Каннский кинофестиваль 1957
Поделись знанием:
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
| Каннский кинофестиваль 1957 | |||
 | |||
 | |||
| Общие сведения | |||
|---|---|---|---|
| Дата проведения | |||
| Место проведения | |||
| Жюри фестиваля | |||
| Председатель жюри | |||
| |||
10-й Каннский кинофестиваль 1957 года, проходивший с 23 апреля по 10 мая в Каннах, Франция.
Содержание
Жюри
- Андре Моруа (Франция) (Председатель жюри)
- Жан Кокто (Франция) (Почётный президент)
- Морис Женевуа (Франция)
- Жорж Юисман (Франция) (историк)
- Морис Леманн (Франция)
- Марсель Паньоль (Франция)
- Майкл Пауэлл (Великобритания)
- Жюль Ромен (Франция)
- Долорес дель Рио (Мексика)
- Джордж Стивенс (США)
- Владимир Волчек (Чехословакия)
- Клод Авлин (Франция) (короткометражные фильмы)
- Роман Кармен (СССР) (короткометражные фильмы)
- Альбер Ламорис (Франция) (короткометражные фильмы)
- Альберто Латтуада (Италия) (короткометражные фильмы)
- Жан Виви (Франция) (короткометражные фильмы)
Фильмы в конкурсной программе
- Счастливая мельница
- Кивиток
- Долина мира
- Гуэндалина
- Роза Бернд
- Сисси – молодая императрица
- Сорок первый
- Приговоренный к смерти бежал, или Дух веет, где хочет
- Мальчишник
- Вот как это было
- Дом ангела
- Тот, кто должен умереть
- Дон Кихот
- Фаустина
- Забавная мордашка
- Канал
- Два признания
- Ночи Кабирии
- Седьмая печать
- Август
- Крыша Японии
- Земля
- Линия судьбы
- Потерянные дети
- High Tide at Noon
- Yangtse Incident: The Story of H.M.S. Amethyst
- Kome
- Ila Ayn
- Same Jakki
- Gotoma the Buddha
Фильмы вне конкурсной программы
- Вокруг света за 80 дней, режиссёр Майкл Андерсон
Награды
- Золотая пальмовая ветвь: Дружеское увещевание, режиссёр Уильям Уайлер
- Приз жюри:
- Канал, режиссёр Анджей Вайда
- Седьмая печать, режиссёр Ингмар Бергман
- Приз за лучшую мужскую роль: Джон Кицмиллер — Долина мира
- Приз за лучшую женскую роль: Джульетта Мазина — Ночи Кабирии
- Приз за лучшую режиссуру: Робер Брессон — Приговоренный к смерти бежал, или Дух веет, где хочет
- Особое упоминание: Gotoma the Buddha, режиссёр Rajbans Khanna
- Специальная награда: Сорок первый, режиссёр Григорий Чухрай
- Лучший романтический документальный фильм: Крыша Японии, режиссёр Садао Имамура
- Золотая пальмовая ветвь за лучший короткометражный фильм: Краткая история, режиссёр Ион Попеску-Гопо
- Особый приз Международной Католической организации в области кино (OCIC):
- Тот, кто должен умереть, режиссёр Жюль Дассен
- Ночи Кабирии, режиссёр Федерико Феллини
Напишите отзыв о статье "Каннский кинофестиваль 1957"
Ссылки
- [www.festival-cannes.com/en/archives/1957/inCompetition.html 10-й Канский кинофестиваль]
- [www.imdb.com/Sections/Awards/Cannes_Film_Festival/1957 Каннский кинофестиваль 1957 года в Базе IMDB]
- [www.kinopoisk.ru/awards/cannes/1957/ Каннский кинофестиваль 1957 года]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Каннский кинофестиваль 1957
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
