кхмеры, и пища распределялась строго порционно, что вызывало широкое распространение голода. Гражданские лица, уличённые в людоедстве, предавались немедленной казни.[30]
  • Диктатор Уганды в 1970-х годах Иди Амин и император Центральноафриканской Империи Бокасса имели репутацию каннибалов.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4403 дня]
  • 13 октября 1972 года уругвайская команда регби летела через Анды для участия в матче в Чили. Самолёт потерпел крушение вблизи границы Чили с Аргентиной. После нескольких недель голода и лишений большая группа приняла решение съесть замёрзшие тела умерших с целью выживания. Они были спасены спустя два месяца. (См. Авиакатастрофа в Андах 13 октября 1972 года.) На основе этой истории снят фильм 1993 года режиссёром Фрэнком Маршаллом «Живые».
  • Беженцы из Северной Кореи сообщают об имевших место случаях каннибализма в период особо сильного голода в 1996 году.[31]
  • В декабре 2002 года в городе Ротенбург (Германия) был выявлен крайне необычный случай. В марте 2001 года 41-летний системный администратор Армин Майвес поместил в Интернете серию [groups.google.com/group/alt.sex.snuff.cannibalism/msg/021b86ada8ddf82b каннибальских объявлений] в поисках молодого парня в возрасте от 18 до 25 лет, желающего умереть и быть съеденным. По крайней мере на один из своих запросов он получил положительный ответ. На объявление откликнулся Бернд Брандес (Jürgen Brandes), другой системный администратор, предложивший свои услуги. Два джентльмена договорились встретиться. Бернд Брандес был, по своему собственному согласию, убит и частично съеден Майвесом. Майвес был позже приговорён к восьми с половиной годам тюремного заключения за непредумышленное убийство (убийство второй степени). В апреле 2005, немецкий Федеральный Суд потребовал пересмотра дела и в мае 2006 дело Майвеса было квалифицировано как умышленное убийство и он был приговорён к пожизненному заключению. На этот сюжет написана песня «Mein Teil» немецкой рок-группы Rammstein. Это был не первый случай убийства по согласию, предлагаемому через Интернет, как в случае Шарон Рины Лопатки, но это был первый в мире случай предварительно оговорённого каннибализма. Данный случай обыгрывается в английском ситкоме Компьютерщики в 3-ей серии 2-го сезона.
  • 13 января 2007 года датский художник Марко Эваристти устроил обед для узкого круга друзей. Главным блюдом были пельмени agnolotti, начинённые фаршем из его собственного жира, извлечённого раннее в том же году при липосакции.[32]
  • В июне 2007 в Катаре, в городе Доха были арестованы четыре выходца из Азии, предположительно убившие своего соотечественника и съевшие его. У этих четверых возникла тяжёлая реакция организма на съеденную человеческую плоть, и они вынуждены были срочно обратиться в больницу. Сделанный рентгеновский снимок показал наличие в желудке одного из них человеческого пальца, и врач вызвал полицию.[33][34]
  • В 1981-м году японский студент Иссэй Сагава, изучавший английскую литературу в университете Сорбонны в Париже, познакомился с 25-летней голландской студенткой. В ходе общения он убил её и съел, трогательно описав эту процедуру. Его богатый отец, мотивируя тем, что указанный случай не вписывается во французскую юрисдикцию, добился экстрадиции Иссэя в Японию, где он в конечном счёте был выпущен на свободу. Опубликованные описания процедуры сделали его поистине национальной знаменитостью; он выпустил несколько бестселлеров и продолжал публиковаться в газетных колонках.[35] История явилась темой песен «La Folie» рок-группы Stranglers (1981) и «Слишком много крови» рок-группы Rolling Stones.
  • В январе 2009 года в городе Санкт-Петербург (Россия) в одном из домов по проспекту Космонавтов двое молодых людей утопили в ванной ученицу 11 класса, после чего расчленили тело и употребили в пищу части её тела, поджарив их с картофелем; останки сложили в пакеты и выбросили их в контейнеры для мусора и в водоём. Арестованные объяснили своё поведение возникшим чувством голода. Было выяснено, что молодые люди были музыкантами, один из них — лидером группы, поклонницей которой и была убитая девочка.[36] В обвинительном заключении принадлежность каннибалов к молодёжным субкультурам не фигурировала.[37] 5 мая 2010 г. каннибалы были приговорены к длительным срокам заключения.[38]
  • 21 декабря 2010 г. 40-летний Стивен Гриффитс, преподаватель криминологии из Брэдфордского университета, был осуждён в городе Лидс графства Йоркшир, Великобритания, за то, что в 2009—2010 годах зверски убил, расчленил при помощи электроинструмента, а затем съел трёх проституток.[39]
  • В 2011 году в Пакистане судили двоих братьев, выкапывавших на кладбище трупы и поедавших их.[40]
  • В 2011 году во Французской Полинезии, на острове Нуку-Хива были найдены останки немецкого туриста, который, скорее всего, стал жертвой каннибалов.[41][42]
  • В 2011 года голландские телеведущие в прямом эфире ели части друг друга. В конечном итоге этот сюжет оказался театральной постановкой.[43][44]
  • 22 марта 2012 года двое жителей острова Русский (территория Владивостока) в процессе распития спиртных напитков убили своего третьего собутыльника. После этого два дня приятели употребляли мясо своего приятеля в пищу, готовя из него различные блюда. В холодильнике каннибалов полицейские обнаружили части тела и голову. Задержанные также рассказали, что успели продать часть мяса на местном рынке. Свой поступок каннибалы объяснили тем, что у них «кончилась закуска»…[45]
  • В августе 2011 в Мурманске Иван Лебедев съел 32-летнего преподавателя истории с нетрадиционной сексуальной ориентацией, пригласив его к себе домой, перед этим познакомившись на сайте знакомств[46]
  • В июле 2012 г. стало известно о двух очередных нападениях каннибалов в США. «На прошлой неделе Руди Юджин, рыча на полицейских, глодал лицо своей жертвы — бездомного мужчины. Полицейские застрелили Юджина»[47]. В Майами некий бродяга Брэндон Де Леон оскалил зубы и пригрозил съесть двух полицейских. В Луизиане 43-летний Карл Жакно укусил свою жертву за лицо, отхватив зубами кусок плоти.

