Каннибализм (зоология)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Каннибализм — поедание животными (каннибалами) особей своего вида, внутривидовое хищничество. Одно из проявлений внутривидовой конкуренции, являющейся фактором естественного отбора. Установлен более чем у 1300 видов животных.

Чаще наблюдается при неблагоприятных условиях среды, переуплотнении популяции и недостатке пищи и воды и т. п. Каннибализм, как регулятор численности популяции, способствует установлению соответствия числа особей кормовым ресурсам и выживанию всей популяции в целом. Самки более склонны к каннибализму, чем самцы. Объектом каннибализма чаще являются молодые особи своего вида[1][2][3].





Членистоногие

Материнский каннибализм встречается у некоторых скорпионов, например у видов из рода Pandinus и Heterometrus. Он выражается в поедании самкой своих детенышей во время отрождения потомства, либо когда личинки вскарабкались к ней на спину и во время вынашивания. В последнем случае, самка методично снимает своими клешнями детенышей со своей спины и в течение нескольких часов поедает их.

Каннибализм широко распространён среди насекомых. У жуков личинки-ксилофаги старших возрастов могут поедать личинок своего же вида, но более младших возрастов. Данное явление может наблюдаться среди представителей семейства пластинчатоусые — жук-геркулес, бронзовки, мучные хрущаки (Tenebrio) могут поедать свои яйца (оофагия), при высокой численности популяции, тем самым сдерживая её рост.

Личинки некоторых наездников (Galesus) поедают других личинок своего вида внутри тела хозяина, так как в нём может прокормиться только одна особь.

Известны случаи постоянного, или облигатного, каннибализма, возникшего в процессе эволюции как полезное приспособление для вида. Например, самки каракуртов и богомолов поедают самцов после спаривания (Сексуальный каннибализм). Муравьи большинства видов поедают своих павших собратьев, предотвращая их разложение и возможное заражение муравейника.

Рыбы

Большинство хищных или всеядных рыб просто не отличают молодых особей своего вида (и даже собственных потомков) от другой добычи и, при возможности, охотно их поедает.

Самцы бычков-бубырей (Pomatoschistus minutus) в условиях повышенной опасности частично либо полностью съедают собственную икру.

В нормальных условиях каннибализм характерен для щуки: около 20 % рациона щуки составляют более мелкие особи её собственного вида.

У некоторых акул обнаружен внутриматочный каннибализм: поедание эмбрионами друг друга и неоплодотворённых яиц. Это характерно в первую очередь для ламнообразных, а также для кархаринообразных и воббегонгообразных акул[4].

Земноводные

Самец американской саламандры охраняет кладку яиц самки, при этом поедая часть кладки. Взрослые особи разных видов земноводных могут поедать молодняк.

Пресмыкающиеся

Каннибализм часто встречается среди различных групп рептилий: ящериц, змей, черепах, крокодилов; имеются даже его свидетельства на костях вымерших форм — взрослые особи часто поедают более молодых. У ряда змей-офиофагов, например, королевской кобры, обыкновенных королевских змей, а также у территориальных самцов крокодилов и оснащенных эффективными лезвиеподобными зубами варанов, каннибализм встречается и среди взрослых особей по отношению друг к другу.

Млекопитающие

Каннибализм у теплокровных позвоночных встречается реже.

Среди млекопитающих каннибализм известен у грызунов, хищных (собаки, медведи, львы), приматов (шимпанзе, бабуины), и многих других.

Каннибализм наиболее характерен для видов грызунов, у которых рождается много детенышей (золотистый хомячок, мыши). Например, самка обычно поедает детенышей после их рождения при воздействии некоторых факторов. Иногда она может съесть всех детенышей. Кроме того, например, самки волка, рыси могут поедать свой приплод. Также замечено, что такое поведение чаще отмечается у молодых самок.

Напишите отзыв о статье "Каннибализм (зоология)"

Литература

  • «Биологический энциклопедический словарь.» Гл. ред. М. С. Гиляров; Редкол.: А. А. Бабаев, Г. Г. Винберг, Г. А. Заварзин и др. — 2-е изд., исправл. — М.: Сов. Энциклопедия, 1986

См. также

Примечания

  1. G. A. Polis, The evolution and dynamics of intraspecific predation. Annual Review of Ecology and Systematics 12, 225—251 (1981).
  2. Laurel R. Fox, Cannibalism in natural populations. Annual Review of Ecology and Systematics 6, 87-106 (1975).
  3. M. A. Elgar and B. J. (eds) Crespi, Cannibalism: Ecology and evolution among diverse taxa. (Oxford University Press, New York, 1992).
  4. R. Aidan Martin. [www.elasmo-research.org/education/topics/lh_intrauterine_cannibalism.htm Intrauterine Cannibalism in Sharks] (англ.). ReefQuest Centre for Shark Research. Проверено 12 мая 2012. [www.webcitation.org/68UxmavUv Архивировано из первоисточника 18 июня 2012].

Отрывок, характеризующий Каннибализм (зоология)

– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.