Канчельскис, Андрей Антанасович

Андрей Канчельскис
Общая информация
Полное имя	Андрей Антанасович Канчельскис
Родился	23 января 1969(1969-01-23) (55 лет) Кировоград, УССР, СССР
Гражданство	СССР Россия Великобритания
Рост	181 см
Вес	82 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	ДЮСШ-2 (Кировоград)
1981—1984	ДЮСШ Звезда (Кировоград)
1985	ХГУВК-1 (Харьков)
Клубная карьера*
1986—1987	Звезда (Кировоград)	68 (5)
1988—1989	Динамо (Киев)	22 (1)
1990—1991	Шахтёр (Донецк)	21 (3)
1991—1995	Манчестер Юнайтед	123 (47)
1995—1997	Эвертон	52 (20)
1997—1998	Фиорентина	26 (2)
1998—2002	Рейнджерс	76 (13)
2001	→  Манчестер Сити	10 (0)
2002—2003	Саутгемптон	1 (0)
2003	Аль-Хиляль	3 (0)
2004—2005	Сатурн	32 (3)
2006	Крылья Советов	22 (1)
1988—2006	Итого	456 (95)
Национальная сборная**
1989—1991	СССР	17 (3)
1992	СНГ	6 (0)
1992—1998	Россия	36 (4)
Тренерская карьера
2009—2010	Торпедо-ЗИЛ
2010—2012	Уфа
2012—2013	Волга (НН)	тренер
2014—2015	Юрмала
2016	Солярис
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Андре́й Анта́насович Канче́льскис (23 января 1969, Кировоград, Украинская ССР, СССР) — советский, украинский и российский футболист, полузащитник; тренер. Мастер спорта СССР международного класса, Заслуженный мастер спорта России (2011). Один из самых успешных и титулованных российских футболистов. Игрок сборной СССР/СНГ и сборной России. На высшем уровне играл 19 лет — 1988—2006.

Клубная карьера

Начало карьеры. Украинская ССР

Первое футбольное образование Андрей Канчельскис получил в кировоградской ДЮСШ «Звезда», за команду которой выступал во второй лиге СССР в 1986—87 годах, и в харьковском спортинтернате.

Футбольную карьеру на высшем уровне начал под руководством Валерия Лобановского в киевском «Динамо», куда был переведён после призыва в армию в 1988 году. Первый официальный матч для Канчельскиса состоялся на Республиканском стадионе в Киеве 17 сентября 1988 года, когда он заменил Ивана Яремчука в игре против донецкого «Шахтёра». Свой первый гол в чемпионате СССР 19-летний полузащитник забил 4 ноября 1988 года в домашнем матче против московского «Динамо». Выйдя на замену за тридцать минут до конца встречи при счёте 0:1 в пользу москвичей, Канчельскис сравнял счёт и в итоге помог своей команде выиграть матч — 2:1. В 1989 году сыграл за «Динамо» Киев в 15 матчах чемпионата страны и завоевал первую свою футбольную награду — бронзовую медаль первенства СССР.

После окончания срока службы Канчельскис предпочёл продолжить карьеру в другом украинском клубе — донецком «Шахтёре», где успешно и стабильно выступал в основном составе, откуда летом 1990 года был приглашён в национальную сборную СССР для подготовки и участия в матчах отборочного турнира к чемпионату Европы 1992.

Покорение Англии

«Манчестер Юнайтед»

6 февраля 1991 года, во время товарищеской игры со сборной Шотландии в Глазго, правого полузащитника сборной СССР заметил главный тренер «Манчестер Юнайтед» Алекс Фергюсон, который как раз искал такого игрока для своей команды. Просмотрев немало видеоматериалов о Канчельскисе и посетив товарищеский матч сборных Германии и СССР во Франкфурте, Фергюсон принял окончательное решение. Вскоре в «Шахтёр» поступило предложение о переходе Канчельскиса в клуб, которому было суждено стать одним из сильнейших клубов 90-х годов в Европе и мире.

Дебют полузащитника за «МЮ» состоялся 11 мая 1991, в одном из последних матчей сезона, против «Кристал Пэлас». Новый клуб Канчельскиса, лишённый многих игроков, занятых подготовкой к финалу Кубка обладателей кубков, потерпел поражение 0:3. А 15 мая «Манчестер Юнайтед» завоевал престижный европейский трофей, победив испанскую «Барселону» — 2:1. За игрой своей команды Канчельскис наблюдал с трибуны стадиона в Роттердаме.

Кировоградскому полузащитнику удалось быстро адаптироваться в английском первенстве, и он с первого же сезона прочно занял место в основном составе манчестерского клуба и начал играть на месте правого полузащитника.

Сезон 1992/93 был не самым лучшим в карьере игрока — за основу он провёл только 14 игр, из них 10 раз на замену. Тем не менее, и уже следующий сезон был для него лучшим в «МЮ».

Канчельскис провёл в составе «Юнайтед» четыре полных сезона — с 91-го по 95-й. Наряду со Шмейхелем и Кантона, Робсоном и Инсом, Хьюзом и Гиггзом он был одним из лидеров клуба. За это время он помог команде дважды стать чемпионом Англии, причём до первой из этих побед, в 1993 году, «МЮ» не выигрывал первенство с 1967 года, целых 26 лет. Также Канчельскис выигрывал Кубок Англии, Кубок английской лиги, Суперкубок Европы и дважды Суперкубок Англии.

Среди списка английских трофеев мог быть и ещё один — Кубок английской лиги-1994. Но в финальном матче против «Астон Виллы» 27 марта 1994 года Канчельскис совершил ошибку, возможно, предопределившую поражение «МЮ» — за игру рукой в своей штрафной он был удалён с поля, а назначенный за это нарушение пенальти был успешно реализован. Матч закончился со счётом 3:1 в пользу «Астон Виллы».

Из особо успешных матчей можно выделить игру чемпионата Англии 1994/95 с «Манчестер Сити»: в историческом противостоянии-дерби Канчельскис сделал хет-трик и голевую передачу, а матч в итоге закончился со счётом 5:0 в пользу «красных дьяволов». Этот хет-трик стал первым в истории «Юнайтед» после образования премьер-лиги.

Участвовал в групповом турнире Лиги чемпионов 1994/95, и забил мяч в ворота шведского «Гётеборга».

Всего во всех турнирах за «МЮ» Канчельскис сыграл 162 матча и забил 36 голов. По итогам голосования среди болельщиков с целью определения ста величайших игроков в истории «МЮ» Канчельскис занял 25-е место.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В сезоне 1994/95, вследствие небольшой травмы, а также из-за недоверия главного тренера Алекса Фергюсона, многие матчи Канчельскис начинал на скамейке запасных, хотя успешно проводил выделенное ему время на поле и забивал много голов. Из-за большого желания постоянно выходить на поле в стартовом составе между тренером и игроком возник конфликт, который так и не был разрешён. В межсезонье Канчельскис был продан в ливерпульский «Эвертон», который в предыдущем сезоне завоевал Кубок Англии, в финале 20 мая 1995 обыграв как раз «Манчестер Юнайтед» — 1:0. Сделку можно оценить как весьма успешную в финансовом плане — трансферная стоимость полузащитника, за годы манчестерской карьеры, выросла с 650 тысяч до 5,5 миллионов фунтов. На тот момент эта покупка стала рекордной за всю историю «Эвертона».

