Кантига

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Канти́га (порт. cantiga, галис. cantiga) — испанская и португальская одноголосная песня XIIIXIV веков[1][2], а также жанр галисийско-португальской поэзии (наиболее ранние датировки — 1200—1216). Различаются кантиги духовной и светской тематики. Бо́льшую часть дошедших до нас музыкальных кантиг составляют паралитургические песни, так называемые Cantigas de Santa María, написанные во славу Девы Марии. От светских песен сохранились (за исключением некоторых фрагментов) только стихи.





История

Кантиги сочинялись трубадурами и жонглёрами (галис-порт. jograr, от окс. joglar — шут, скоморох, современное написание порт. jogral, галис. xograr). Кантига как жанр галисийско-португальской поэзии развивалась под влиянием куртуазной лирики Прованса, поэтому является пиренейским аналогом канцоны. При этом иберийская кантига обладала собственными характерными чертами[3], в частности, в рамках этой традиции сформировался собственный жанр «кантиги о друге» (cantiga de amigo), который не встречается у провансальских трубадуров[4][3].

По мнению основных авторов электронной публикации светских кантиг Лопеша (Graça Videira Lopes) и Ферейры (Manuel Pedro Ferreira), «песня (порт. cantiga ou cantar) предназначалась для распева»[5][6], что подтверждается сохранившейся обильной иконографией с инструментальным сопровождением и незаполненными местами рукописи Песенника Ажуда, предназначавшимися для нотации[5]. При том что нотированные духовные кантиги сохранились в значительном количестве, из нотированных светских кантиг до наших дней дошли (фрагментарно) только шесть «кантиг о друге» галисийского жонглёра Мартина Кодаса (Кодакса) в «Пергаменте Винделя» (Pergaminho Vindel) и семь «кантиг о любви» (cantigas de amor) португальского короля-трубадура Диниша I в «Пергаменте Шаррера»[7].

Исследователь средневековой культуры Жозе Антониу Соуту Кабу (José António Souto Cabo) писал: «Возможно, что первые произведения трубадуров на северо-западе Пиренейского полуострова могут датироваться периодом приблизительно с 1170 до 1230 года»[8]. Долгое время считалось, что старейшей галисийско-португальской кантигой является Cantiga da Ribeiriña (другое название — «Песнь об алом покрывале» Cantiga da Garvaia), сочинённая Пайо Соаресом де Тавейросом[9]. Однако из-за отсутствия точной датировки первенство перешло к Жуану Соарешу де Пайва, автору сатирической кантиги (cantiga de escárnio) Ora faz host’o senhor de Navarra, написанной между 1196 и 1220 годами.

Кантиги писались на галисийско-португальском языке[10][11][12][2]. Несмотря на то, что на этом языке сохранились юридические документы, в более узком смысле под этим понятием также подразумевается «средневековое поэтическое койне галисийских трубадуров, которым пользовались также португальские и кастильские поэты»[13]. Е. Г. Голубева писала:
Классическим периодом развития галисийско-португальской поэзии считается эпоха двух королей — Дона Альфонса X Мудрого, короля Кастилии и Леона (правил в 1252—1284 годах) и его внука и последователя Дона Дениса, короля Португалии (правил в 1279—1325 годах). При их дворах собирались трубадуры из Галисии, Португалии, Кастилии, других областей Пиренейского полуострова (при дворе Альфонса X бывали и мусульманские поэты), а также из других стран, главным образом из Прованса.

— Поэзия трубадуров: Антология галисийской литературы. Голубева Е. Г. Послесловие. 1995[14]

На этом едином литературном языке составляли свои кантиги поэты-трубадуры некоторых королевств Пиренейского полуострова: Галисии, Португалии, Кастилии и Леона[10][15]. В то же время для Альфонса X Мудрого языком прозы был кастильский язык, а языком поэзии — галисийско-португальский[16]. Единственная кантига, написанная не на галисийско-португальском языке, а на одном из провансальских диалектов (возможно, на гасконском), принадлежит португальскому трубадуру дону Гарсии Мендешу де Эйшу (D. Garcia Mendes de Eixo) — «Там, где истоки Тороны» (Alá u nazq la Torona, порт. Lá, onde nasce a Torona)[17].