Каннибализм как результат голода

В истории известны многочисленные случаи вынужденного каннибализма, когда люди, находящиеся перед лицом угрозы голодной смерти, вынуждены были ради выживания употреблять в пищу плоть тех, кто умер прежде них естественной смертью, или, реже, сами их убивали; в такой ситуации инстинкт самосохранения обычно оказывается сильнее морального табу на каннибализм, хотя психологическая травма и чувство вины у вынужденных каннибалов сохраняются долго. Известный случай такого рода — авиакатастрофа в Андах 13 октября 1972 года. Выжившие в той катастрофе провели 72 дня в зоне вечных снегов и уцелели только потому, что употребляли в пищу тела погибших[48].

Другими примерами являются описанные ниже массовые случаи:

Каннибализм как средство пропаганды

Существуют необоснованные сообщения о каннибализме в среде групп, которых так или иначе презирают, боятся или плохо знают. Ещё в античное время греки упоминали о людоедстве удалённых не греческих племён варваров, или в мифах о примитивном подземном (хтоническом) мире до появления олимпийских богов: например, явный отказ от человеческого жертвоприношения на пиру, данном в честь Олимпа Танталом и его сыном Пелопом. Татарам и монголам до сих пор, ссылаясь на единичный и недостоверный средневековый источник[11], даже в школьных учебниках по истории России[50], приписывают употребление в пищу зажаренных на вертеле обитателей покоренных земель. В Европе с XV по XIX века цыганам и евреям нередко приписывали похищение людей из числа национального большинства стран проживания с целью их поедания; местами это была осознанная клевета, местами — бессознательная, вызванная мистическими ожиданиями населения по отношению к инородцам. В 1994 году распространялась брошюра с сообщениями о югославском концентрационном лагере Маняча, где боснийские беженцы якобы были вынуждены есть тела друг друга. Информация была ложной.

В 1729 Джонатан Свифт издал сатирический памфлет «Скромное предложение», в котором он предлагал бедным ирландским семьям продавать своих детей на съедение представителями высших слоёв английского общества и тем самым облегчить свою долю и получить прибыль. Он был написан по поводу безразличия господ в стране к положению своего народа и их единственной заботы по увеличению своего дохода.

Уильям Аренс, автор книги «Людоедский миф: антропология и антропофагия» (1979)[51] ставит вопрос о надёжности сообщений о каннибализме и утверждает, что настойчивые обвинения какой-либо группы в людоедстве со стороны другой группы имеют идеологическую основу и демонстрируют желание выразить своё превосходство над ней. Аренс основывает свои тезисы на детальных анализах многочисленных «классических» случаев каннибализма в разных обществах, описанных исследователями, миссионерами, антропологами. Он нашёл, что многие из них были пропитаны расизмом, необоснованны, записаны с третьих слов или основывались на смутных слухах. Он просматривал горы литературы, но ему не удавалось найти чьё-либо конкретное свидетельство. Его заключение в конце: каннибализм не был настолько широко распространён в ранней истории, как об этом толкуют, антропологи часто слишком поспешно ставят клеймо людоедства на какой-либо группе, основываясь не на тщательном исследовании, а на своих собственных субъективных предрасположениях, часто стремлениях к экзотике. Он писал: «Антропологи не сделали каких-либо серьёзных усилий, чтобы разрушить иллюзии о повсеместном людоедстве… в ловких руках и при богатом воображании, прошлые и нынешние антропологи преумножили данные…». Исследования Аренса противоречивы и часто сводятся к тому, что «каннибалы не существуют и никогда не существовали», в конце книги он призывает к более ответственному подходу в антропологических исследованиях. В любом случае, книга является вехой критического пересмотра литературы о каннибалах. Впоследствии Аренс допускал, что некоторый каннибализм в истории человечества всё-таки имел место, но в основном был преувеличен.

С другой стороны, в своём эссе «О каннибалах»[52] Монтень, развивая идею о «благородном дикаре»[53], предложил многокультурный подход к европейской цивилизации. Монтень писал: «Часто „варварством“ называют то, к чему не привыкли».

Аналогичным образом некоторые японские деятели (например, Кувабара Дзицудзо) в своих тенденциозных пропагандистских статьях квалифицируют китайскую культуру как каннибальскую, что носит идеологическую окраску и подразумевает превосходство Японии в годы Второй мировой войны.