Переход послужил одним из сопутствующих факторов для восхождения новой звезды английского футбола Дэвида Бекхэма, который заменил Канчельскиса на правом фланге полузащиты «МЮ». Существует мнение, подтверждённое словами как Алекса Фергюсона, так и самого Бекхэма, что если бы Канчельскис остался в команде, то появление молодого англичанина в основном составе «Юнайтед» было бы осложнено и могло бы быть отложено на некоторое время. Ведь в начале 1995 Дэвид Бекхэм был отправлен в аренду в скромный «Престон», клуб четвёртого по силе английского дивизиона (англ. Football League Third Division). А после ухода из команды Канчельскиса талантливый англичанин стал с первых же матчей выходить в стартовом составе «МЮ» и провёл отличный сезон, положивший начало своей яркой футбольной карьере.

Выступления Андрея Канчельскиса за «Манчестер Юнайтед»

Годы	Премьер-лига		Кубок Англии		Кубок лиги		Еврокубки		Всего
	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы
1991—95	123	28	13	4	16	3	10	1	162	36

«Эвертон»

Проведённый за «Эвертон» сезон 1995/96 сложился для Канчельскиса очень удачно. Андрей легко закрепился в основном составе, выполняя на поле роль остроатакующего полузащитника и нападающего. В итоге с 16 забитыми голами он стал лучшим снайпером команды и любимцем болельщиков, для которых особенно значимыми оказались мячи, забитые в двух дерби против клуба «Ливерпуль». В матче первого круга 18 ноября 1995 дубль Канчельскиса принёс «Эвертону» победу на поле соперника, а во втором круге благодаря его забитому мячу матч закончился вничью 1:1. И до сих пор какое-либо из этих достижений (два забитых мяча «Ливерпулю» на «Энфилд Роуд» или оба матча-дерби сезона с забитыми мячами) никем из игроков «Эвертона» не повторено.

Также очень запоминающейся стала игра с клубом «Шеффилд Уэнсдей» на финише сезона, завершившаяся со счётом 5:2 в пользу «Эвертона» и хет-триком в исполнении Канчельскиса.

В апреле 1996 года он был признан лучшим игроком месяца в премьер-лиге, вторым из четырёх игроков «Эвертона» (на данный момент), добившимся такого успеха. Канчельскис в очередной раз подтвердил свой высокий класс и профессионализм. Чемпионат 1995/96 «Эвертон» закончил неплохо — на шестом месте, что на тот момент было лучшим результатом для клуба за шесть лет.

Однако в следующем сезоне Канчельскис отыграл за английский клуб только полгода, в 20 матчах премьер-лиги, забив 4 мяча. В связи с финансовыми трудностями и с учётом выгодного предложения от итальянской «Фиорентины», руководство «Эвертона» без согласования с игроком совершило сделку по его продаже. Канчельскис решил не идти против воли руководства клуба и в январе 1997 года отправился во Флоренцию открывать для себя Серию А.

Выступления Андрея Канчельскиса за «Эвертон»

Годы	Премьер-лига		Кубок Англии		Кубок лиги		Всего
	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы
1995—97	52	20	6	1	2	1	60	22

Италия. «Фиорентина»

Итальянцы приобрели Канчельскиса у английского «Эвертона» за 8 миллионов фунтов, что стало рекордной на тот момент трансферной суммой, выплаченной за российского игрока, наряду c суммой, которую выплатил миланский «Интер» за Игоря Шалимова.

Во второй половине итальянского чемпионата 1996/97 Андрей сыграл 9 матчей, в которых не сумел забить ни одного мяча. Это связано было с сильными различиями футбольных стилей Италии и Англии. Привыкшему много времени проводить у чужих ворот и в опасных контратаках Канчельскису приходилось постоянно испытывать на себе всю крепость защитных порядков итальянских клубов, а также самому много времени проводить в обороне. Признанный бомбардир Андрей Шевченко, ставший лучшим снайпером Серии A в 2000 году, отмечал: «Забить гол в итальянском первенстве, бесспорно, сложнее, чем в каком-либо другом».

В межсезонье в «Фиорентине», завершившей чемпионат на 9-м месте, произошла смена главного тренера — Клаудио Раньери перешёл в испанскую «Валенсию», а на его место пришёл Альберто Малезани. Новый тренер сразу стал доверять Канчельскису, используя его на более привычных для того позициях. Андрей, которому нравилось в Италии, уже привык и освоился в Серии А, так что вполне можно было рассчитывать на успешно проведённый сезон и оправдание возложенных на игрока надежд болельщиков и руководства клуба. Имея в составе таких мастеров, как Канчельскис, Франческо Тольдо, Руй Кошта и легендарный Габриэль Батистута, «Фиорентина» строила амбициозные планы на сезон.

И действительно, начало сезона выдалось для Канчельскиса удачным. Уже во втором туре чемпионата 14 сентября 1997 года в матче «Фиорентина» — «Бари» он забил свой первый гол на Апеннинах и помог клубу одержать вторую победу на старте первенства. В третьем туре предстояла игра двух лидеров, одержавших по две победы, — миланский «Интер» принимал на своём поле «Фиорентину».

21 сентября 1997. «Интер» — «Фиорентина». В этом матче Канчельскиса и его команду постигла первая неудача в сезоне. Агрессивный игрок «Интера» Тарибо Уэст в жёстком единоборстве нанёс российскому легионеру тяжёлую травму голеностопа, которая надолго вывела его из строя, а «Фиорентина» в итоге проиграла со счётом 2:3.

Спустя месяц сборной России предстоял важнейший стыковой матч за выход на Чемпионат Мира 1998 со сборной Италии. И только что восстановившийся после травмы Андрей Канчельскис, как один из лидеров сборной, не мог пропустить эту игру. Встреча в Москве проходила в снегопад и трёхградусный мороз. В середине первого тайма, прерывая прорыв Канчельскиса, вратарь «скуадры адзурры» Джанлука Пальюка выбежал вперёд и в броске завладел мячом. Канчельскис резко затормозил, но по инерции проехал по скользкому газону в направлении вратаря и свалился на него. Травмированный Пальюка был вынужден покинуть поле, а в ворота встал 19-летний Джанлуиджи Буффон, один из самых молодых вратарей в истории сборной Италии (этот матч стал дебютным выступлением вратаря за сборную). Как выяснилось чуть позже, Канчельскис тоже пострадал в этом столкновении, и после перерыва его заменил Хохлов.

В результате этих травм сезон для Канчельскиса оказался скомканным, и талантливому полузащитнику не удалось продемонстрировать свою лучшую игру. За оставшееся время ему удалось забить ещё только один гол. 16 мая 1998 года в игре последнего тура против «Милана» «Фиорентине» нужна была только победа, чтобы получить путёвку в Кубок УЕФА. Забив второй гол, Андрей Канчельскис установил окончательный счёт в матче — 2:0. Хотя команда и заняла в итоге 5-е место в чемпионате, радости на трибунах не было пределов, и эмоциональные итальянские болельщики, не дождавшись финального свистка, выбежали на поле, празднуя победу и разрывая форму своих кумиров на сувениры.

Перед началом сезона 1998/99 в руководстве «Фиорентины» в очередной раз произошли некоторые перестановки: ушёл в «Болонью» спортивный директор, который и покупал в своё время Канчельскиса, также покинул клуб главный тренер Альберто Малезани, который был высокого мнения о россиянине и даже предлагал ему перейти вместе с ним в «Парму».