Источники

Паралитургические кантиги

Cantigas de Santa Maria (всего более 420 пьес) сохранились в четырёх богато иллюстрированных манускриптах конца XIII — первой половины XIV вв[2]. Три из них содержат текст с нотами, в системе квадратной нотации (существует острая проблема её ритмической транскрипции); один — только текст. Как полагают, все рукописи восходят ко двору кастильского короля Альфонсо X Мудрого (не исключено, что сам монарх был сочинителем некоторых кантиг такого жанра), потому их называют также «альфонсинскими»:

  • Толедский кодекс (ныне в Национальной библиотеке Испании, Ms.10069; 129 нотированных кантиг), около 1275 г. (кодекс To);
  • Кодекс в библиотеке Эскориала T.I.1/T.j.1 (193 нотированные пьесы), составлен в 1280-84 годах (кодекс T);
  • Кодекс в библиотеке Эскориала b.I.2/j.b.2[18]. Содержит 407 нотированных пьес (кодекс E);
  • Флорентийский кодекс (Флорентийская национальная библиотека, Ms. Banco Rari 20). Вторая («недоработанная») часть кодекса T. Содержит 104 ненотированные кантиги (кодекс F).

Для удобства идентификации (анонимных) кантиг современные учёные присвоили им аббревиатуру CSM[19] и порядковые номера. В [csm.mml.ox.ac.uk/index Оксфордском проекте] введён дополнительный идентификатор — (выдуманный учёными) заголовок, кратко обобщающий содержание кантиги. Пример современной идентификации альфонсинской кантиги: CSM 6 The Murdered Chorister (Убитый хорист)[20].

Светские кантиги

Сохранилось более 1680 светских кантиг. В рукописях подавляющего их большинства содержатся только стихи (музыка не сохранилась):

  • Песенник Ажуда (Cancioneiro da Ajuda) — сборник, составленный в конце XIII века[10], содержит 310 кантиг о любви. Хранится во дворце Ажуда в Лиссабоне[21].
  • Cancioneiro da Biblioteca Vaticana состоит из 1200 кантиг (cantigas de amigo, cantigas de amor, cantigas de escárnio e maldizer). Рукопись составлена в Италии в конце XV — начале XVI вв. и хранится в Библиотеке Ватикана.
  • Cancioneiro da Biblioteca Nacional (другое название «Песенник Колоччи-Бранкути» (Cancioneiro Colocci-Brancuti)) — наиболее полный из указываемых трёх, копия подборки XIV века[10][22]. Кодекс составлен в Италии около 1525—1526 годов. Рукопись песенника, обнаруженная в XIX веке и приобретённая в 1924 году правительством Португалии, ныне хранится в Национальной библиотеке в Лиссабоне. Содержит 1560 песен около 150 авторов. Рукопись предваряет анонимный трактат (без заглавия, во фрагментах) о поэтике XVI (?) века, получивший у литературоведов название Arte de Trovar.

Краткая характеристика

По содержанию кантига — это универсальная энциклопедия средневекового мира.

Светские кантиги: типология

К трём главным жанрам светской кантиги относятся[23][24][25][2]:

Cantigas de amor — «песни о любви», написанные в соответствии с Arte de Trovar от лица мужчины[26]. Заимствованный из Прованса жанр, воспевающий куртуазные отношения к Даме[27]. При этом использовался традиционный приём: поэт выступал в качестве слуги (servidor) по отношению к Даме (senhor[23], а не senhora, как при современном употреблении слова в женском роде). До нас дошло приблизительно 725 кантиг о любви.
Cantigas de amigo — «песни о друге», где под словом «друг» подразумевается возлюбленный[28]. Согласно Arte de Trovar, в песнях такого жанра лирическое «я» выступает в лице женщины[26], тоскующей при разлуке с любимым, или радующейся предстоящей с ним встрече. Однако автором (сочинителем) кантиги всегда был мужчина — трубадур или жонглёр. Этот иберийский жанр не имел прецедентов в творчестве трубадуров Прованса[4][3]. А. Г. Найман упоминает «уникальный во всей провансальской поэзии пример стилизации под жанр женской „песни друга“» в жанровых экспериментах только одного трубадура Прованса — Раймбаута де Вакейраса[29], указывая, что его авторство этой песни оспаривалось некоторыми учеными[30]. Речь идёт о песне [Oi] altas undas que venez suz la mar (BdT 392.5a) в переводе Наймана — песня-романс о возлюбленном, уплывшем за море «Волны высокие, волны кругом». Всего сохранилось около 500 кантиг о друге[31]. К этому виду кантиг относятся менее распространенные в галисийско-португальской лирике жанры — пастораль и баркарола[32].
Cantigas de escárnio e maldizer — «песни насмешки и злословия», то есть иронические и сатирические кантиги[10][16]. «Кантига насмешки» полна иронии, критика оппонента может быть завуалирована и иметь двусмысленный характер. Лицо, к которому обращается автор, прямо не упоминается. В «кантиге злословия» сатира носит открытый и агрессивный характер, поэт напрямую обращается к своему противнику и может использовать ругательства. Значительное место занимают картины быта, нередко с сатирическим оттенком (жестокое наказание еврея-ростовщика; врач, ампутирующий ногу сам себе; побег монахини, соблазнённой рыцарем; женщина, испытывающая отчаяние в связи с потерей мужа, вступает во внебрачную связь со своим сыном; порка, повешение, обезглавливание, сожжение преступников и т. д.). Некоторые кантиги этого жанра имеют откровенно эротическое содержание, вследствие чего в изданиях XIX — XX веков они подвергались цензуре или вовсе не печатались[33]. Всего сохранилось примерно 430 «злословных» кантиг.

Небольшое количество светских кантиг (около 50) написано в так называемых «малых жанрах», воспринятых из провансальской лирики[34], к которым относят тенсону, сирвенту, хвалебную песнь (порт. loor), плач, лэ, пастораль и жесту. Некоторые кантиги трудно отнести к одному определённому жанру. Одно и то же сочинение может обладать характерными чертами сразу нескольких жанров.

Духовные кантиги: типология, стиль и техника

Альфонсинские кантиги разделяются на два типа: достаточно пространные стихотворные рассказы о сотворенных Богородицей чудесах, так называемые «кантиги о чуде» (cantigas de miragre)[35], и короткие, восхваляющие Пресвятую Деву, обозначенные как «хвалебные кантиги» (cantigas de loor). Примером «кантиги о чуде» может служить CSM 6[36].

Все альфонсинские кантиги содержат рефрен, стихотворная форма обнаруживает влияние испано-арабской поэтической формы заджаль. Основная текстомузыкальная форма кантиги — виреле. Музыкальный стиль монодических кантиг прост и незамысловат (особенно в сравнении с григорианским хоралом и его полифоническими обработками, которые к XIII веку достигли большой изысканности и технической сложности). Преобладают силлабические мелодии преимущественно в дорийском и миксолидийском ладах. Сохранившиеся фрагменты кантиг Диниша I значительно расцвечены мелизмами, их стиль характеризуют как невматический (наиболее часты трёхнотные распевы слогов)[37].

Литературоведческая трактовка кантиг

Коллектив португальских авторов, подготовивший электронную публикацию около 1680 светских кантиг[38], считает, что паралитургические кантиги относятся к другой культурной традиции, нежели светские, поэтому они рассматриваются отдельно[3], как четвёртый из основных жанров галисийско-португальской поэзии — «песни о святой Марии»[22].

Проблема авторства

Около 20 кантиг учёные идентифицировали как контрафактуры репертуара труверов и трубадуров, остальные — местного происхождения[2].

