Каннингем, Шон Секстон
Поделись знанием:
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
| Шон Секстон Каннингем | |
| Sean Sexton Cunningham | |
| Дата рождения: |
31 декабря 1941 (82 года) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
| Направление: | |
Шон Каннингем (англ. Sean Cunningham; род. 31 декабря 1941 г., Нью-Йорк, США) — американский режиссёр и продюсер. Известен как продюсер, режиссёр и сценарист фильма «Пятница, 13-е» 1980 года.
Содержание
Биография
Шон Каннингем родился в Нью-Йорке 31 декабря 1941 года.
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Фильмография
| Год | Название на русском | Название на английском | Роль в создании | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| 1970 | Искусство брака | The Art of Marriage | Режиссёр, сценарист, продюсер | Документальный |
| 1971 | Вместе | Together | ||
| 1972 | Последний дом слева | The Last House on the Left | Продюсер | |
| 1973 | Дело об убийствах при полной луне | Case of the Full Moon Murders | Режиссёр, продюсер | |
| 1976 | Последнее желание | Último deseo | Продюсер | |
| 1978 | А вот и тигры | Here Come the Tigers | Режиссёр, продюсер | |
| Сироты Мэнни | Manny's Orphans | |||
| 1980 | Пятница 13-е | Friday the 13th | Режиссёр, автор сюжета, продюсер | |
| 1982 | Незнакомец наблюдает | A Stranger Is Watching | Режиссёр | |
| 1983 | Весенние каникулы | Spring Break | Режиссёр, продюсер | |
| 1984 | Кошмар на улице Вязов | A Nightmare on Elm Street | Сорежиссёр | Сцена погони |
| 1985 | Новые детишки | The New Kids | Режиссёр, продюсер | |
| 1986 | Дом | House | Продюсер | |
| 1987 | Дом 2: Проклятая обитель | House II: The Second Story | ||
| 1989 | Глубоководная звезда шесть | DeepStar Six | Режиссёр, продюсер | |
| Дом ужасов | The Horror Show | Продюсер | ||
| 1992 | Дом 4 | House IV | Видеофильм | |
| 1993 | Парень с того света | My Boyfriend's Back | ||
| Джейсон отправляется в ад: Последняя пятница | Jason Goes to Hell: The Final Friday | |||
| 2001 | Максимальный экстрим | XCU: Extreme Close Up | Режиссёр, продюсер | |
| Джейсон X | Jason X | Исполнительный продюсер | ||
| 2002 | Вторжение на Землю | Terminal Invasion | Режиссёр, исполнительный продюсер | Телефильм |
| 2003 | Фредди против Джейсона | Freddy vs. Jason | Продюсер | |
| 2006 | Пойманные в ловушку | Trapped Ashes | Режиссёр | Новелла «Джибаку» |
| 2009 | Его звали Джейсон: 30 лет «Пятницы 13-е» | His Name Was Jason: 30 Years of Friday the 13th | Исполнительный продюсер | Документальный телефильм |
| Пятница 13-е | Friday the 13th | Продюсер | Ремейк фильма 1980 года | |
| Последний дом слева | The Last House on the Left | Ремейк фильма 1972 года | ||
| 2011 | Тёмные мечтатели | Dark Dreamers | Актёр (камео в одной из серий) | Телесериал |
| 2015 | Вещь | The 'Thing' | Режиссёр | Короткометражные фильмы |
| Мусор | Debris | Исполнительный продюсер |
Номинации
- 1980 Mystfest
- Лучший фильм (Пятница, 13-е)
- 1981 «Золотая малина»
- Худший фильм (Пятница, 13-е)
Напишите отзыв о статье "Каннингем, Шон Секстон"
Ссылки
- Шон Каннингем (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о кинорежиссёре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Каннингем, Шон Секстон
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