В итоге «Фиорентина» продала Канчельскиса в разбогатевший шотландский «Рейнджерс». Андрей Канчельскис стал рекордным приобретением чемпионов Шотландии: переход из «Фиорентины» обошёлся «Рейнджерс» в 5,5 миллионов фунтов.

Выступления Андрея Канчельскиса за «Фиорентину»

Годы	Серия А		Кубок Италии		Всего
	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы
1997—98	26	2	2	0	28	2

Возвращение в Британию

Глазго. «Рейнджерс»

Перед сезоном 1998/99 руководство шотландского клуба «Рейнджерс» из Глазго поставило своей целью вывести клуб на более высокие результаты. Планировалось создать клуб, не только доминирующий в национальном первенстве, но и на равных конкурирующий с лучшими клубами Европы, в частности в играх Лиги Чемпионов.

Для этой цели на пост тренера «Рейнджерс» был приглашён известный голландский тренер Дик Адвокат, а также выделен огромный бюджет на покупку новых игроков. Среди новичков оказался и Андрей Канчельскис, который стал самой дорогой покупкой для шотландского клуба. С обоими были подписаны контракты на четыре года.

В первом сезоне Канчельскису, который постоянно выходил на поле в основном составе, вместе со своей новой командой удался своеобразный трофейный хет-трик. В Шотландии «Рейнджерс» выиграл всё — стал чемпионом, а также завоевал Кубок Шотландии и Кубок шотландской лиги. Подобное удалось «рейнджерам» уже в шестой раз. Но на европейской арене добиться успеха шотландцы не смогли, уступив в 1/8 финала Кубка УЕФА будущему победителю этого турнира — итальянской «Парме» под руководством Альберто Малезани, предыдущего тренера Канчельскиса в «Фиорентине».

Следующий сезон для российского полузащитника сложился менее удачно. Начало сезона — а оно включило успешное противостояние за выход в групповой турнир Лиги Чемпионов всё с той же «Пармой» Малезани — Канчельскис пропустил из-за травмы ахиллова сухожилия. На позиции правого полузащитника его с успехом заменил новичок команды американец Рейна, так что даже после восстановления Канчельскис зачастую выходил только на замену и сыграл до конца года всего в 10 матчах, забив 3 мяча.

После зимнего перерыва Канчельскис стал получать гораздо больше игровой практики, постоянно выходил в стартовом составе, как в чемпионате, так и в Кубке. Правда, забить гол в премьер-лиге удалось лишь однажды — в победном матче со счётом 4:0 против «Селтика».

«Рейнджерс», как и год назад, стали чемпионами Шотландии и обладателями Кубка страны. Покорение же Европы опять не удалось. В групповом турнире Лиги чемпионов команда заняла третье место и продолжила участие только в 1/16 финала Кубка УЕФА, где была обыграна немецкой «Боруссией».

С получением ещё больших полномочий от руководства клуба перед сезоном 2000/01 главный тренер «Глазго Рейнджерс» Дик Адвокат продолжил приглашать в команду дорогостоящих земляков, вследствие чего игровое время других футболистов и Канчельскиса в частности резко уменьшилось. А домашний матч 13-го тура премьер-лиги, 28 октября 2000 года, с «Килмарноком», завершившийся сенсационным разгромом чемпионов Шотландии со счётом 0:3, стал для него и вовсе последним матчем этого сезона за шотландский клуб.

После небольшого конфликта на тренировке с Фернандо Риксеном, одним из голландских игроков команды, российский полузащитник был отстранён от основного состава. От предложения Дика Адвоката тренироваться и играть за дублирующий состав Канчельскис наотрез отказался, из-за чего последовали санкции руководства клуба, и Андрею всё равно пришлось целый месяц тренироваться с молодёжной командой «Рейнджерс». Но и после отбытия наказания Канчельскис продолжал не попадать даже в заявки команды на матчи. Появились слухи о продаже игрока в какой-либо из клубов английской премьер-лиги, но высокая стоимость игрока отпугивала потенциальных покупателей.

В то же время к моменту появления в команде очередного новичка, Туре Андре Флу (самого дорогого футболиста в истории Шотландии), моральная обстановка в команде и среди болельщиков была накалена до предела, а неудачные результаты только подливали масла в огонь.

К зимнему перерыву «Рейнджерс» занимал только третье место в национальном чемпионате, отставая от лидировавшего «Селтика» на 12 очков. Выступление в еврокубках также прошло бесславно, по прошлогоднему сценарию — 3-е место в группе Лиги чемпионов и поражение в 1/16 финала Кубка УЕФА от немецкого «Кайзерслаутерна».

В конце января 2001 года Канчельскису поступило предложение о переходе на правах аренды до конца сезона в английский клуб «Манчестер Сити», и он на него согласился.

«Манчестер Сити»

Положение, в котором находился в то время английский клуб, было не из лучших. «Манчестер Сити» находился среди аутсайдеров чемпионата, занимая после 24 туров 18-е место, и вёл тяжёлую борьбу за выживание в премьер-лиге. Но для Канчельскиса важно было играть, и в «Сити» он мог получить эту возможность. Положительной стороной в переходе являлось ещё и то, что тренером клуба был хорошо знакомый ему по совместной работе в «Эвертоне» Джо Ройл, который на него рассчитывал и знал его возможности. Соглашение об аренде было заключено на три месяца с возможностью продления.

Дебютировал за новый клуб Андрей Канчельскис в ближайшем же туре, в матче против грозного «Ливерпуля». Выйдя на поле после перерыва, он провёл весь второй тайм, на привычном правом фланге полузащиты. Проигрывая после первого тайма 0:1, «Манчестер Сити» отыгрался через три минуты после выхода Канчельскиса, и матч закончился со счётом 1:1. Хорошо выглядевший россиянин в следующем матче против «Мидлсбро» вышел уже в стартовом составе и фактически отличился забитым голом — мяч после удара Андрея рикошетом от защитника влетел в сетку ворот соперника. Чуть позже в матче Кубка Англии всё с тем же «Ливерпулем» Андрей всё-таки забил свой первый гол за «Сити», но матч был проигран 2:4. Впрочем, этот гол остался у него единственным за всё время арендного срока.

За это время Канчельскис принял участие в 10 матчах премьер-лиги, но его помощь не спасла «Манчестер Сити» от вылета, и российский легионер досрочно возвратился в шотландский «Рейнджерс». После того как английский клуб потерял всякие шансы на выживание в премьер-лиге, возможность продления контракта с футболистом даже не обсуждалась.

«Рейнджерс». Последний сезон

Сезон 2001/2002. Канчельскис вернулся в «Рейнджерс», который в прошедшем сезоне не только ничем не отличился в Европе, но и не выиграл ни одного шотландского трофея (на этот раз трофейный хет-трик удался «Селтику»). Но это никак не отразилось на судьбе голландца Дика Адвоката, который продолжал тренировать команду. Учитывая сложные отношения между ним и российским легионером, ожидать стабильного появления Андрея Канчельскиса в составе «Рейнджерс» не приходилось, что ближайшее будущее и подтвердило. 5 игр (250 мин) в августе и сентябре — это всё время, выделенное Адвокатом российскому полузащитнику.