Несмотря на то, что некоторые источники сообщают об анонимности большинства авторов кантиг[2], до наших дней дошли имена 187 трубадуров и жонглёров[3], которые сохранились благодаря рукописным сборникам[39]. Как и у провансальских трубадуров, авторы сохранившихся с музыкой кантиг («композиторы»[40]) по большей части неизвестны. Упоминающиеся в рукописях авторы — это (как и в случае со всеми другими традициями светской средневековой лирики с «провансальским» генезисом как, например, в Сицилийской школе) упоминания поэтов.

Среди известных авторов-«композиторов» галисийско-португальской традиции выделяются «король-трубадур» Диниш I и Мартин Кодакс (Кодас). По мнению итальянского литературоведа Джузеппе Тавани кантиги Кодаса «представляют собой единый, последовательный и законченный поэтический цикл»[41]. Среди других знаменитых авторов кантиг галисийский выделяются галисийские жонглёры Мендиньо и Жуан де Кангас (76 кантиг), португальский трубадур Жуан Гарсия де Гильяде (João Garcia de Guilhade). Альфонсо X Мудрый является автором 44 (или 45) кантиг: 3 кантиги о любви, 1 кантига о друге (предположительно), 34 кантиги насмешки и злословия, 2 хвалебных песни, 4 тенсоны, 1 сирвента[42].

Как о трубадурах, так и о жонглёрах Пиренеев сохранилось мало биографических сведений. Отсутствие точной информации затрудняет определение авторства. Порой ставится под сомнение даже место рождения или проживания поэта. Например, в случае с трубадуром Мартином Моша (Martin Moxa), литературная деятельность которого развивалась при дворе Альфонсо X Мудрого, остаётся неизвестным, родился ли он в Каталонии или Арагоне.

Памятная дата

День галисийской литературы, который с 1963 года отмечается 17 мая как в Галисии, так и по всей Испании, в 1998 году был специально посвящён памяти жонглёров Мартина Кодаса, Жуана де Кангаса, Мендиньо, а также прочим авторам средневековых кантиг.

Кантиги в рок-музыке

Кантига Quen a omagen da Virgen (CSM 353) частично используется, как минимум в двух композициях современных рок-исполнителей:

1) в качестве музыкальной основы — для титульной композиции альбома Fires at Midnight фолк-рок-группы Blackmore’s Night

2) в качестве основы для музыки и текста композиции Maria Virgin с альбома Weckt die Toten! немецкой фолк-метал-группы In Extremo.

Современные издания

Академическое издание текстов (без музыки) паралитургических (марианских) кантиг предпринял Вальтер Меттман:

  • Alfonso X, el Sabio. Cantigas de Santa María, ed. Walter Mettmann, 3 vls. Madrid, 1986–1989.

Сквозная нумерация текстов, установленная в этом издании, положена в основу современной ссылочной традиции, например, CSM 353 = Cantigas de Santa Maria, No.353 по изданию Меттмана.

Лучшую транскрипцию старинной музыкальной нотации кантиг (с текстами) предложил Крис Элмс (Chris Elmes), в четырёхтомном издании

  • Cantigas de Santa Maria of Alfonso X el Sabio. A performing edition by Chris Elmes. 4 vls. Edinburgh: Gaïta Medieval Music, 2004–2013.

Другие (полные) издания альфонсинских кантиг — музыки и текстов:

  • La música de las Cantigas de Santa María del Rey Alfonso El Sabio, ed. Higinio Anglés. 4 vls. Barcelona, 1943–1964
  • Cantigas de Santa María: nueva transcripción integral de su música según la métrica latina, ed. Roberto Pla. Madrid, 2001.

