Каннибализм пауков

Каннибализм пауков — широко распространённое явление. Наиболее известен половой каннибализм, который выражается в поедании крупной самкой более мелкого самца своего вида, например, вид Tidarren sisyphoides, рост самца которого не превышает одного процента роста самки. Самка съедает самца сразу после спаривания, а иногда, если самцу особенно не повезёт, вместо спаривания. Такое поведение часто фиксируется у вида — чёрная вдова (Latrodectus mactans), а его название как раз свидетельствует об этом. Данное явление обусловлено тем, что самка паука тратит огромное количество энергии на спаривание. И, чтобы утолить голод, пожирает партнера, который зачастую меньше женской особи. Впрочем, как показало исследование ученых, опубликованное в журнале Biology Letters самцы черных вдов нашли способ, как не стать жертвой сексуального каннибализма.Ученые наблюдали в лаборатории за поведением двух видов черных вдов - L. hasselti и L. geometricus. Оказалось, что самцы и того, и другого вида охотно спариваются с неполовозрелыми самками, находящимися на завершающей стадии созревания. Секс происходит за 2-4 дня до финальной линьки, когда у самок уже сформировалась половая система, но половые отверстия еще остаются закрытыми. Самцы расковыривают своими хелицерами (ротовыми придатками) их кутикулу в районе гениталий и вводят свою сперму в их сперматеки - особые парные полости, предназначенные для хранения семенного материала. В результате, когда неполовозрелая самка линяет и становится готовой к зачатию, она уже несет в своем теле сперму самца. В отличие от взрослых особей, юные самки практически никогда не съедают партнера. Помимо безопасности этот способ позволяет самцам спариваться с разными паучихами и тем самым значительно увеличивает шансы успешной передачи генов.

Ссылки

• Andrade, Maydianne C.B. Behavioral Ecology (2003), 14:531–538

См. также

• Каннибализм (зоология)
• Тибальные крючки

Отрывок, характеризующий Каннибализм пауков

Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.