Осенью 2001 в очередной раз вылетевшему из Лиги чемпионов (уже на стадии 3-го квалификационного раунда) шотландскому клубу выпало встречаться в Кубке УЕФА с российскими командами. Сначала с «Анжи» (единственный матч (из-за нежелания шотландцев ехать в Махачкалу УЕФА решила провести один матч на нейтральном поле) прошёл не в Махачкале, а в Варшаве), а затем с московским «Динамо». Матчи с «Анжи» в Варшаве и «Динамо» в Глазго Канчельскис провёл на скамейке запасных, а на ответную игру с москвичами вообще не полетел по решению тренера.

11 декабря 2001 Дик Адвокат, контракт с которым истекал в конце сезона, досрочно покинул пост тренера «Рейнджерс». Причиной этого стали неудовлетворительные результаты команды: ранний вылет из Лиги Чемпионов и 2-е место в чемпионате Шотландии после 17 туров, с отставанием на 12 очков от лидера премьер-лиги, принципиального соперника — «Селтика». Оставшиеся полгода голландец проработал в клубе на должности спортивного директора. Новым главным тренером клуба из Глазго стал Алекс Маклиш, до этого возглавлявший шотландский «Хайберниан». На увеличении игровой практики Андрея Канчельскиса эта тренерская рокировка поначалу никак не отразилась. До начала марта он поучаствовал только в двух играх на Кубок Шотландии, забив гол в последней из них. После этого он стал чаще выходить на поле и сыграл ещё в 7 матчах, большинство из которых начинал в стартовом составе и проводил без замен.

Шотландский клуб решил не продлевать контракт с Андреем Канчельскисом, истекающий летом 2002 года. Таким образом, 33-летний россиянин, четыре сезона (с перерывом на аренду в «Манчестер Сити») защищавший цвета клуба из Глазго, с 1 июля стал свободным агентом.

Выступления Андрея Канчельскиса за «Рейнджерс» Глазго

Годы	Премьер-лига		Кубок Шотландии		Кубок лиги		Еврокубки		Всего
	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы
1998—99	31	7	5	1	2	0	7	1	45	9
1999—00	28	4	5	1	2	0	5	0	40	5
2000—01	7	1	0	0	0	0	7	2	14	3
2001—02	10	1	3	1	0	0	1	0	14	2
Всего	76	13	13	3	4	0	20	3	113	19

«Саутгемптон»

Поиски нового клуба для Канчельскиса привели к тому, что появился вариант с продолжением его карьеры в «Саутгемптоне», занявшем в сезоне 2001/02 11-е место в английской премьер-лиге.

15 августа 2002 года российский легионер провёл переговоры с главным тренером английской команды Гордоном Страканом, который предложил поучаствовать в тренировках с основным составом, в течение двух недель. По окончании этого срока, 30 августа, руководством клуба было принято решение о подписании с Канчельскисом контракта на один год.

11 сентября состоялся дебют россиянина уже в четвёртом для него клубе АПЛ, в матче против своего предыдущего клуба — «Эвертона» (интересно, что первая игра за «Эвертон» у Канчельскиса была против «Саутгемптона»). Игра закончилась победой «Саутгемптона», первой в пяти стартовых турах чемпионата, а единственный и победный гол был забит во втором тайме, после выхода Андрея Канчельскиса на замену. Но больше на поле российский полузащитник в этом сезоне не выходил (не считая 20 минут в матче Кубка лиги). Всё остальное время, при отсутствии тренерского доверия, Канчельскис просто числился в составе «Саутгемптона».

Саудовская Аравия. «Аль-Хиляль»

В начале февраля 2003 года в карьере Андрея Канчельскиса был совершён неожиданный поворот. В связи с полным отсутствием игровой практики он досрочно прекратил сотрудничество с «Саутгемптоном» и подписал четырёхмесячный контракт с чемпионом Саудовской Аравии — клубом «Аль-Хиляль» из Эр-Рияда, лидировавшем в чемпионате страны.

Но защитить свой титул в 2003 году клубу не удалось, он занял только 5-е место в чемпионате и не смог пробиться в стадию плей-офф. Канчельскис принял участие в трёх матчах регулярного чемпионата. Также он сыграл в 3 матчах азиатской Лиги чемпионов, но и тут «Аль-Хиляль», заняв последнее место в группе, рано прекратил борьбу за победу в турнире.

И все же Канчельскису удалось выиграть один трофей за этот короткий и экзотичный период в своей карьере. «Аль-Хиляль» завоевал Кубок Саудовской Аравии (Кубок короля), в четвертьфинале которого российский полузащитник забил свой единственный «аравийский» гол и был признан лучшим игроком матча. В мае 2003 г. «Аль-Хиляль», уже экс-чемпион страны, решил не продлевать контракт с Андреем Канчельскисом, и россиянин вернулся в Англию.

Летом легионер искал варианты продолжения карьеры на Британских островах, тренировался в команде второго английского дивизиона «Брайтон энд Хоув Альбион», но, так и не получив достойных предложений, до конца года остался без клуба.

Россия

«Динамо» Москва

В начале декабря 2003 года Андрей Канчельскис прилетел в Москву, где провёл переговоры с руководством московского «Динамо», не в первый раз проявившем интерес к полузащитнику со времени окончания его шотландской карьеры. По итогам переговоров было принято решение, что до подписания контракта Канчельскис примет участие в тренировочных сборах с командой, в ходе которых новый главный тренер «Динамо», чех Ярослав Гржебик, оценит его физическую форму и игровые возможности.

По договорённости с тренером Канчельскис присоединился к команде перед первым зарубежным сбором, проходившим в Турции. Примечательно, что уже во время одной из игр на сборе после ухода с поля динамовского вратаря Березовского именно к опытному Канчельскису перешла капитанская повязка.

Комментарии  

Ярослав Гжебик, главный тренер «Динамо»:

— Если Канчельскис находится в хорошей форме, он войдёт в костяк из опытных игроков, которые поведут за собой молодёжь.
— По Канчельскису видно, что это умный и опытный игрок.

Юрий Васильков, врач «Динамо»:

— С Андреем мы нашли общий язык - парень он культурный и коммуникабельный. Вокруг такого можно строить и микроклимат в команде. Для меня появление Канчельскиса на сборе — это учёба. Он играл в Европе в хороших командах — вот и спрашиваю, как питаются, как восстанавливаются…

---

«Советский Спорт»:

— «Динамо» тренируется по два раза в день, играет тоже достаточно много. Как вы переносите нагрузки?

Андрей Канчельскис:

— Намекаете на мой возраст? Нормально переношу! Примеров, когда ветераны задают тон, достаточно: в Италии, Англии, Испании… Если человек ведёт правильный образ жизни, то нет проблем. Просто мне надо внимательно отнестись к сборам вот в каком плане: за предсезонку в России можно набрать форму, а потом её враз растерять. Буду планировать. Но осторожно, чтобы подойти к чемпионату в хорошей форме.

После окончания сбора «Динамо» возвратилось в Москву, где состоялись переговоры между руководством клуба и агентом футболиста. 22 января был подписан контракт по схеме 1+1. На следующий день — в день своего 35-летия — Андрей Канчельскис торжественно скрепил подписью контракт с динамовским руководством на организованной клубом пресс-конференции.

Комментарии  

Ярослав Гжебик, главный тренер «Динамо»:

— Убеждён, что присутствие в команде Канчельскиса, его опыт и желание работать, дадут «Динамо» очень много. Тот Канчельскис, которого я увидел на первом сборе в Турции, меня очень порадовал.