Напишите отзыв о статье "Кантига"

Примечания

  1. Sage J. Cantiga // The New Grove Dictionary of Music and Musicians. New York; London, 2001.
  2. 1 2 3 4 5 6 Рябчиков, 2008, с. 752.
  3. 1 2 3 4 5 Sobre as cantigas, 1. Dados gerais.
  4. 1 2 Антология, 1995, Голубева Е. Г. Послесловие, с. 208.
  5. 1 2 Sobre as cantigas, 6. A música.
  6. На это однозначно указывает само слово «кантига», от лат. canticum (мн. ч. cantica), которое в свою очередь восходит к лат. canere и лат. cantare — петь.
  7. [cantigas.fcsh.unl.pt/cantigasmusicadastipo.asp?t=or Cantigas Medievais Galego-Portuguesas. Versões musicais — Originais]
  8. [htmlimg3.scribdassets.com/5fr44os3b426dc4w/images/5-e29cea099b.jpg Souto Cabo, José António. Os cavaleiros que fizeram as cantigas. Aproximação às origens socioculturais da lírica galego-portuguesa, Niterói, Editora UFF, 2012, pp. 10-11]
  9. Вольф, 1988, § 57. Cancioneiro, с. 42.
  10. 1 2 3 4 5 Дробинский А. И. [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke3/ke3-3662.htm Кансьонейру] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.
  11. Sage J., op.cit.
  12. Latham A. Cantigas de Santa Maria // The Oxford Companion to Music. Oxford, 2002, p.204-205.
  13. Нарумов Б. П. [padaread.com/?book=96691&pg=518 Галисийский язык] // [padaread.com/?book=96691 Языки мира: Романские языки] / Редакторы: Т. Ю. Жданова, О. И. Романова, Н. В. Рогова. — М. : Academia, 2001. — С. 517. — 720 с. — (Языки Евразии). — ISBN 5-87444-016-X.</span>
  14. Антология, 1995, Голубева Е. Г. Послесловие, с. 204—205.
  15. Вольф, 1988, § 56. Язык галисийско-португальской поэзии как особая форма литературного языка, с. 40.
  16. 1 2 Антология, 1995, Голубева Е. Г. Послесловие, с. 211—212.
  17. [www.cantigas.fcsh.unl.pt/cantiga.asp?cdcant=455&pv=sim Cantigas Medievais Galego-Portuguesas. Garcia Mendes de Eixo (порт.)]
  18. Дату составления этого кодекса М.П. Феррейра не указывает. См. Феррейра, 2016, p.168.
  19. Не путать с аналогичной аббревиатурой, используемой медиевистами для серии критических изданий трактатов Corpus Scriptorum de Musica.
  20. [csm.mml.ox.ac.uk/index.php?p=poemdata_view&rec=6 Описание этой кантиги в оксфордской базе данных].
  21. Sobre as cantigas, 5. Os manuscritos.
  22. 1 2 Антология, 1995, Голубева Е. Г. Послесловие, с. 213.
  23. 1 2 Sobre as cantigas, 4. Os géneros.
  24. Вольф, 1988, § 58. Виды лирики, с. 42—43.
  25. Антология, 1995, Голубева Е. Г. Послесловие, с. 206—213.
  26. 1 2 Sobre as cantigas, 7. Terminologia da poética trovadoresca.
  27. Антология, 1995, Голубева Е. Г. Послесловие, с. 206.
  28. Антология, 1995, Голубева Е. Г. Послесловие, с. 208—211.
  29. Песни трубадуров, 1979, Найман А. Г. О поэзии трубадуров, с. 22.