Сексуально мотивированный каннибализм

Повсеместное распространение Интернета выявило тысячи скрытых случаев сексуально-каннибальской фантазии. Существуют форумы и группы пользователей, которые обмениваются картинками и историями по поводу таких фантазий. Обычно люди из таких сообществ фантазируют на тему «съесть» или «быть съеденными» представителями предпочитаемого ими пола. Каннибальский фетишизм или парафилия является одним из наиболее экстремальных разновидностей сексуального фетишизма. Такие фетиши редко выходят за границу мира фантазий, большинство удовлетворяется порнографическими историями, картинами, фотомонтажом (или полностью сгенерированными на компьютере изображениями), некоторые выражают свои фантазии в сексуальных играх.

Но существуют и особые случаи сексуального каннибализма в реальной жизни, такие как серийные убийцы Альберт Фиш, Джеффри Дамер, Александр Спесивцев, Армин Майвес, Фриц Гарманн («мясник из Ганновера») и Николас Клаукс.

Яркими примерами являются описанные выше случаи с японским студентом Иссэем Сагавой во Франции (1981) и Армином Майвесом в Германии (2002).

В России широкий общественный резонанс вызвало убийство Карины Будучьян в Санкт-Петербурге в январе 2009 года. Девочку убили и впоследствии съели два молодых человека, относящие себя к субкультуре готов. Согласно данным следствия, каннибализм был сексуально мотивирован.

Религиозно-мистический каннибализм

Среди многих племён и народов был распространён религиозно-магический каннибализм, выражавшийся в поедании различных частей тела убитых врагов, военнопленных, умерших сородичей (так называемый эндоканнибализм) и т. д. Такой обычай был основан на убеждении, что сила и др. положительные свойства поедаемого переходили к поедающему.

Каннибализм в фольклоре, мифологии и религии

Фольклор

Оргии каннибалов и элементы каннибализма появляются в фольклоре всего мира. Примерами являются ведьма в сказке «Гензель и Гретель» и Баба-Яга в русских народных сказках; Людоеды и людоедки являются действующими лицами нескольких сказок Шарля Перро («Кот в сапогах» и др.).

Античная мифология

Большое количество историй в древнегреческих мифах так или иначе несёт элементы каннибализма, например в историях о Тезее, Терее и особенно о Кроносе (аналогом которого в римском варианте является Сатурн). Эти мифы вдохновили Шекспира на каннибальскую сцену в драме «Тит Андроник».

Индуизм

В литературе индуизма описываются существовавшие в древности племён каннибалов, обитавших в лесу. Они известны под названием ракшасов. Ракшасы упоминаются во многих священных текстах индуизма: Пуранах, «Махабхарате» и «Рамаяне». Также существуют шиваитские течения Агхори и Капалики, адепты которых практикуют ритуальный каннибализм.

Иудаизм

В Торе (Ветхом Завете), (4-я Книга Царств 6:25-30) упомянут каннибализм при осаде Самарии. Две женщины заключили соглашение, что съедят своих детей, но после того, как первая мать приготовила трапезу из своего ребёнка, и они это съели, вторая отказалась выполнить ответное обязательство по приготовлению своего ребёнка. Почти в точности такая же история при осаде римлянами Иерусалима в 70 г. н. э. описана Иосифом Флавием. Ветхий завет входит также в священную книгу христиан Библию.

Христианство

Людоедство, наряду с запретом употребления в пищу крови, согласно Библии, является первым пищевым запретом, данным Богом (Быт. 9:3-6). Несмотря на это, в I—III веках н. э. противники Христианства иногда обвиняли ранних христиан в каннибализме, толкуя «Кровь и Плоть» евхаристии буквально. Опровергая это, Тертуллиан отвечал: «Вы знаете дни наших собраний, почему нас и осаждают, и притесняют, и хватают на самых тайных наших собраниях. Однако наткнулся ли кто когда-нибудь на полуобъеденный труп? Заметил ли кто-нибудь на залитом кровью хлебе следы зубов?»[54]. Некоторые историки[55], антропологи[56], этнографы, этологи[57], фольклористы[58], философы, представители других наук в христианской традиции причащения хлебом (телом Бога) и вином (кровью Бога) видят пережитки религиозно-магического каннибализма[59] (см. Теофагия). Однако вопрос о непосредственной связи происхождения этой традиции и каннибализмом, даже в символической форме — вопрос дискуссионный[51][60]. Традиционно в христианстве тема связи теофагии и евхаристии не была предметом специального рассмотрения и полемики, поскольку, как подчёркивает культуролог К. А. Богданов, «прямые аналогии между евхаристией и каннибализмом оказались востребованными — в контексте экспансии соответствующих сюжетов — только в культуре XX века»[61].

У православных, католиков и древневосточных церквей существует понимание, что при осуществлении таинства Причастия (Евхаристия) хлеб и вино пресуществляются в само Тело и Кровь Иисуса Христа, которое верующие и вкушают (причащаются) для оставления грехов и наследования жизни вечной, тем самым реально соединяясь с Христом Богом. В части протестантских церквей (англикане, лютеране) сохраняется представление о реальном присутствии крови и плоти Иисуса Христа в евхаристических вине и хлебе. В другой части протестантских церквей хлеб и вино только символизируют истинные кровь и плоть Иисуса Христа. Обвинения в каннибализме по адресу ранних христиан основаны на недоразумении, вызванном незнанием существа обряда, при котором христиане «пьют кровь и едят плоть Иисуса». Христиане, в свою очередь, обвиняли в каннибализме своих преследователей — римлян из-за их практики смертной казни путём сожжения[56], а также своих религиозных оппонентов — например, секту борборитов.

Ислам

По Корану, Злословие (гыбат) запрещено, оно уподобляет человека, занимающегося злословием, тому, кто ест мясо своего мёртвого брата (сура «Комнаты» 49, аят 12).