Шандор Варга, агент Канчельскиса:

— Хочу опровергнуть распространившуюся информацию о том, что «Аль-Хиляль» отказался от контракта с Канчельскисом по причине его слабых физических показателей. Это не так. Сегодня утром мне опять позвонили из Аравии: Андрея ждут назад, предлагая контракт на сумму 1,5 миллиона долларов за полгода. Зовёт к себе в катарский «Аль-Араби» Габриэль Батистута. Встречались мы и с новым главным тренером «Спартака» Невио Скалой. Но Андрей посчитал, что не всё в жизни решают деньги. И сдержал своё слово, данное руководству «Динамо».

Канчельскис:

— Пусть мне и немало лет, но желания побеждать у меня не убавилось, а организация дела в «Динамо» и его богатейшие традиции внушают оптимизм. Думаю, будем бороться за самые высокие места.
— У меня были и другие приглашения — например, из Катара и Саудовской Аравии. А уже после того, как начал тренироваться с «Динамо», звали две солидные российские команды. Но у меня была предварительная договорённость с бело-голубыми, и я счёл за благо сдержать слово. Ведь руководство «Динамо» — это солидные люди, которые выполнили свои обещания. Кроме того, вижу, что у клуба большие амбиции.

Следующий тренировочный сбор «Динамо» проходил в Испании. Андрей Канчельскис принял участие во всех трёх контрольных матчах на сборе. А в игре против «Цюриха» вышел на поле в роли капитана.

В очередном интервью Гжебик отметил: «Канчельскис очень хорошо работает. У меня нет никаких сомнений, что его опыт наверняка здорово пригодится команде».

12 февраля 2004, перед третьим предсезонным сбором в Германии, руководством «Динамо» была организована встреча в Москве с болельщиками, где состоялось представление новичков клуба, среди которых отсутствовал самый титулованный — Андрей Канчельскис. Также становится известно, что он не включён в список игроков, отправляющихся на сборы. Его отсутствие объяснялось определёнными разногласиями с Гжебиком, а также травмой, полученной на последней тренировке в Испании.

13 февраля «Динамо» улетает в Германию, а Канчельскис, после тщательного врачебного осмотра в спортивном диспансере, получает неприятный диагноз — перелом ребра со смещением. Игроку были предписаны лёгкие тренировки без работы с мячом.

Комментарий  

Зураб Орджоникидзе, руководитель Центра спортивной медицины:

— У Канчельскиса перелом девятого ребра со смещением. Он — мужественный парень, несколько дней тренировался с травмой, после которой нужно около месяца на полноценное восстановление. Но, зная его характер, рискну предположить, что он захочет вернуться в строй раньше. Если бы не травма, Канчельскис был бы на старте сезона одним из лучших в «Динамо». Сегодняшнее обследование по уникальной российской методике показало, что его функциональная готовность равна почти пяти баллам по пятибалльной системе.

27 февраля, за две недели до начала чемпионата России, «Динамо» отправилось на заключительный сбор — в Чехию. Канчельскис остаётся в Москве, занимаясь по индивидуальной программе. Сообщается, что так и не преодолены возникшие в Испании разногласия между полузащитником и главным тренером Гжебиком, за короткое время успевшим отметиться суровыми требованиями к дисциплине в команде.

10 марта закончился срок подачи командами премьер-лиги заявок на чемпионат России 2004. Андрея Канчельскиса в списке «Динамо» не оказалось, что стало полной неожиданностью для футбольной общественности и для игрока, начавшего накануне тренироваться с дублирующим составом. Это событие фактически означало, что как минимум на первую половину российского первенства полузащитник остался без работы. 15 марта руководство «Динамо» сообщило о разрыве контракта с Канчельскисом.

Комментарии  

Александр Петрашевский, спортивный директор «Динамо»:

— Конфликта никакого не было. Сначала Андрей нарушил трудовую дисциплину, затем получил травму. Могу сказать точно, что инициатива расстаться с ним исходила не от Ярослава Гжебика. Единственное, — сказал тренер, — Канчельскис играть в ближайшее время не будет. По чисто футбольным причинам. Совет директоров посчитал, что нерентабельно платить высокую зарплату игроку, который не будет выходить на поле.

Ярослав Гжебик, главный тренер «Динамо»:

— Канчельскис допустил дисциплинарное нарушение. Такого проступка, который он совершил, в моих командах ещё никто себе не позволял!

Юрий Заварзин, гендиректор «Динамо»:

— Я уже подписал приказ об увольнении Канчельскиса. Если игрок не заявлен за клуб, то не может за него выступать — и, соответственно, пребывание такого игрока в команде становится бессмысленным.

25 марта Андрей Канчельскис, не согласившийся с увольнением из «Динамо», подал заявление в Палату РФС по разрешению споров с требованием восстановить его на работе в клубе. При этом руководители московского клуба заявили, что повод для увольнения был более чем веский — появление футболиста в нетрезвом состоянии на тренировке и отстранение его Гжебиком от занятий. Если верить служебным запискам руководства бело-голубых, это случилось 7 февраля в испанской Марбелье.

Комментарий  

Андрей Канчельскис (о ситуации, произошедшей 7 февраля):

— Думаю, что конфликтность исходила и исходит от главного тренера «Динамо» Ярослава Гжебика. Он повёл себя как-то неправильно. Гжебик просто остановил занятие и сказал, что я к нему не готов. Даже не объяснив мне, почему, собственно, не готов. Там было такое упражнение — через барьеры прыгать. И оттого, что у меня болело ребро, я не смог его выполнить безупречно. Гжебик настаивал. С ним сложно спорить, он очень эмоциональный, часто кричит. Ведёт себя некорректно. И не только по отношению ко мне, ко всем игрокам. Что касается нетрезвого состояния… Я профессионал, и никогда не позволю себе на тренировку прийти пьяным.

Одноклубники Канчельскиса предприняли попытку обратиться к главному тренеру с просьбой о пересмотре его жёсткого решения, но она оказалась безуспешной.

В итоге разгорелся крупный скандал, который отразился на имидже как игрока, так и клуба. 30 марта, на первом заседании Палаты РФС по разрешению споров, окончательного решения по делу принято не было. Сторонам было предложено договориться мирным путём, однако этого не произошло, и судебная тяжба между Канчельскисом и динамовским руководством затянулась до конца года.

12 июля 2004 года Ярослав Гжебик был уволен из «Динамо», находившегося на 14-м месте в чемпионате.

20 декабря 2004 Палата по разрешению споров Комитета РФС по статусу игроков обязала столичный клуб выплатить футболисту компенсацию за досрочное расторжение трудового договора. А по судебному решению была изменена запись об увольнении в трудовой книжке. Но в это время Канчельскис уже готовился ко второму своему сезону в России.

«Сатурн» Московская область

Несмотря на неприятное начало карьеры в России, Андрей Канчельскис всё же принял решение связать свою футбольную судьбу с другим клубом российской премьер-лиги. С начала апреля 2004 он приступил к тренировкам в раменском «Сатурне», по договорённости с главным тренером команды Борисом Игнатьевым. 4 июня 2004 между клубом и игроком был подписан контракт на полгода. В «Сатурне» Канчельскис присоединился к своему бывшему одноклубнику по киевскому «Динамо», донецкому «Шахтёру» и сборной России Виктору Онопко. В новом клубе Андрей выбрал себе примечательный игровой номер — 47.