  30. Песни трубадуров, 1979, Найман А. Г. Примечания, с. 241.
  31. [jscholarship.library.jhu.edu/handle/1774.2/33843 Rip Cohen. 500 Cantigas d’Amigo, edição crítica/critical edition. Porto: Campo das Letras, 2003]. Английский перевод: [jscholarship.library.jhu.edu/bitstream/handle/1774.2/33843/9-The%20Cantigas%20d%27Amigo%20-%20An%20English%20Translation.pdf?sequence=28 Cohen, Rip. The Cantigas d’Amigo: An English Translation. 2010].
  32. Антология, 1995, Голубева Е. Г. Послесловие, с. 211.
  33. Cantiga // Metzler Lexikon Literatur. Begriffe und Definitionen. 3., völlig neu bearbeitete Auflage. Stuttgart; Weimar: Verlag J.B. Metzler, 2007, S. 114.
  34. Название «малые жанры» используется не по причине низких художественных достоинств, а из-за недостаточной распространённости сочинений в указанных жанрах.
  35. Антология, 1995, Голубева Е. Г. Послесловие, с. 214.
  36. Краткое содержание: У вдовы был сын, пожелавший посвятивший свою жизнь служению Деве Марии. Мальчик очень хорошо пел, особенно (антифон) «Gaude virgo». Пение мальчика радовало прохожих, вознаграждавших его едой; так он зарабатывал себе и матери на пропитание. Однажды, в день праздника пение мальчика привело в ярость проходившего мимо еврея. Еврей похитил его, убил топором и замуровал тело в винном погребе. Матери, которая расспрашивала народ в поисках пропавшего сына, сказали, что его видели уходящим с неким евреем. Мать ринулись к дому, окруженному завороженной толпой — из этого дома доносились звуки знакомого антифона «Gaude virgo», притом что в доме никого не было. Тогда люди догадались разобрать погреб и обнаружили там живого мальчика, который рассказал им обо всем, что случилось, и о том, что спасла его от верной смерти Дева Мария. Разъяренные горожане отыскали еврея-убийцу и бросили его в огонь.
  37. Ferreira M. P. Dom Dinis // The New Grove Dictionary of Music and Musicians. L.; N.Y., 2001.
  38. Lopes, Graça Videira; Ferreira, Manuel Pedro et al. [www.cantigas.fcsh.unl.pt/apresentacao.asp#equipa Apresentação. 2. Equipa] (порт.). Cantigas Medievais Galego-Portuguesas. Instituto de Estudos Medievais, FCSH/NOVA. Проверено 12 октября 2016.
  39. [www.cantigas.fcsh.unl.pt/listaautores.asp Cantigas Medievais Galego-Portuguesas. Trovadores e jograis medievais (порт.)] Список авторов, писавших на галисийско-португальском языке (биографии и сочинения)
  40. Использование слова «композитор» по отношению к европейским сочинителям музыки до (примерно) XV века, когда поэт и музыкант представляли собой одно лицо, в целом дискуссионно.
  41. [www.infopedia.pt/$martin-codax Infopédia. Porto: Porto Editora, 2003—2013]
  42. [www.cantigas.fcsh.unl.pt/autor.asp?cdaut=11&pv=sim Cantigas Medievais Galego-Portuguesas]
  43. </ol>

