Каннский кинофестиваль 1947
Поделись знанием:
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
| Каннский кинофестиваль 1947 | |||
 | |||
 | |||
| Общие сведения | |||
|---|---|---|---|
| Дата проведения |
с 12 по 20 сентября 1947 года | ||
| Место проведения | |||
| Жюри фестиваля | |||
| Председатель жюри |
| ||
| |||
2-й Каннский кинофестиваль 1947 года, проходивший с 12 по 20 сентября в Каннах, Франция. В 1947 году было начато строительство фестивального дворца (первый же обрушившийся на здание шторм снёс с него крышу). В 1948-м и 1950-м годах из-за проблем с финансами фестиваль был отменён.
Жюри
В состав жюри вошли исключительно французы
- Жорж Юисман (историк) (президент)
- Раймон Бордери
- Жорж Карьер
- Шосон
- Жозеф Дотти
- Эскут, представитель города Канны
- Жан Гремийон
- Морис Ий
- Робер Юбер
- Александр Каменка
- Жан Минёр
- Анри Море
- Жан Нери
- Морис Перисе
- Жорж Ражюи
- Рене Жан
- Жорж Роллен
- Режис Рубен
- Марк-Жильбер Совайон
- Сегалон
- Рене Сильвиано
Участники фестиваля
- Антуан и Антуанетта, режиссёр Жак Беккер
- Бумеранг!, режиссёр Элиа Казан
- Перекрёстный огонь, режиссёр Эдвард Дмитрик
- Дамбо, режиссёр Уолт Дисней и Бен Шарпстин
- Преступление Джованни Эпископо, режиссёр Альберто Латтуада
- Плющ, режиссёр Сэм Вуд
- Песня Долорес, режиссёр Бенито Перохо
- Капитанская дочка, режиссёр Марио Камерини
- Кошка, режиссёр Марио Соффичи
- Любовники моста Сен-Жан, режиссёр Анри Декуан
- Les jeux sont faits, режиссёр Жан Деланнуа
- Проклятые, режиссёр Рене Клеман
- Маруф сапожник из Каира , режиссёр Жан Моран
- Сам себе палач, режиссёр Энтони Кимминс
- Париж 1900, режиссёр Николе Ведрес
- Одержимая, режиссёр Кёртис Бернхардт
- Корабль в Индию, режиссёр Ингмар Бергман
- Затерянные во мраке, режиссёр Камилло Мастрочинке
- Учительница, режиссёр Мартон Келети
- Погоня, режиссёр Артур Рипли
- История Джолсона, режиссёр Альфред Э. Грин
- Странная любовь Марты Айверс, режиссёр Льюис Майлстоун
- Две женщины, режиссёр Арнольд Сьостранд
- Безумства Зигфилда, режиссёр Винсент Миннелли
Короткометражные фильмы
- Aux portes du monde saharien, режиссёр Робер Верне
- Bianchi pascoli, режиссёр Лучано Эммер
- Cacciatori Sottomarini, режиссёр Аллиата
- Caravane Boréale, режиссёр Хью Уоллес
- De Stichter, режиссёр Чарльз Декукелер
- Escale Au Soleil, режиссёр Анри Вернёй
- Inondations en Pologne, режиссёр Ежи Боссак и Вацлав Казьмерчак
- L'Ile Aux Morts, режиссёр Норман МакЛарен
- L'Oeuvre Biologique de Pasteur, режиссёр Жан Паинлеве
- La Petite République, режиссёр Виктор Викас
- Les Danseurs D'Echternach, режиссёр Иви Фридрих
- New Faces Come Back, режиссёр Ричард Дэвис
- Rhapsodie de Saturne, режиссёр Жан Имаж
- Risveglio di Primavera, режиссёр Пьетро Франчиши
- Symphonie Berbère, режиссёр Андре Звобода
- Tea For Teacher, режиссёр У. М. Ларкинс
Награды
- Лучшая музыкальная комедия: Безумства Зигфилда
- Лучший анимационный фильм: Дамбо
- Лучший психологический фильм о любви: Антуан и Антуанетта
- Лучший фильм на социальную тему: Перекрёстный огонь
- Лучший приключенческий фильм или детектив: Проклятые
Напишите отзыв о статье "Каннский кинофестиваль 1947"
Ссылки
- [www.festival-cannes.com/en/archives/1947/inCompetition.html 2-й Канский кинофестиваль]
- [www.imdb.com/Sections/Awards/Cannes_Film_Festival/1947 Каннский кинофестиваль 1947 года в Базе IMDB]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Каннский кинофестиваль 1947
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