3 июля 2004 года в матче против пермского «Амкара» (тренер Оборин) состоялся долгожданный дебют известного полузащитника в российском чемпионате. С этого дня за ним закрепился своеобразный рекорд — он стал последним дебютантом российских чемпионатов, который начинал играть ещё в советских турнирах. В этой игре, завершившейся со счётом 1:1, Канчельскис сыграл 73 минуты и отметился жёлтой карточкой, первой и единственной за время выступления в «Сатурне».

Первый «российский» гол Андрей забил 10 августа: Кубок России 2004/05, 1/16 финала (2-й матч). Набережные Челны. «КАМАЗ» — «Сатурн» — 1:3. А 18 октября он записал на свой счёт и первые голы в чемпионате России — забив сразу два мяча в домашнем матче против владикавказской «Алании» (5:1). К этому времени в «Сатурне» сменился главный тренер — вместо Игнатьева в команду пришёл Александр Тарханов, который проявил заинтересованность в дальнейшем сотрудничестве с Канчельскисом, и контракт с игроком был продлён ещё на год.

В июне 2005 года «Сатурн» пережил очередную тренерскую перестановку — Тарханова сменил Владимир Шевчук. При новом тренере Канчельскису пришлось осваивать новую футбольную специальность — крайнего защитника. Несмотря на травмы, преследовавшие 36-летнего игрока, в большинстве матчей он выходил на поле в стартовом составе, нередко проводя на поле все 90 минут.

Добиться командных успехов с «Сатурном» Канчельскису не удалось. 7-е место в 2004 и 11-е в 2005 были очень далеки от амбиций болельщиков и руководства клуба. После завершения сезона «Сатурн» не стал продлевать контракты с Канчельскисом, а также с Онопко, и оба ветерана покинули клуб.

«Крылья Советов» Самара

В середине декабря 2005 Андрей Канчельскис присоединился на сборах к самарскому клубу «Крылья Советов» под руководством главного тренера Гаджи Гаджиева, с которым он был знаком по выступлениям в сборной СССР и России. С «Крыльями» Канчельскис прошёл всю предсезонную подготовку и перед самым началом сезона — 7 марта 2006 года — подписал годичный контракт.

После того как все клубы премьер-лиги подали свои заявки игроков на чемпионат 2006, оказалось, что Андрей Канчельскис будет самым возрастным игроком этого года в России. И провёл он этот чемпионат на достойном уровне — сыграл в 22 матчах из 30, пропустив некоторые матчи из-за травмы или болезни.

Выступая на позиции правого крайнего защитника — такую роль на поле определил ему Гаджиев, — отличиться забитым мячом Андрею удалось только однажды. 6 мая в Самаре Андрей Канчельскис открыл счёт в победном матче против «Томи» (2:1). В феврале 2009 года этот мяч оказался 100-м в учёте «Клуба 100» российских бомбардиров.

Канчельскис стал одним из лидеров «Крыльев» и после травмы Андрея Гусина взял на себя обязанности капитана команды. Во многих матчах он был одним из лучших в составе «Крыльев», трижды попадал в символическую сборную тура по версии газеты «Спорт-Экспресс». По итогам чемпионата российской премьер-лиги 2006 Канчельскис был признан лучшим футболистом-ветераном (не менее 33 лет на начало чемпионата) по оценкам «СЭ».

В декабре 2006 Гаджи Гаджиева на тренерском мостике «Крыльев» сменил Сергей Оборин. Новый тренер команды обозначил курс на омоложение состава, и стало ясно, что в следующем сезоне играть за «Крылья» Канчельскис точно не будет.

Выступления Андрея Канчельскиса в России

Клуб	Годы	Премьер-лига		Кубок России		Всего
		Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы
Сатурн	2004	12	2	2	1	14	3
	2005	20	1	5	0	25	1
Крылья Советов	2006	22	1	2	0	24	1
Всего		54	4	9	1	63	5

---

Канчельскис:

Я занимаюсь футболом с восьми лет. Но сыграю прощальный матч лишь тогда, когда почувствую, что в тягость самому футболу. А пока есть желание и силы, пока могу приносить пользу команде, буду выходить на поле и отдавать игре всего себя без остатка. Футбол — моя жизнь. А жить вполнакала — не по мне.

11 февраля 2007 года 38-летний Андрей Канчельскис объявил о завершении своей игровой карьеры.

Последний матч Канчельскиса в большом футболе:
26 ноября 2006. Самара. «Крылья Советов» — «Спартак» Москва (0:1).

Однажды Андрей Канчельскис сыграл один матч в составе московского «Спартака». Это произошло 22 мая 1994 года в матче с бразильским клубом «Палмейрас» на московском турнире в честь 65-летия со дня рождения Льва Ивановича Яшина.

Карьера в сборной

СССР

Выступления Андрея Канчельскиса в сборной СССР начались с молодёжной команды в 1989 году. В составе крепкой, молодой и перспективной команды в 1990 году он завоевал золотую медаль молодёжного чемпионата Европы. В ответной игре финального двухматчевого противостояния со сборной Югославии Андрей забил один из трёх мячей своей команды, и сборная СССР, укрепив домашней победой 3:1 гостевой результат 4:2, стала чемпионом Европы. Люди, составлявшие костяк той молодёжной сборной, затем оказались и в национальной команде.

Дебют Канчельскиса в главной команде страны состоялся 23 августа 1989 года. Валерий Лобановский, руководивший в то время сборной, выпустил его, тогда ещё киевского динамовца, на замену на последней минуте товарищеского матча со сборной Польши в Любине.

Выступать в сборной постоянно Канчельскис стал спустя год — в августе 1990 года ему в донецкий «Шахтёр» поступил вызов от нового главного тренера национальной команды Анатолия Бышовца. Первый свой гол молодой полузащитник забил в Москве 12 сентября 1990, в первой игре отборочного цикла чемпионата Европы 1992 против сборной Норвегии.

Заняв первое место в группе, сборная СССР обошла Италию (бронзового призёра ЧМ-1990) и успешно квалифицировалась на Евро-1992. На самом чемпионате сборная теперь уже СНГ выступила неудачно, не одержав ни одной победы в трёх матчах. Канчельскис сыграл все матчи Евро-1992 без замен.

Россия (1992—1994)

После европейского первенства сборная СНГ прекратила своё существование, и Канчельскису предстояло выбрать, за какую национальную сборную — России, Украины или Литвы (отец Андрея был литовцем по происхождению.) — продолжить свои дальнейшие выступления. Как и многие игроки (Никифоров, Цымбаларь, Юран, Онопко и др.), Андрей выбрал команду России, которая стала правопреемницей советской сборной и получила возможность выступать в отборочных матчах ЧМ-94. Главным тренером сборной России был назначен Павел Садырин.

Дебют Канчельскиса в российской команде состоялся 14 апреля 1993 года в гостевом отборочном матче ЧМ-94 со сборной Люксембурга — 4:0. А уже в следующей отборочной встрече, 28 апреля со сборной Венгрии в Москве, он открыл счёт на 55-й минуте, забив свой первый гол за российскую сборную, и положил начало разгрому соперников со счётом 3:0.

В итоге сборная России завоевала путёвку на ЧМ-1994, но поехать с командой в США Канчельскис не смог. В ноябре 1993 года он стал одним из подписавшихся под «письмом 14-ти», сделав это «дистанционно» — из Манчестера по факсу. Несмотря на личные уговоры Садырина, Андрей отказался вернуться в сборную и упустил шанс принять участие в мировом первенстве. Другой такой возможности в его карьере не представилось.