Литература

  • Вольф Е. М. История португальского языка. — Учеб. для ин-тов и фак. иностр. яз. — М.: Высшая школа, 1988. — 264 с. — ISBN 5-06-001175-5.
  • Дробинский А. И. [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke3/ke3-3662.htm Кансьонейру] // Краткая литературная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1962—1978.
  • [bigenc.ru/music/text/2042285 Кантига] / Д. В. Рябчиков // Исландия — Канцеляризмы. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2008. — С. 752. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 12). — ISBN 978-5-85270-343-9.</span>
  • Песни трубадуров / Составление, перевод со старопровансальского, комментарии А. Г. Наймана. — М.: Главная редакция восточной литературы издательства Наука, 1979. — 260 с.
  • Поэзия трубадуров: Антология галисийской литературы / Составители: Елена Голубева, Елена Зернова; предисл.: Шесус Алонсо Монтеро; подготовка текстов и послесловие: Елена Голубева. — СПб.: Центр галисийских исследований СПбГУ при содействии изд. "Алетейя", 1995. — С. 25. — 237 с. — ISBN 5-85233-003-14 (ошибоч.).
  • Феррейра М. П. Кантиги Святой Марии // Исторический атлас средневековой музыки. М.: Арт Волхонка, 2016, с. 168—169.
  • Anglès H. La música de las «Cantigas de Santa María», del rey Alfonso X el Sabio. Barcelona, 1943-1964, 4 voll.
  • Ferreira M. P. Iberian monophony // A performer’s guide to medieval music, ed. R.W. Duffin. Bloomington: Indiana University Press, 2000, p. 144-157.
  • Lapa, Manuel Rodrigues. Cantigas d’escarnho e de mal dizer dos cancioneiros medievais galego-portugueses, edição crítica. 2nd ed. Vigo: Editorial Galaxia, 1970.
  • Lopes, Graça Videira; Ferreira, Manuel Pedro et al. [www.cantigas.fcsh.unl.pt/sobreascantigas.asp Sobre as cantigas] (порт.). Cantigas Medievais Galego-Portuguesas. Instituto de Estudos Medievais, FCSH/NOVA. Проверено 10 октября 2016.
  • Ribera Tarragó J. La música de las «Cantigas»: estudio sobre su origen y naturaleza, con reproducciones fotográficas del texto y transcripción moderna. Madrid, 1922.
  • Studies on the "Cantigas de Santa Maria": Art, Music, and Poetry: Proceedings of the International Symposium on the "Cantigas de Santa Maria" of Alfonso X, el Sabio (1221-1284) in Commemoration of Its 700th Anniversary Year–1981. Co-Editors Israel J. Katz & John E. Keller <...>. Madison, 1987.
  • Tavani, Giuseppe. Trovadores e Jograis: Introdução à poesia medieval galego-portuguesa. Lisbon: Caminho. 2002.
  • The Songs of Holy Mary by Alfonso X, the Wise: A Translation of the Cantigas de Santa Maria. Translated by Kathleen Kulp-Hill. Tempe, 2000.
  • Vasconcelos, Carolina Michaëlis de. [archive.org/details/cancioneirodaaju02vascuoft Cancioneiro da Ajuda. Edição crítica e comentada] : [порт.] : in 2 vol. — Halle : Max Niemeyer, 1904. — Vol. 2. — 1001 p.</span>

Дискография

  • [www.medieval.org/emfaq/cds/search.cgi?q=Cantigas Обширный список аудиозаписей на портале medieval.org]

Ссылки

  • [www.cantigasdesantamaria.com/ Cantigas de Santa Maria] (тексты, ноты, рекомендации исполнителям, библиография)
  • [csm.mml.ox.ac.uk/ Centre for the Study of the Cantigas de Santa Maria]. Проект Оксфордского университета. В базе приведены текстовые описания кантиг. Факсимильных воспроизведений оригинальной нотации, современных нотных транскрипций и (богатой) рукописной иконографии кантиг в этой базе нет.
  • [bks8.books.google.ru/books?id=bAs0BUizMYUC&printsec=frontcover&hl=ru Cantus coronatus: 7 cantigas d’El-Rei Dom Dinis, ed. Manuel Pedro Ferreira. Kassel: Edition Reichenberger, 2005]
  • [www.cervantesvirtual.com/bib_autor/codax/index.shtml Portal de Martin Codax] Портал Мартина Кодаса в виртуальной библиотеке Мигеля Сервантеса включает аудиозаписи кантиг
  • [www.cantigas.fcsh.unl.pt/artedetrovar.asp Cantigas Medievais Galego-Portuguesas. Arte de Trovar Do Cancioneiro da Biblioteca Nacional] Анонимный галисийско-португальский трактат о поэтике Arte de Trovar (текст и манускрипты)
  • [www.cantigas.fcsh.unl.pt/manuscritos.asp Cantigas Medievais Galego-Portuguesas. Manuscritos] Манускрипты трёх сборников светских кантиг
  • [www.youtube.com/watch?v=GIWHo5shCMk Cantigas] — концерт ансамбля средневековой музыки Drolls и академического хора Петрозаводского Государственного университета, Большой зал Петрозаводской государственной консерватории им. А. К. Глазунова 1 марта 2014 года
В Викитеке есть оригинал текста по этой теме.

Отрывок, характеризующий Кантига

– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.