Каннский кинофестиваль 1987
Поделись знанием:
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
| Каннский кинофестиваль 1987 | |||
 | |||
 | |||
| Общие сведения | |||
|---|---|---|---|
| Дата проведения | |||
| Место проведения | |||
| Жюри фестиваля | |||
| Председатель жюри | |||
| |||
40-й Каннский кинофестиваль 1987 года, проходивший с 7 по 19 мая в Каннах, Франция.
Содержание
Жюри
- Ив Монтан
- Дэниэла Хейманн
- Элем Климов
- Жеральд Кальдерон
- Джереми Томас
- Ежи Сколимовский
- Никола Пьовани
- Норман Мейлер
- Тео Ангелопулос
Фильмы в конкурсной программе
- Ария
- Последняя рукопись
- Пьянь
- Живот архитектора
- Поле чести
- Хроника объявленной смерти
- Небо над Берлином
- Семья
- Стеклянный зверинец
- Покаяние
- Очи чёрные
- Пьер и Джемила
- Навострите ваши уши
- Shinran: Shiroi michi
- Стыдливые люди
- Поезд к звёздам
- Влюблённый мужчина
- Под солнцем Сатаны
- Яркий свет
- Сутенёр
Особый взгляд
- Сборище стариков
- Месяц в деревне
- В погоне за счастьем
- Пир Бабетты
- Итальянская папка
- Далёкая страна
- Эпидемия
- Отель «Франция»
- Хад
- Йенач
- Дом Бернарды Альбы
- Змеиная тропа в скалах
- Простая смерть…
- Случай
- Робинзонада, или Мой английский дедушка
- Кого-нибудь любить
- Преуспевающий человек
- Xiangnu xiaoxiao
- Yer demir gok bakir
- Sofia
Фильмы вне конкурсной программы
- Аида
- Возвращение соотечественника
- Борис Годунов
- Арабская камера
- Дон Кихот
- Интервью
- Доброе утро, Вавилон
- Инцидент с «чёрной пушкой»
- Гостиница счастья
- Бесчеловечность
- Кино, увиденное глазами
- Медиум
- Луиза
- Макбет
- Паяцы
- Эпоха радио
- Воспитание Аризоны
- Безумство
- Танец смерти
- Дикая штучка
- Августовские киты
- Крутые ребята не танцуют
- Feathers
- The Sentimental Bloke
Награды
- Золотая пальмовая ветвь: Под солнцем Сатаны, режиссёр Морис Пиала
- Гран-при: Покаяние, режиссёр Тенгиз Абуладзе
- Приз жюри:
- Shinran: Path to Purity|Shinran: Shiroi michi, режиссёр Рэнтаро Микуни
- Яркий свет, режиссёр Сулейман Сиссе
- Приз за лучшую мужскую роль: Марчелло Мастроянни - Очи чёрные
- Приз за лучшую женскую роль: Барбара Херши - Стыдливые люди
- Приз за лучшую режиссуру: Вим Вендерс - Небо над Берлином
- Золотая пальмовая ветвь за короткометражный фильм: Палисад, режиссёр Лори МакИннесс
- Приз за художественный вклад: Стенли Майерс - Навострите ваши уши
- Технический гран-при: Кино, увиденное глазами, режиссёры Жиль Жакоб и Лорен Джейкоб
- Юбилейная премия в честь 40-летия Каннского фестиваля: Интервью, режиссёр Федерико Феллини
- Золотая камера: Робинзонада, или Мой английский дедушка, режиссёр Нана Джорджадзе
- Надежда французского кино:
- Retour, режиссёр Сильви Гьюдел
- Любовь в Париже, режиссёр Мерзак Аллуаш
- Надежда французского кино - особое упоминание:
- Boccetta revient de guerre, режиссёр Жан-Пьер Синапи
- Приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ):
- Покаяние, режиссёр Тенгиз Абуладзе
- Свадьба в Галилее, режиссёр Мишель Хлеифи
- Хочу, чтобы ты был здесь, режиссёр Дэвид Лиленд
- Приз экуменического (христианского) жюри: Покаяние, режиссёр Тенгиз Абуладзе
- Приз экуменического (христианского) жюри - особое упоминание:
- Пир Бабетты, режиссёр Габриэль Аксель
- Яркий свет, режиссёр Сулейман Сиссе
- Приз молодёжного жюри:
- Приз молодёжного жюри (иностранное кино): Я слышала пенье русалок, режиссёр Патриция Розема
- Французский фильм: Не вручалась
Напишите отзыв о статье "Каннский кинофестиваль 1987"
Ссылки
- [www.festival-cannes.com/en/archives/1987/inCompetition.html 40-й Канский кинофестиваль]
- [www.imdb.com/Sections/Awards/Cannes_Film_Festival/1987 Каннский кинофестиваль 1987 года в Базе IMDB]
- [www.kinopoisk.ru/awards/cannes/1987/ Каннский кинофестиваль 1987 года]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Каннский кинофестиваль 1987
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