Медицинский каннибализм

Древние римляне употребляли кровь гладиаторов как средство от эпилепсии. В эпоху Возрождения для укрепления немощных больных использовали толчёные в порошок египетские мумии: «тысячи египетских мумий, законсервированные в битуме, были истолчены и продавались как медицинские снадобья».[62] Такая практика переросла в широко распространённый бизнес, который процветал до конца XVI столетия. Ещё триста лет назад считалось, что порошок из мумий помогают против кровотечений, и ими торговали фармацевты.[63].

В XVI—XVIII веках в Западной Европе использовались «лекарственные средства», изготовленные из частей человеческого тела. Историк медицины Ричард Сагг из университета Дарема (Великобритания) утверждает, что человеческую плоть и препараты, изготовленные из трупов, европейские медики применяли так же часто, как травы, коренья и кору, а части трупа и кровь являлись предметами первой необходимости и имелись в каждой аптеке. На лекарства шли трупы нищих, останки казнённых преступников и даже прокажённых. Самым известным пропагандистом такого лечения был Парацельс.

К примеру, считалось, что человеческий жир якобы помогал при ревматизме и артрите. В XVII веке немецкий фармаколог Иоганн Шрёдер прописывал своим пациентам следующий рецепт (не ясно от чего):

Человеческое мясо следует нарезать на мелкие кусочки, добавить чуточку мирры и алоэ, несколько дней выдержать в винном спирте, а затем провялить в сухом помещении.[64]

Одни из последних рецептов, связанных с каннибализмом в медицинских целях, оставил британский проповедник Джон Кеоф, умерший в 1754 году. Среди каннибальских снадобий от различных болезней рекомендованы порошки из костей человеческого запястья и черепа, толчёное сердце, дистиллят мозга, экстракт жёлчи, свежая и сушёная кровь, а также «мох» (Usnea Cranii Humani), растущий на черепе мертвеца. Последний оставался официальным лекарством в английской фармакопее до XIX-го века[65].

Знаменитости

Известные каннибалы

Известные жертвы каннибалов

Другие использования термина людоедство

  • В эпитетах, характеризующих жестокость со стороны властей, чиновников, начальства и соответствующих поддерживающих их законов (людоедские законы).
  • В разных производственных интригах. Например, если кто-то, двигаясь по служебной лестнице, становится начальником своего бывшего начальника, то говорят, что он его съел.

Людоедство в культуре и искусстве

В музыке

…Но почему аборигены съели Кука?
За что, не ясно — молчит наука!..
Мне представляется совсем простая штука -
Хотели кушать — и съели Кука!..

Владимир Высоцкий «Одна научная загадка, или почему аборигены съели Кука» (1976)

  • Группа Cannibal Corpse.
  • Песня группы ДДТ «Революция» строчка «Человечье мясо сладко на вкус, это знают иуды блокадных зим».
  • Песня группы «Опоздавшие к лету» «Маньяк украл мою малышку» строчка «…и на обед её печёнку съел с итальянскою фасолью».
  • Песня Александра Галича «Ночной Дозор» строчка «…Им бы, каменным, человечины! Они вновь обретут величие».
  • Песня группы Rammstein «Mein Teil».
  • Песня группы Das Ich «Kannibale».
  • Песня группы Goethes Erben «Iphigenie».
  • Рэп группы Кровосток «Людоед».
  • Песни группы Коррозия Металла «Каннибал» и «Съешь живьём».
  • Группа Кувалда.
  • Песня группы Verminous mind «Только свежая кровь».
  • Песня группы Suicide Commando «Menschenfresser».
  • Песня певицы Ke$ha «Cannibal».
  • Песня Voltaire «Cannibal Buffet».
  • Песня группы «Король и Шут» «Ели мясо мужики».[66]
  • Песня группы Ария «Штиль».
  • Песня группы Korn «Narcissistic Cannibal»
  • Песня группы Bloodbath «Eaten»
  • Песня группы Агата Кристи «Гномы-каннибалы»
  • Песни «Denkelied», «Dawaj,Dawaj», «Fleisch», «Harte Welt» группы Ost+Front
  • Песня группы Сатанакозёл «Вьюга».
  • Песня Тома Лерера «The Irish Ballad».
  • Песня Noize mc «Чебуречная».

