Каннский кинофестиваль 2005
Каннский кинофестиваль 2005 | |||
Общие сведения | |||
---|---|---|---|
Дата проведения | |||
Место проведения | |||
Жюри фестиваля | |||
Председатель жюри | |||
|
58-й Каннский кинофестиваль 2005 года прошёл с 11 по 22 мая. Двенадцать фильмов из тринадцати стран были отобраны для фестиваля. Победители были оглашены 21 мая.
Содержание
Жюри
- Эмир Кустурица, режиссёр ( Сербия и Черногория) (председатель)
- Фатих Акин, режиссёр ( Германия)
- Хавьер Бардем, актёр ( Испания)
- Аньес Варда, режиссёр ( Франция)
- Джон Ву, режиссёр ( КНР)
- Нандита Дас, актриса ( Индия)
- Бенуа Жако, режиссёр ( Франция)
- Тони Моррисон, писательница ( США)
- Сальма Хайек, актриса ( Мексика)
Фильмы-участники конкурсной программы
- «Битва на небесах», Карлос Рейгадас ( Мексика)
- «Входите без стука», Вим Вендерс ( США)
- «Выбери босса», Джонни То ( Гонконг)
- «Город грехов», Фрэнк Миллер, Роберт Родригес ( США)
- «Где скрывается правда», Атом Эгоян ( Канада)
- «Дитя», Жан-Пьер Дарденн, Люк Дарденн ( Бельгия)
- «Киносказка», Сангсу Хонг ( Республика Корея)
- «Лемминг», Доминик Молл (фильм открытия) ( Франция)
- «Мандерлей», Ларс фон Триер ( Дания)
- «Мечты о Шанхае», Ван Сяошуай ( КНР)
- «Нулевой километр», Хинер Салеем ( Ирак)
- «Оправданная жестокость», Дэвид Кроненберг ( США)
- «Последние дни», Гас Ван Сент ( США)
- «Появившись на свет, уже не спрячешься», Марко Туллио Джордана ( Италия)
- «Рисуй или занимайся любовью», Арно Ларье, Жан-Мари Ларье ( Франция)
- «Свободная зона», Амос Гитай ( Израиль)
- «Скрытое», Михаэль Ханеке ( Франция)
- «Сломанные цветы», Джим Джармуш ( США)
- «Терзание», Кобаяси Масахиро ( Япония)
- «Три поры», Хоу Сяосянь ( Китайская Республика)
- «Три могилы», Томми Ли Джонс ( США)
Фильмы-участники программы «Особый взгляд»
- «Время прощания», Франсуа Озон ( Франция)
- «Натянутая тетива», Ким Ки Дук ( Республика Корея)
- «Смерть господина Лазареску», Кристи Пую ( Румыния)
- «Фильмы, аспирин и хищники», Марселу Гомес ( Бразилия)
Фильмы внеконкурсной программы
- «Артисты сгоревшего театра», Ритхи Пань
- «В один раз отмстить за два глаза», Ави Мограби
- «Власть кошмаров», Адам Кёртис
- «Волшебное зеркало» (C'est pas tout à fait la vie dont j'avais rêvé), Мишель Пикколи
- «Дворец Тануки (Принцесса-енот)», Сэйдзюн Судзуки
- «Звёздные войны. Эпизод III: Месть ситхов», Джордж Лукас
- «Матч-пойнт», Вуди Аллен
- «По ту сторону Босфора», Фатих Акин
- «Полуночные фильмы: от маргинальности к мейнстриму», Стюарт Сэмюэлз
- «Поцелуй навылет», Шейн Блэк
- «Счастливого Рождества», Кристиан Карьон
- «Хромофобия», Марта Файнс
- Darshan — l’Etreinte, Жан Кунен
- «Кирику и дикие звери», Мишель Оцело и Бенедикт Галлап
Победители
- Золотая пальмовая ветвь
- Гран-при
- «Сломанные цветы», Джим Джармуш ( США)
- Лучшая актриса
- Лучший актёр
- Лучший режиссёр
- Михаэль Ханеке («Скрытое») ( Австрия)
- Лучший сценарий
- Приз жюри
- Золотая пальмовая ветвь за короткометражный фильм
- «Путники», Игорь Стрембитский ( Украина)
- Приз жюри за короткометражный фильм
- «Клара», Вэн Соуэрвайн ( Австралия)
- Золотая камера
- Особый взгляд
- Почётный приз Каннского фестиваля за вклад в мировой кинематограф
- Джордж Лукас ( США)
- «Синефондасьон»
- 1-ый приз: «Девственность на продажу», Антонио Кампос ( Бразилия)
- 2-й приз: «Вдвоём», Николай Хомерики ( Россия) и «Часы работы», Майя Дрейфус ( Израиль)
Напишите отзыв о статье "Каннский кинофестиваль 2005"
Ссылки
- [www.festival-cannes.com/archives/prix.php?langue=6002&edition=2005 Канны 2005]
|
Отрывок, характеризующий Каннский кинофестиваль 2005
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.