Кантемир, Антиох Дмитриевич

Антиох Кантемир
Antioh Cantemir
Князь А. Д. Кантемир
Имя при рождении:	Антиох Дмитриевич Кантемир
Дата рождения:	10 (21) сентября 1708(1708-09-21)
Место рождения:	Стамбул, Османская империя
Дата смерти:	31 марта (11 апреля) 1744(1744-04-11) (35 лет)
Место смерти:	Париж, Франция
Род деятельности:	русский дипломат, поэт эпохи Просвещения
Жанр:	сатира

Князь Антио́х Дми́триевич Кантеми́р (рум. Antioh Dimitrievici Cantemir; 10 [21] сентября 1708, Константинополь, по другим данным Яссы — 31 марта [11 апреля] 1744, Париж) — русский поэт-сатирик и дипломат, деятель раннего русского Просвещения. Наиболее крупный русский поэт силлабической эпохи (до реформы Тредиаковского — Ломоносова). Отмечают, что его творчество сыграло значительную роль в развитии русского литературного языка и стихосложения.

Жизнь

Младший сын молдавского господаря (правителя) Дмитрия Константиновича Кантемира и Кассандры Кантакузен.

Родился в Константинополе (Стамбуле). В 1711 год семья Кантемира переехала в Россию, где его отец получил княжеский титул. Сестру Антиоха Марию царь Петр сделал своей любовницей и одно время даже ходили слухи о его намерении жениться на ней.

Получил превосходное домашнее образование, дополненное кратковременным пребыванием в Греко-славянской академии и Академии Наук. На пятнадцатом году жизни он потерял отца, который в духовном завещании отказал все своё имущество тому из своих сыновей, который проявит наибольшее расположение к научным занятиям, причём он имел в виду именно Антиоха, «в уме и науках от всех лучшего».

Кантемир принимал участие в событиях, приведших к воцарению императрицы Анны Иоанновны; в частности, именно он прочёл дворянскую челобитную о принятии титула самодержицы (удовлетворить её означало уничтожить Кондиции, выработанные Верховным Тайным советом). Однако после, когда зашла речь о предоставлении политических прав дворянству, Кантемир решительно высказался за сохранение государственного строя, установленного Петром Великим.

1 января 1732 года Кантемир уехал за границу, чтобы занять пост русского резидента (посланника) в Лондоне. Во внутренней политической жизни России участия более не принимал, состоял первоначально (до 1738) представителем России в Лондоне, а затем в Париже. Кантемир скончался 31 марта (11 апреля) 1744 в Париже и погребен в Московском Никольском греческом монастыре. Ныне места его захоронения не существует, так как в 30-е годы XX века монастырь был взорван, а его прах не был перенесён (в отличие от праха его отца, Димитрия Кантемира, который выкупило в 1936 году румынское правительство).

Литературная деятельность

Ранние произведения

Литературная деятельность Кантемира началась в середине 1720-х годов. Он пишет любовную лирику, выполняет переводы с французского. К тому же времени относятся и первые его опыты в сатирическом жанре.

В 1727 году юный Кантемир публикует первую свою книгу, весьма полезную и поныне для всех интересующихся церковнославянским языком: «Сѷмфѡnía, илѝ Согла́сіе, на б[о]годухнове́нную кни́гу ѱалмѡ́въ Ц[а]ря̀ и Проро́ка Д[а]в[í]да», в которой для каждого слова из церковнославянской Псалтири выписаны все (если их не чрезвычайно много) случаи его употребления с указанием номеров псалма и стиха. Книга посвящена императрице Екатерине I, которая весьма способствовала её изданию. В предисловии Кантемир говорит так: «Трудок бо сей прилежности паче, неже остроумия указанием есть; и который, разве что бл[а]гочестнаго предвосприятия, и зеленеющагося, в немже написася, и с[вя]щенных писаний рачителнаго возраста лепотством приукрашается… Сочинися аки бы сам собою, за частое в с[вя]щенных псалмопениих упражнение…» Позже по образцу данной книги подобные росписи слов были сделаны другими авторами и для некоторых других частей церковнославянской Библии, хотя полностью эта работа в докомпьютерное время завершена не была.