В кинематографе

  • Первым фильмом, в определённой степени посвящённым проявлениям людоедства, является фильм 1963 года «Кровавое пиршество» (Blood Feast). В свою очередь, этот своеобразный поджанр фильмов ужасов отделился от фильмов про зомби[67]. Проявление каннибализма в фильмах ужасов имеет много общего с подобным проявлением таких персонажей как зомби. Одним из отличительных признаков первого является то, что каннибалы в фильмах ужасов являются живыми существами, в отличие от зомби.[67]
  • В 70-х и 80-х годах итальянскими режиссёрами были сняты несколько приключенческих лент, герои которых, волей судьбы оказавшись в тропических джунглях, сталкивались с племенами дикарей-людоедов. Самые известные из них:
  • Одним из знаменитых фильмов ужасов является серия фильмов о Ганнибале Лектере: «Молчание ягнят», «Красный дракон», «Ганнибал», «Ганнибал: Восхождение». Также известен фильм «Людоед».
  • Тема каннибализма фигурирует в фильме бразильского режиссёра Нелсона Перейра душ Сантуша «Как вкусен был мой француз» (1971), повествующего о пленном французе в индейском племени тупинамба. В конце фильма племя в торжественной обстановке казнит француза, чтобы съесть его.
  • В фильме Конан-Варвар 1982-го года есть сцена разделки человеческих трупов, с последующем приготовлением из них варева для членов культа, участвующих в сексуальной оргии. Данная сцена считается одной из самых известных и характерных в фильме, но вне её тема каннибализма больше в фильме не поднимается[68].
  • Тема каннибализма отражена в фильмах: «Новая Земля», «Живые» и в мультсериале «Южный парк», в сериях «Скотт Тенорман должен умереть» и «Мамаша Картмана по-прежнему грязная шлюха»
  • Тема каннибализма проявляется в фильмах «Поворот не туда» и «Граница».
  • В фильме «Книга Илая» каннибалов от обычных людей отличает сильное (в зависимости от количества съеденных) дрожание рук.
  • В фильме «Суини Тодд» мисс Ловетт зарабатывала деньги продажей пирожков, сделанных из мяса убитых клиентов Суини Тодда.
  • В фильме «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца» Джека Воробья связало и хотело съесть племя людоедов, считая, что он — бог в человечьем облике, и им следует «освободить его из темницы бренной плоти».
  • Героиня фильма «В моей коже» отрезает и ест куски собственной кожи.
  • В третьем сезоне телесериала «Кости» действует серийный убийца-каннибал Гормогон.
  • В 7 сезоне сериала «Доктор Хаус», в 17 серии («Без благодати») присутствует маньяк-каннибал.
  • В 4 сезоне сериала «Побег», во 2 серии («Взлом») Теодор Бэгвелл в пустыне убивает и съедает своего попутчика Санчо.
  • В фильме «Город грехов» один из злодеев по имени Кевин, вместе со своим приёмным отцом Кардиналом Рорком убивали и ели проституток из Старого Города.
  • В фильме «Судный день» выжившие в заражённом инфекцией городе, съедают одного из прибывших туда на разведку солдат.
  • В фильмах «У холмов есть глаза» и «У холмов есть глаза 2» действует семья мутантов-каннибалов.
  • В финале фильма Питера Гринуэя «Повар, вор, его жена и её любовник» жена вора заставляет мужа отведать мяса убитого им её любовника, которого по её просьбе приготовил повар.
  • В сериале «Сверхъестественное» во 2 серии 1 сезона присутствует существо под названием «Вендиго», поедающее людей, бывшее раньше человеком и ставшее монстром вследствие каннибализма.
  • В мультсериале «Гриффины» в 1 серии 11 сезона Гриффины поедают Бена Фишмана, чтобы не умереть с голоду.
  • В сериале «Торчвуд» в 6 серии 1 сезона действует целая деревня каннибалов.
  • Во втором сезоне сериала «The IT Crowd», в 3 серии («Moss and the German») присутствует высокоморальный немец-каннибал, ищущий добровольных жертв по объявлению.
  • Фильм «Граница» о группе молодежи, попавшей в плен к семейству нацистов-каннибалов, обитающих на приграничной ферме.
  • Фильм «Угрюм-река». Главный герой Прохор Громов встречается в тайге с разбойником, который признаётся в том что ранее занимался людоедством:
    «…Ты человечину едал? Человечина, она, сладкая, как сахар…»
  • Фильм «Людоед» о восстании в лагере заключённых в Казахской ССР. Совершив побег, отец и сын попадают в критические условия, которые вынуждают отца совершить самоубийство, а сына — съесть его труп, чтобы выжить в пустыне.
  • В фильме «2001 Маньяк» жители деревни собираются убить группу отдыхающих студентов, чтобы затем приготовить и съесть во время торжественного праздничного обеда.
  • В эпизоде сериала «Секретные Материалы» «Наш городок» (24 серия второго сезона) жители городка использовали каннибализм как средство от старения.

В литературе

  • В одном из китайских классических романов «Речные заводи» один из главных героев, монах Лу Чжи-шэнь, зайдя в придорожный кабачок, едва избежал переработки на мясо: хозяйка кабака Су Эр-нян по прозвищу «Людоедка» опоила его вином со снотворным. Спасло монаха только прибытие мужа хозяйки, которому тот был известен. В дальнейшем похожая история приключилась с другим героем романа, У Суном.
  • Каннибализм (людоедство) упоминается в романе «В августе сорок четвёртого» (другое название «Момент истины»; автор романа — Владимир Богомолов).
  • Эпизод с каннибализмом (людоедством) есть в повести «Чёрная свеча» (авторы — В. Высоцкий и Л. Мончинский).
  • В художественно-публицистической книге Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» упомянуто людоедство в Ленинградскую блокаду (1941—1944), на стройке СевЖелДорЛага и во время голода в Поволжье в 1921—1922 годах.
  • Евгения Гинзбург в своей автобиографической повести «Крутой маршрут» (1967, вторая часть — 19751977), описывает случай каннибализма, с которым она столкнулась в медицинской части для заключённых.
  • В знаменитом романе «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо присутствуют дикари-каннибалы (карибы).
  • Сюжет детективного романа Андрея Воронина «Тень каннибала» завязан на каннибализме.
  • В рассказе Стивена Кинга «Тот, кто хочет выжить» главный герой вследствие полного отсутствия пищи поедает свою плоть.
  • В нескольких произведениях Джека Лондона (например, цикле «Рассказы южных морей») присутствуют племена дикарей-каннибалов.
  • В книге Ж.-К. Гранже «Лес мертвецов» сюжет основан на серии зверских ритуальных убийств маньяка-каннибала.
  • В книге Владимира Сорокина «Пир» сюжет основан на описании каннибализма.
  • В четвёртой книге серии романов о Декстере писателя Джеффа Линдсея, «Деликатесы Декстера» (англ. Dexter is Delicious), сюжет разворачивается вокруг группы вампиров-каннибалов, также одним из персонажей является девушка, желающая, чтоб её съели.
  • Тема людоедства широко разворачивается в знаменитом романе Ж.Верна «Дети капитана Гранта». Паганель, учёный-географ, рассказывает о ужасных племенах туземцев, живущих на островах Новой Зеландии. Именно их и опасался почтеннейший географ, когда он в составе путешественников был вынужден высадиться в Новой Зеландии. Паганель рассказывает о ужасной жестокости туземцев, которые имеют обыкновение есть тела убитых врагов и своих пленников.
  • В малоизвестном романе Жюля Верна «Ченслер» выжившие после кораблекрушения пассажиры и члены команды одноимённого корабля вынуждены заняться людоедством, чтобы не умереть от голода. Указанный роман — произведение, во многом не типичное для творчества Жюля Верна.
  • Книга Поппи Брайт «Изысканный труп». Повествуется об истории двух маньяков, один из них ел человеческое мясо.
  • О каннибализме в тылу во время Великой Отечественной Войны рассказывается в книге Юза Олешковского «Карусель».
  • В романе Дэна Симмонса «Террор» испорченные консервы послужили причиной каннибализма среди участников полярной экспедиции Джона Франклина.