Россия (1994—1998)

Спустя два месяца после ЧМ-94 полузащитник «МЮ» вернулся в сборную, руководимую уже Олегом Романцевым. Команда без труда пробилась на «домашнее» для «англичанина» Канчельскиса Евро-96, где он сыграл два матча из трёх.

Неудачный итог выступления в Англии (невыход из группы) послужил причиной для очередной тренерской перестановки в российской сборной — к чемпионату мира во Франции команду готовил Борис Игнатьев. Но в этом розыгрыше сборная России потерпела ещё большее фиаско. Она заняла второе место в отборочной группе, и ей предстояли стыковые матчи со сборной Италии (вице-чемпионом ЧМ-94). В первой игре (1:1) Канчельскис провёл на поле только первый тайм и в перерыве был заменён из-за травмы. За ответным матчем, проигранном россиянами 0:1, ему оставалось наблюдать со стороны. Впервые с 1978 года сборная СССР/России пропускала первенство планеты.

Последний матч за сборную Андрей сыграл 5 сентября 1998 года на Олимпийском стадионе в Киеве против Украины.

В 1999 году на пост главного тренера российской сборной вернулся Романцев, и Канчельскис в главную команду страны больше не приглашался.

Выступления Андрея Канчельскиса за национальную сборную

Сборная	Годы	Евро-1992				ЧМ-1994		Евро-1996				ЧМ-1998		Евро-2000		Тов.матчи		Всего
		Отбор.		Финал.		Отбор.		Отбор.		Финал.		Отбор.		Отбор.
		Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы	Матчи	Голы
СССР	1989—1991	8	3	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	9	0	17	3
СНГ	1992	—	—	3	0	—	—	—	—	—	—	—	—	—	—	3	0	6	0
Россия	1993—1998	—	—	—	—	5	1	6	0	2	0	6	1	1	0	16	3*	36	5
Всего																		59	8

^* По некоторым данным, в товарищеском матче Франция—Россия (28 июля 1993, 3:1), гол российской сборной записан не на Канчельскиса, а как автогол Лорана Блана.

Кроме официальных матчей, Канчельскис принимал участие во встрече, посвящённой 100-летию российского футбола, в которой сборная России играла со сборной ФИФА, это было 18 августа 1997 в Лужниках.

Достижения

Клубные

• Бронзовый призёр чемпионата СССР (1989)
• Обладатель Кубка СССР (1990)
• Обладатель Суперкубка Европы (1991)
• Чемпион Англии (1993, 1994)
• Обладатель Кубка Англии (1994)
• Обладатель Кубка английской лиги (1992)
• Обладатель Суперкубка Англии (1993, 1994)
• Чемпион Шотландии (1999, 2000)
• Обладатель Кубка Шотландии (1999, 2000, 2002)
• Обладатель Кубка шотландской лиги (1999, 2002)
• Обладатель Кубка Саудовской Аравии (2003)

В сборной

• Победитель молодёжного чемпионата Европы (1990)
• Участник финальных турниров чемпионатов Европы (1992, 1996)

Личные

• Мастер спорта (1989)
• Мастер спорта международного класса (1990)
• Заслуженный мастер спорта России (2011) — за победу в Суперкубке УЕФА 1991 года
• В списках 33-х лучших футболистов СССР — № 1 среди правых полузащитников (1990)
• Лауреат премии «Стрелец» — лучший российский легионер (1995)
• Лучший игрок месяца в английской премьер-лиге (апрель, 1996)
• Лучший игрок графства Мерсисайд (1996)
• Лучший российский легионер месяца (февраль, 1999) по версии «СЭ»
• Лучший футболист-ветеран российской премьер-лиги (2006) по оценкам «СЭ»
• Член «Клуба 100» российских бомбардиров

Послеигровая карьера

В феврале 2007 года, после объявления о завершении карьеры, Канчельскис принял приглашение руководства ФК «Носта» Новотроицк на должность генерального директора клуба. В первенстве России 2006 года клуб занял первое место в зоне «Урал-Поволжье» второго дивизиона, и в 2007 году ему предстояло во второй раз в своей истории выступить в первом дивизионе. По итогам первенства-2007 «Носта» заняла рекордное для себя 7-е место.

В декабре 2007 года главный тренер «Носты» Сергей Подпалый и Андрей Канчельскис посетили Италию по личному приглашению главного тренера клуба «Ювентус» Клаудио Раньери, под руководством которого Канчельскис играл за «Фиорентину». Подпалый прошёл недельную тренерскую стажировку в туринском клубе.

На посту гендиректора ФК «Носта» находился вплоть до окончания контракта — до декабря 2009 года.

С декабря 2009 по декабрь 2010 года — главный тренер «Торпедо-ЗИЛ».

12 декабря 2010 года в Москве окончил 240-часовое обучение на тренерских курсах и получил лицензию Pro.

С декабря 2010 по 18 мая 2012 года — главный тренер футбольного клуба «Уфа».

20 июня 2012 года Канчельскис был назначен старшим тренером клуба «Волга».Затем Канчельскис стал советником генерального директора по спортивным вопросам. По окончании сезона 2012/2013 покинул «Волгу».

31 августа 2014 года был назначен главным тренером латвийской «Юрмалы».

С 20 января по 26 апреля 2016 тренировал клуб ПФЛ «Солярис» Москва.

Вне поля

• Автор книг «Kanchelskis» (1995, литературная запись — Джордж Скэнлон; на английском языке) и «Моя география» (2002, литературная запись — Олег Винокуров).
• Посол ФИФА. В октябре 2005 года Андрей Канчельскис стал послом ФИФА в «Детских деревнях — SOS» России. Сотрудничество организации SOS-Kinderdorf International и ФИФА началось в 1995 году с общей целью помочь детям, оказавшимся без родительского попечения. В России, помимо Канчельскиса, статус посла имеют Андрей Аршавин и Егор Титов.
• В середине 1990-х британская группа «Status Quo» совместно с клубом «Манчестер Юнайтед» записала ставший впоследствии культовым гимн манкунианцев под названием «Come on you, Reds» — «Вперёд, красные». В этом гимне, помимо таких великих игроков «МЮ» разных времён, как Чарльтон, Бест, Шмейхель, Кантона, Инс, упоминается и Андрей Канчельскис. Его фамилия при перечислении футболистов, которые за заслуги перед клубом удостоились чести быть упомянутыми в песне, располагается между Брайаном Робсоном и Райаном Гиггзом.
• Канчельскис, получивший подданство Великобритании в 1999 году, по британским законам после 35-летия стал получать пенсию, поскольку он защищал цвета британских клубов.
• В июне 2006 года снялся в эпизодической роли фильма «Компот» — «… жонглировал мячом и сделал ещё пару футбольных трюков». Снялся в одном из эпизодов популярного телесериала «Счастливы вместе» в качестве камео.
• Хобби — шахматы, нарды (во время выступления за «Аль-Хиляль» часто играл в шахматы и нарды с аравийским принцем, спонсирующим футбольный клуб); коллекционирование футболок игроков.

Семья

Литовец Антанас Канчельскис из Каунаса проходил военную службу в Кировограде, где познакомился с украинской девушкой. После увольнения Антанаса в запас они поженились и остались на Украине. Андрей стал вторым ребёнком в семье после старшей сестры Натальи.