Сатиры

В 1729 году появляется его первая сатира, «На хулящих учение». Сатира имела мощный политический подтекст — после смерти Петра I многие в России выступали против начатых им преобразований. Сатира получила высокую оценку Феофана Прокоповича.

Гордость, леность, богатство — мудрость одолело,
Невежество знание уж местом посело;
То под митрой гордится, в шитом платье ходит,
Оно за красным сукном судит, полки водит.
Наука ободрана, в лоскутах обшита,
Из всех знатнейших домов с ругательством сбита.

Всего Кантемир сочинил 9 сатир, последние 4 — за границей. В них, следуя традиции просвещения он поучает «что такое хорошо, а что такое плохо», обличает пороки, как общественные, так и людские. Литературную деятельность Кантемир рассматривает как свой гражданский долг: в предисловии ко второй своей сатире он пишет: «На последний же их вопрос, кто меня судьею поставил, ответствую: что все, что я пишу, — пишу по должности гражданина, отбивая все то, что согражданам моим вредно быть может».

Вследствие своей злободневности, сатиры Антиоха Кантемира не издавались при его жизни, хотя хорошо были известны в списках. Первое издание его сатир, переведённых на французский язык, вышло в 1749 году в Лондоне. В России его сатиры впервые были изданы только в 1762 году, то есть через 18 лет после смерти автора.

Перевод Фонтенеля

Надпись к портрету князю
Антиоху Димитриевичу Кантемиру

Се князь изображен Молдавский Кантемир,
Что первый был отцом российскиих сатир,
Которы в едкости Боаловым равнялись
И коих остротой читатели пленялись.

Но только ль что в стихах он разумом блистал?
Не меньше он и тем хвалы достоин стал,
Что дух в нём мудрого министра находился:
И весь британский двор политике его дивился.

И. И. Дмитриев, 1777

1729 и 1730 были годами наибольшего расцвета таланта и литературной деятельности Кантемира. Он не только написал в этот период свои наиболее выдающиеся сатиры (первые три) но и перевёл книгу Фонтенеля «Разговоры о множестве миров», снабдив её подробными комментариями. Перевод этой книги составил своего рода литературное событие, потому что выводы её коренным образом противоречили суеверной космографии русского общества. При Елизавете Петровне она была запрещена, как «противная вере и нравственности».

Стихотворения

Кроме того, Кантемир переложил несколько псалмов, начал писать басни, а в посвящениях своих сатир проложил путь позднейшим знаменитым составителям од, причём, однако, не скупился на сатирические замечания для выяснения тех надежд, которые русский «гражданин» возлагает на представителей власти. Такой же характер имеют и его басни. Он же впервые прибег к «эзоповскому языку», говоря о себе в эпиграмме «На Эзопа», что «не прям будучи, прямо все говорит знаю», и что «много дум исправил я, уча правду ложно».

Стихосложение Кантемира

В своих произведениях Кантемир использовал силлабический стих, который после работы Ломоносова «Письмо о правилах российского стихотворства» (1739) постепенно уступил место силлабо-тоническому стихосложению. Кантемир активно участвовал в дискуссиях о методах стихосложения, написав в 1743 году «Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских», в котором он защищал силлабическое стихосложение. Эта работа была опубликована уже после смерти поэта в 1744 году.

Философская терминология

Им были введены в оборот русской речи слова идея и понятие (в некоторых источниках эти термины отождествляются), депутат, начало (принцип), наблюдение, вихри, естество (натура), вещество (материя)

Библиография

К собранию его сочинений, вышедшему под редакцией П. А. Ефремова, приложена биография Кантемира, составил которую В. Я. Стоюнин. Имеется обстоятельная критическая статья о Кантемире Дудышкина, помещённая в «Современнике» (1848). Свод всего написанного о Кантемире и попытка самостоятельного освещения его политической и литературной деятельности у Сементковского: «А. Д. Кантемир, его жизнь и литературная деятельность» (Санкт-Петербург, 1893 г.; биографическая библиотека Ф. Ф. Павленкова) и «Родоначальник нашей обличительной литературы» («Исторический Вестник», март, 1894). Сатиры Кантемира переведены аббатом Венути на французский язык («Satires du pr. Cantemir», 1746) и Шпилькером на немецкий («Freie Übersetzung der Satiren des Pr. Kantemir», Berlin, 1852).