Игры

Весной 2009 года в интернете появилась сетевая ролевая литературно-дипломатическая игра «Людоеды». Это реинкарнация сетевой игры «Остракизм», существовавшей в 1998—2004 годах. «Людоеды», как и «Остракизм», является игрой на выбывание, схожей по принципу с игрой «Мафия» и телепроектом «Последний герой». Классический сюжет игры: «После кораблекрушения группа людей попала на необитаемый остров. Остров голый, есть нечего, поэтому каждый день общим прямым голосованием потерпевшие выбирают из своей среды того, кого сегодня съедят». Несмотря на этот анонс, персонажей по сюжету, как правило, не едят. У игроков есть множество неограниченных возможностей для сюжетных отыгрышей того, как именно выбыл тот или иной персонаж. Игроки также могут отыгрывать любых персонажей — реальных, литературных, вымышленных — для реализации своей сюжетной линии и для достижения конечного результата — победы в игре.

В игре Until Dawn, вышедшей эксклюзивно для PlayStation 4, фигурируют вендиго — люди, вкусившие человеческую плоть и ставшие монстрами.

Персонажи-людоеды фигурируют также в таких компьютерных играх как Fallout, Might and Magic VI: The Mandate of Heaven, F.E.A.R., World of Warcraft и множестве других.

См. также

В Викицитатнике есть страница по теме
Каннибализм

Напишите отзыв о статье "Каннибализм"