Летом 1990 года в Кировограде Андрей Канчельскис познакомился с Инной, которая была избрана «Мисс Кировоград». 22 июня 1991 года они поженились. Воспитывали двоих детей — сын Андрей родился в Манчестере 21 декабря 1993, дочь Ева — в Глазго 23 марта 1999. В 2006 Инна и Андрей официально развелись, сейчас Инна является женой певца Стаса Михайлова.

Ссылки

• [rusteam.permian.ru/players/kanchelskis.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]. [www.webcitation.org/6CXbACUEp Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
• [www.legioner.kulichki.com/index.php?id=11&lang=ru&player=39 Профиль на сайте legioner.kulichki.com]. [www.webcitation.org/6CXbCmo7S Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
• [www.soccerbase.com/players_details.sd?playerid=4047 Клубная статистика на soccerbase.com]. [www.webcitation.org/6CXbFG8KU Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].  (англ.)
• [www.rsssf.com/miscellaneous/kanchelskis-intlg.html Статистика за сборную на rsssf.com]. [www.webcitation.org/6CXbGMuv3 Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].  (англ.)
• [www.premierleague.com/fapl.rac?command=forwardOnly&nextPage=whereAreTheyNow&initial=K&playerID=691098 Профиль на официальном сайте английской премьер-лиги](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20060511231914/www.premierleague.com/fapl.rac?command=forwardOnly&nextPage=whereAreTheyNow&initial=K&playerID=691098 Архивировано из первоисточника 11 мая 2006].  (англ.)
• [rfpl.org/players/players_887.html Профиль на сайте РФПЛ 2004], [rfpl.org/players/players_887.html 2005], [rfpl.org/players/players_887.html 2006]
• [www.saturn-fc.ru/player.php?ID=7340 Профиль на официальном сайте ФК «Сатурн» Раменское]. [www.webcitation.org/6CXbH9soN Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
• [kc-camapa.ru/cgi-bin/pls.cgi?n=6306 Профиль на официальном сайте ФК «Крылья Советов»]. [www.webcitation.org/6CXbIB683 Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
• [www.peoples.ru/sport/football/kanchelskis/ Канчельскис на сайте www.peoples.ru]. [www.webcitation.org/6CXbJWw4o Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
• [www.diariosdefutbol.com/2006/09/04/recordando-a-andrei-kanchelskis/ Recordando a Andrei Kanchelskis]. [www.webcitation.org/6CXbL56OK Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].  (исп.)
• Фотографии на сайте sporting-heroes.net:

  [sporting-heroes.net/football-heroes/displayhero_club.asp?HeroID=3010 «МЮ» 1992]. [www.webcitation.org/6CXbMet3m Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]., [sporting-heroes.net/football-heroes/displayhero_club.asp?HeroID=3011 «МЮ» 1993]. [www.webcitation.org/6CXbNkG24 Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]., [sporting-heroes.net/football-heroes/displayhero_club.asp?HeroID=3012 «Эвертон» 1996]. [www.webcitation.org/6CXbOuLVG Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]., [sporting-heroes.net/football-heroes/displayhero_club.asp?HeroID=7736 «Рейнджерс» 2000]. [www.webcitation.org/6CXbPtgOQ Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]., [sporting-heroes.net/football-heroes/displayhero_club.asp?HeroID=7211 «Саутгемптон» 2002]. [www.webcitation.org/6CXbRBcFC Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].

• [www.sportcartoons.co.uk/andreikanchelskis.html Шарж на Канчельскиса, игрока «Рейнджерс»]. [www.webcitation.org/6CXbSArN7 Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].

Интервью

• [www.sport-express.ru/art.shtml?55774 Андрей Канчельскис. От Бышовца до Бышовца]. [www.webcitation.org/6CXbTJAKy Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Спорт-Экспресс», 6 сентября 2002
• [www.sport-express.ru/art.shtml?68259 К.: «Когда выигрываешь, интересно везде»]. [www.webcitation.org/6CXZkmp4P Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Спорт-Экспресс», 23 мая 2003
• [www.sport-express.ru/art.shtml?79336 К.. Первый гол — в ворота будущей команды?]. [www.webcitation.org/6CXbXLjgJ Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Спорт-Экспресс», 23 декабря 2003
• [www.sport-express.ru/art.shtml?80753 К.: «Хочу поставить эффектную точку в карьере»]. [www.webcitation.org/6CXba45XX Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Спорт-Экспресс», 28 января 2004
• [www.sport-express.ru/art.shtml?89163 Канчельскис. Английский пенсионер, которому есть к чему стремиться]. [www.webcitation.org/6CXbfwpkj Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Спорт-Экспресс», 13 июля 2004
• [www.sovsport.ru/gazeta/default.asp?id=168020 К.: «Я разочарован тем, что вижу в России»]. [www.webcitation.org/6CXbjvyQJ Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Советский спорт», 12 октября 2004
• [www.saturn-fc.ru/day51.html Онлайн с Канчельскисом на официальном сайте ФК «Сатурн»](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20061010160957/www.saturn-fc.ru/day51.html Архивировано из первоисточника 10 октября 2006]., 4 ноября 2004
• [www.sport-express.ru/art.shtml?97901 Большое интервью Канчельскиса об Алексе Фергюсоне]. [www.webcitation.org/6CXbomZAA Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Спорт-Экспресс», 18 января 2005
• [www.saturn-fc.ru/press050315.html К.: «Динамовские болельщики извинялись передо мной за руководство своего клуба»](недоступная ссылка — история). [web.archive.org/20061010195155/www.saturn-fc.ru/press050315.html Архивировано из первоисточника 10 октября 2006]. «Футбол. Хоккей», 15 марта 2005
• [www.sovsport.ru/gazeta/default.asp?id=217457 Старшина Канчельскис. Полузащитник «Крыльев» — самый опытный игрок российской премьер-лиги]. [www.webcitation.org/6CXbsJqTP Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Советский спорт», 17 марта 2006
• [kc-camapa.ru/cgi-bin/prntxt.cgi?20060529,40,1,,6306 К.: «У меня есть незавершённое дело: довести счёт забитых голов до сотни»]. [www.webcitation.org/6CXbx8aYv Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Самарский футбол», 29 мая 2006
• [kc-camapa.ru/cgi-bin/prntxt.cgi?20061129,71,1,,6306,6306 Канчельскис играет по-взрослому]. [www.webcitation.org/6CXZnaI0d Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Навигатор» Самара, 29 ноября 2006
• [www.sport-express.ru/art.shtml?131256 К.: «Думаю, кое-что доказал негодяям»]. [www.webcitation.org/6CXasMehT Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Спорт-Экспресс», 30 ноября 2006
• [www.football-hockey.ru/6_268/article_9216.shtml К.: «Лучше дом в Оренбуржье, чем в Саудовской Аравии»]. [www.webcitation.org/6CXbyCR9x Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Футбол. Хоккей», 20 февраля 2007
• [www.sport-express.ru/art.shtml?137182 К.: «Если думать о больших деньгах, в большой футбол не сыграешь»]. [www.webcitation.org/6CXbz7zlD Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Спорт-Экспресс», 10 апреля 2007
• [www.sport-express.ru/art.shtml?139130 Командировка в Новотроицк. С Канчельскисом — на трамвае]. [www.webcitation.org/6CXc2gxL0 Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012]. «Спорт-Экспресс», 18 мая 2007
• [www.sport-express.ru/newspaper/2010-09-03/16_1/ «Разговор по пятницам». Интервью в «Спорт-Экспрессе» от 3 сентября 2010 года]. [www.webcitation.org/6CXggBWro Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].

Отрывок, характеризующий Канчельскис, Андрей Антанасович

– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.