В 2004 году опубликован составленный Кантемиром и остававшийся в рукописи русско-французский словарь, являющийся важным источником по истории русского языка XVIII века.

Сочинения

• А. Д. Кантемир. Сатиры и другие стихотворческие сочинения. СПб., 1762

• [www.rvb.ru/18vek/kantemir/toc.htm Собрание стихотворений]. — Л.: «Советский писатель», 1956.

Память

• KantemirMemorial.jpg

  Памятник А. Д. Кантемиру. Двор филологического факультета СПбГУ.

• MD-2008-100lei-A.Cantemir-b.png

  Серебряная монета Молдавии, 2008 г.

• Stamp of Moldova md626.jpg

  Почтовая марка Молдавии, 2008 г.

В искусстве

• Антиох Кантемир является одним из героев исторического романа Валентина Пикуля «Слово и Дело».

Литература

• Западов А. В. Поэты XVIII века: (А. Кантемир, А. Сумароков, В. Майков, М. Херасков): Литературные очерки / А. В. Западов; Рецензенты: канд. филол. наук М. И. Алексеева, член Союза писателей СССР А. В. Кикнадзе. — М.: Изд-во МГУ, 1984. — 240 с. — 23 900 экз. (в пер.)
• Сементковский Р. И. Кантемир, Антиох Дмитриевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Шалыгин А. Кантемир, Антиох Дмитриевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Щеглов Ю. К. Антиох Кантемир и стихотворная сатира.. — СПб.: Гиперион, 2004.
• Довгий Ольга. "Развернуть старика..." Сатиры Кантемира как код русской поэзии. Опыт микрофилологического анализа.. — М.: Издательство Кулагиной, 2012..

Ссылки

• [az.lib.ru/s/sementkowskij_r_i/text_0020.shtml Сементковский Р. И. Антиох Кантемир. Его жизнь и литературная деятельность. (Биографическая библиотека Ф. Павленкова).] (недоступная ссылка с 21-05-2013 (3992 дня) — история, копия)
• [memoirs.ru/texts/Guasko.htm Гуаско О. Жизнь князя Антиоха Кантемира / Извлеч. К. Негруцци, пер. И. Ремизовой. — 2005.]
• [memoirs.ru/texts/Kantemir_1868.htm Кантемир А. Д. Заметки кн. Кантемира в его календаре 1728 г. // Кантемир А. Д. Сочинения, письма и избранные переводы. — Т. 2. — Спб.: И. И. Глазунов, 1868. — С. 344—349.]
• [mikv1.narod.ru/text/KantemirSPB.htm Кантемир А. Д. Описание Кронштадта и Петербурга // Беспятых Ю. Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. Введение. Тексты. Комментарии. — СПб.: БЛИЦ, 1997. — 457—462.]
• [memoirs.ru/files/Kant_Pr_RA69_3.rar Кантемир А. Д. Письмо князя Антиоха Кантемира к архиепископу Феофану Прокоповичу. (21 декабря 1734 г.) / Вступл. Н. Григоровича // Русский архив, 1869. — Вып. 3. — Стб. 578—581.]
• [feb-web.ru/feb/irl/il0/il3/il321762.htm Пумпянский Л. В. Кантемир // История русской литературы: В 10 т. Т. III: Литература XVIII века. Ч. 1. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. — С. 176—212.]
• [www.den-za-dnem.ru/page.php?article=65 Манькова Л. В. Дипломат, поэт, ученый]
• Растягаев А. В. [www.zpu-journal.ru/e-zpu/2009/5/Rastiagaev_Kantemir/ Диалог традиций в писательской практике Кантемира]. — 2009. — № 5 - Филология.
• [russia-today.narod.ru/past/gen/cantemir_ant_dm.htm Родословная светлейшего князя Антиоха Дмитриевича Кантемира]

Отрывок, характеризующий Кантемир, Антиох Дмитриевич

– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.