Примечания

  1. Каннибализм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  2. [www.nature.com/articles/srep29005 Neandertal cannibalism and Neandertal bones used as tools in Northern Europe, 2016.]
  3. [www.grani.ru/Society/Science/m.115343.html «От голода неандертальцы творили жуткие вещи»]
  4. Brief history of cannibal controversies; David F. Salisbury, August 15, 2001
  5. [digicoll.library.wisc.edu/cgi-bin/HistSciTech/HistSciTech-idx?type=turn&entity=HistSciTech000900240147&isize=L Anthropophagy].
  6. Frank Sirocko, M. Claussen, M. F. Sanchez-Goni The Climate of Past Interglacials. Elsevier. 2007. ISBN 0-444-52955-1
  7. [www.bristol.ac.uk/news/2001/cannibal.htm Cannibalistic Celts discovered in South Gloucestershire] 7 March 2001
  8. Ibn Ishaq (1955), 380—388, cited in Peters (1994) p. 218
  9. [smy.su/bib/files/txt/smy_su_97994.txt Гибб Гамильтон Александер Роскин — Арабская литература]
  10. Amin Maalouf, The Crusades through Arab Eyes. Schocken, 1989, ISBN 0-8052-0898-4).
  11. 1 2 [www.vostlit.info/Texts/rus/Matthew_Par/text1.phtml Матфей Парижский «Великая хроника» (ок. 1200—1259)]. Проверено 20 ноября 2014.
  12. [www.philosophy.ru/library/vopros/07.html X. Л. Борхес — Девять эссе о Данте]. Проверено 20 ноября 2014.
  13. История Востока В 6 т. / Отв. ред. Л. Б. Алаев, К. З. Ашрафян, Н. И. Иванов. Т. III. Восток на рубеже Средневековья и Нового времени. XVI—XVIII вв. М.: Издат. фирма «Восточ. лит-ра» РАН, 2000. С. 101.
  14. «Юкатан до и после Завоевания», перевод с Relación de las cosas de Yucatan, 1566 (New York: Dover Publications, 1978: 4)
  15. (Alanna King, ed., Robert Louis Stevenson in the South Seas, London: Luzac Paragon House, 1987: 45-50)
  16. Е. Боун, 1747: 532.
  17. К. Валишевский. «Смутное время». М., 1993. С. 293—294. ISBN 5-8498-0037-9
  18. Dixon, Never Come to Peace, 111—114.
  19. Not Panicking Ltd. [www.bbc.co.uk/dna/h2g2/alabaster/A671492 The Wreck of the Whaleship Essex] (8 August 2003). Проверено 20 ноября 2014.
  20. The Acadian Recorder, Saturday, May 27, 1826
  21. Beattie, Owen and Geiger, John (2004). Frozen in Time. ISBN 1-55365-060-3.
  22. [murders.ru/dhistory_kazney.html ИЗ ИСТОРИИ СМЕРТНЫХ ПРИГОВОРОВ, КАЗНЕЙ И ПЫТОК. (любопытная статистика и факты)]. Проверено 20 ноября 2014.
  23. [news.bbc.co.uk/1/hi/world/europe/3229000.stm Ukraine marks great famine anniversary] (22 ноября 2003). Проверено 27 июля 2007. [www.webcitation.org/65J9CMZSh Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].
  24. [www.kommersant.ru/doc/1848378 «Взял труп мальчика 7 лет, разрубил топором на мелкие части и сварил»] Еженедельник «Коммерсантъ», № 3 (957), 23.01.2012
  25. [www.pegc.us/archive/Articles/welch_naval_MCs.pdf Without a Hangman, Without a Rope: Navy War Crimes Trials After World War II]
  26. PT 109 by Donovan (book)
  27. James K. Crissman. Death and Dying in Central Appalachia: Changing Attitudes and Practices University of Illinois Press, 1994, p. 113-6.
  28. The Register of the Kentucky Historical Society Ed. Jennie C. Morton. Kentucky Historical Society, 1947, p. 42.
  29. (Кей Рэй Чонг — «Каннибализм в Китае», 1990)
  30. Tim Bowden. One Crowded Hour. ISBN 0-00-217496-0
  31. [sovsekretno.ru/magazines/article/1244 Совершенно СЕКРЕТНО — Опять к нам едет Ким Чен Ир]
  32. [archive.is/20120525203133/www.news.com.au/story/0,23599,21052655-13762,00.html Artist Cooks meal in own Body Fat], January 13, 2007
  33. The Peninsula. (2007). [www.thepeninsulaqatar.com/Display_news.asp?section=Local_News&subsection=Qatar+News&month=June2007&file=Local_News2007062222749.xml «Four Asians land in jail for cannibalism»]. The Peninsula. Retrieved June 23, 2007.
  34. [www.newsru.com/crime/22jun2007/otravilis.html. «В Катаре четыре каннибала-азиата отравились своей жертвой»]. Проверено 20 ноября 2014.
  35. [www.schizflux.org/index.php?category=2 Schizflux]
  36. [rutube.ru/tracks/1539353.html?v=5072a396ddc7a3e3e088fbff93edd205 5 канал, программа «Экстренный вызов» — Готы-людоеды :: Видео на RuTube]
  37. [www.fontanka.ru/2010/02/11/120/ «Людоедов довели до суда.»]. Проверено 20 ноября 2014.
  38. [www.fontanka.ru/2010/05/05/100/ С готами поступили как с людоедами].
  39. [newsru.com/crime/22dec2010/cnbal3putasleeds.html Учёный из британского университета, поедавший убитых им проституток, получил три пожизненных срока].
  40. [newsru.com/crime/22apr2011/brocannibalpakis.html В Пакистане братьев-маньяков, которые выкапывали и поедали покойников, приравняли к террористам]. Проверено 20 ноября 2014.
  41. [www.vesti.ru/doc.html?id=604427 Немецкий турист, возможно, стал жертвой полинезийского каннибала]. vesti.ru. Проверено 20 ноября 2014.
  42. [www.focus.de/panorama/welt/verkohlte-menschenreste-dna-test-belegt-tod-des-deutschen-weltumseglers_aid_676770.html Verkohlte Menschenreste: DNA-Test belegt Tod des deutschen Weltumseglers — Aus aller Welt — FOCUS Online — Nachrichten]
  43. [x3mblog.ru/2011/12/31/gollandskie-vedushhie-reshili-poprobovat-sobstvennoe-myaso-pryamo-v-efire/ Голландские ведущие решили попробовать… собственное мясо прямо в эфире | X3MBlog.Ru — блог об экстриме]
  44. [www.volkskrant.nl/vk/nl/6207/Jean-Pierre-Geelen/article/detail/3089660/2011/12/22/Dennis-en-Valerio-aten-geen-mensenvlees-maar-een-broodje-aap.dhtml/'Dennis en Valerio aten geen mensenvlees maar een broodje aap']
  45. [www.newsvl.ru/vlad/2012/03/25/zaderhani/ На Русском острове задержаны каннибалы, продававшие человеческое мясо].
  46. ЗАО ИД «Комсомольская правда». [murmansk.kp.ru/daily/25751.5/2738070/ «Эксклюзив „КП“. Интервью с мурманским каннибалом.»]. ЗАО ИД «Комсомольская правда». Проверено 20 ноября 2014.
  47. [www.5-tv.ru/news/55051/ Жуткий случай каннибализма шокировал американский курорт Майами]
  48. news.rin.ru/news/67515/ Авиакатастрофа в Андах: поедание мёртвых было единственной возможностью спастись
  49. [lenta.ru/news/2013/08/26/arest/ Подозреваемого в каннибализме рыбака арестовали]. Проверено 20 ноября 2014.
  50. [www.mtss.ru/forum/viewtopic.php?t=2522 Суд О разжигании розни в учебнике «История Отечества» Преображенского — Рыбакова]. Проверено 20 ноября 2014.
  51. 1 2 Arens W. The man-eating myth: anthropology & anthropophagy. Oxford University Press, 1979. 206 c. ISBN 978-0-19-502506-4
  52. Монтень М. де [krotov.info/library/m/montaigne/1_29.html О каннибалах] // Опыты, Кн. I, гл. XXXI
  53. [krotov.info/library/m/montaigne/ind_mont.html Мишель Монтень]. Проверено 20 ноября 2014.
  54. Тертуллиан. Избранные сочинения. М., 1994. С. 45, цитата по [azbyka.ru/hristianstvo/bibliya/novyi_zavet/kuraev_nasledie_christa_08g-all.shtml Диакон Андрей Кураев «Наследие Христа. Что не вошло в Евангелия?», глава «Тайное предание Таинств»]
  55. Sugg R. [shm.oxfordjournals.org/content/19/2/225.full ‘Good Physic but Bad Food’: Early Modern Attitudes to Medicinal Cannibalism and its Suppliers] // Social History of Medicine (2006) 19 (2): 225—240.
  56. 1 2 Lindenbaum S. [www.lucina.ca/plresearch/Thinking%20about%20Cannibalism.pdf Thinking about Cannibalism] // Annual Review of Anthropology, Vol. 33 (2004), pp. 475—498.
  57. Дольник В. Р. [www.evolbiol.ru/dolnik03.htm «Homo militaris»]
  58. Панченко А. А. [krotov.info/history/19/55/panchenko.htm Кровавый навет] // Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. — М.: ОГИ, 2002.
  59. Каннибализм — статья из Большой советской энциклопедии.
  60. Smith Dennis Edwin. [books.google.com/books?id=5MsYUcMFx9cC&lpg=PA79&dq=theophagy%20eucharist&pg=PA79#v=onepage&q=theophagy%20eucharist&f=false From symposium to Eucharist]. — Fortress Press, 2003. — P. 79. — ISBN 0800634896.
  61. [ec-dejavu.ru/c/Cannibal.html Богданов К., «Каннибализм: История одного табу»] // Пограничное сознание (Альманах «Канун». Вып. 5). СПб., 1999. С. 211.
  62. [www.mummytombs.com/dummy/doctors.htm Stop Mummy Dummies: Medieval Doctors]
  63. Quotes from John Sanderson's Travels (1586) in [links.jstor.org/sici?sici=0029-5132(199423)28%3A1%3C24%3ATOOODV%3E2.0.CO%3B2-8 That Obscure Object of Desire: Victorian Commodity Culture and Fictions of the Mummy], Nicholas Daly, NOVEL: A Forum on Fiction, Vol. 28, No. 1 (Autumn, 1994), pp. 24-51. doi:10.2307/1345912
  64. ЗАО ИД «Комсомольская правда». [kp.ru/daily/24551/727867/ Владимир ЛАГОВСКИЙ «Людоеды населяли Европу во все времена» — 02.09.2010]. ЗАО ИД «Комсомольская правда». Проверено 20 ноября 2014.
  65. [www.cannibalism.ru/2010/06/usnea-cranii-humani/ Каннибализм " Blog Archive " Каннибализм на службе здоровья]
  66. [www.youtube.com/watch?v=QXN_nGFrPjg «Ели мясо мужики»]. YouTube. Проверено 20 ноября 2014.
  67. 1 2 horror.citycat.ru/tekst/cann.html
  68. Palumbo, Donald E. The Fantastic in World Literature and the Arts: Selected Essays from the Fifth International Conference on the Fantastic in the Arts (1984). — Connecticut, United States: Greenwood Press, 1987. — Т. 28. — С. 211—228. — (Contributions to the Study of Science Fiction and Fantasy). — ISBN 0-313-25526-1.

