Каннский кинофестиваль 1962
Поделись знанием:
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
| Каннский кинофестиваль 1962 | |||
 | |||
 | |||
| Общие сведения | |||
|---|---|---|---|
| Дата проведения | |||
| Место проведения | |||
| Жюри фестиваля | |||
| Председатель жюри | |||
| |||
15-й Каннский кинофестиваль 1962 года, проходивший с 7 по 23 мая в Каннах, Франция.
Содержание
Жюри
- Тэцуро Фурукаки (Япония) (председатель)
- Генри Дойчмайстер (Франция) (вице председатель)
- Софи Демаре (Франция)
- Жан Дютур (Франция)
- Мел Феррер (США)
- Ромен Гари (Франция)
- Ежи Кавалерович (Польша)
- Эрнст Крюгер (Германия)
- Юлий Райзман (СССР)
- Марио Сольдати (Италия)
- Франсуа Трюффо (Франция)
- Чарльз Форд (Франция) (author) (председатель по короткометражным фильмам)
- Чарльз Дюванель (Switzerland) (короткометражные фильмы)
- Дерек Прауз (Великобритания) (короткометражные фильмы)
- Жорж Рукье (Франция) (короткометражные фильмы)
- Андреас Виндинг (Франция) (короткометражные фильмы)
Фильмы в конкурсной программе
- Богиня
- Das Brot der frühen Jahre
- Гарри и дворецкий
- Невинные
- Когда деревья были большими
- Пласидо
- Вкус мёда
- Совет и согласие
- Всё рушится
- Клео от 5 до 7
- Развод по-итальянски
- Дом без окон
- Электра
- Иосиф-мечтатель
- Очаровательная Джулия
- Свобода
- Долгий день уходит в ночь
- Человек из первого века
- Setenta veces siete
- Konga Yo
- Ангел-истребитель
- Затмение
- L'eclisse
- Собачий мир
- Mondo cane
- Ян Гуйфэй / Великая наложница
- Процесс Жанны Д'Арк
- Двое
- Украли бомбу
- Любовники из Теруэля
- Город купола
- Al gharib al saghir
- Плененная стая
- Дети солнца
- Âmes et rythmes
- In the Steps of Buddha
Фильмы вне конкурсной программы
Награды
- Золотая пальмовая ветвь: Исполнитель обета, режиссёр Анселму Дуарти
- Приз жюри:
- Затмение, режиссёр Микеланджело Антониони
- Процесс Жанны Д'Арк, режиссёр Робер Брессон
- Приз за лучшую мужскую роль:
- Джейсон Робардс, Дин Стокуэлл и Ральф Ричардсон в фильме Долгий день уходит в ночь
- Мюррэй Мелвин в фильме Вкус мёда
- Приз за лучшую женскую роль:
- Кэтрин Хепберн в фильме Долгий день уходит в ночь
- Рита Ташингэм в фильме Вкус мёда
- Технический гран-при:
- Любовники из Теруэля, режиссёр Раймон Руло
- Электра, режиссёр Михалис Какояннис
- Ян Гуйфэй / Великая наложница, режиссёр Ли Ханьсян
- Лучшая кинематографическая транспозиция: Электра, режиссёр Михалис Какояннис
- Лучшая комедия: Развод по-итальянски, режиссёр Пьетро Джерми
- Приз Международной Католической организации в области кино (OCIC): Процесс Жанны Д'Арк, режиссёр Робер Брессон
Напишите отзыв о статье "Каннский кинофестиваль 1962"
Ссылки
- [www.festival-cannes.com/en/archives/1962/inCompetition.html 15-й Канский кинофестиваль]
- [www.imdb.com/Sections/Awards/Cannes_Film_Festival/1962 Каннский кинофестиваль 1962 года в Базе IMDB]
- [www.kinopoisk.ru/awards/cannes/1962/ Каннский кинофестиваль 1962 года]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Каннский кинофестиваль 1962
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