Литература

  • Andree Richard, «Die Anthropophagie» (Leipzig, 1887).
  • Воеводский, «Каннибализм в греческих мифах» (СПб., 1874).
  • Schaffhausen в «Archiv für Anthropologie» (т. IV).
  • Bergemann, «Die Verbreitung der Anthropophagie» (1893).
  • Frazer, «The Golden Bough. A study in comparative Religion» (London, 1890) (Vol. [www.archive.org/details/goldenboughstudy01fraz I] — [www.archive.org/details/goldenboughstudy02fraz II]).
  • Диденко Б. А. Цивилизация каннибалов. Человечество как оно есть. — М.: Поматур, 1999. — 2-е изд., доп. — 176 с.
  • Каневский Л. Д. Каннибализм. — М.: Крон-Пресс, 1998. — 544 с.: ил. — Серия «Экспресс».
  • Фальк-Рённе Арне. Путешествие в каменный век. Среди племён Новой Гвинеи. — М.: Наука, Главная редакция восточной литературы издательства, 1985. — 192 с.: ил. — Серия «Рассказы о странах Востока».
  • Фальк-Рённе Арне. Слева по борту — рай. Путешествие по следам «Баунти». — М.: Наука, Главная редакция восточной литературы издательства, 1982. — 224 с.: ил. — Серия «Рассказы о странах Востока».
  • Хейердал Тур. Фату-Хива. Возврат к природе. — М.: Мысль, 1978. — 304 с.: ил.
  • Путешествия и общие этнологические сочинения Леббока, Тэйлора, Летурно, Бастиана и др.
  • [ec-dejavu.ru/c/Cannibal.html Богданов К., «Каннибализм: История одного табу»] // Пограничное сознание (Альманах «Канун». Вып. 5). СПб., 1999, с. 198—233.
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Ссылки

Отрывок, характеризующий Каннибализм

– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.