Канченджанга
Поделись знанием:
Канченджанга на рассвете
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
(перенаправлено с «Канченджунга»)
| Канченджанга | |
 | |
| Канченджанга Южная и Главная (справа) | |
| 27°42′09″ с. ш. 88°08′54″ в. д. / 27.70250° с. ш. 88.14833° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=27.70250&mlon=88.14833&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 27°42′09″ с. ш. 88°08′54″ в. д. / 27.70250° с. ш. 88.14833° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=27.70250&mlon=88.14833&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Страны |  Индия Непал |
| Регионы | Сикким, Мечи |
| Горная система | Гималаи |
| Высшая точка | 8586 м [1] |
Канченджа́нга[2] (Канчинджунга) — горный массив в Гималаях. Главная вершина массива — Канченджанга Главная (8586 м) — третий по высоте восьмитысячник мира.
Содержание
География
Горный массив Канченджанга находится на границе Непала и Индии (штат Сикким), в Гималаях. Состоит из 5 вершин, 4 из которых превышают 8 км:
| № | Вершина | Высота, м |
|---|---|---|
| 1 | Канченджанга Главная | 8586 |
| 2 | Канченджанга Южная | 8491 |
| 3 | Канченджанга Центральная | 8478 |
| 4 | Канченджанга Западная, или Ялунг-Канг | 8505 |
| 5 | Кангбачен | 7902 |
Канченджанга Главная — третий по высоте восьмитысячник мира.
Горный массив Канченджанга частично входит в состав национального парка Канченджанга (Индия, штат Сикким).
Этимология
Название «Канченджанга» означает «Пять сокровищ великих снегов», так как горный массив состоит из 5 вершин.
Канченджанга в культуре
Канченджанга была одной из любимых тем в живописи русского гуманиста, мыслителя, философа и живописца Николая Рериха.
История
До 1852 года Канченджанга считалась высочайшей горой мира, однако расчёты, выполненные после экспедиции 1849 года, показали, что Эверест выше, а Канченджанга является третьей по высоте вершиной.
Первое успешное восхождение было совершено 25 мая 1955 года участниками британской экспедиции Джорджем Бэндом и Джо Брауном.
На сегодняшний день на Канченджангу проложены 11 различных маршрутов восхождения (не учитывая вариант Бюлера 1988 года)[3].
Хронология восхождений
- 1905 — Первая экспедиция на Канченджангу под руководством Алистера Кроули с юго-запада со стороны ледника Ялунг. Закончилась неудачно, была достигнута высота 6200 м.
- 1929 — Немецкая экспедиция под руководством Пауля Бауэра со стороны Сиккима достигла высоты 7400 м и повернула назад из-за пятидневного шторма.
- 1930 — Неудачная попытка восхождения с северо-запада (со стороны ледника Канченджанга) международной экспедиции под руководством Г. О. Диренфурта. Достигнута высота 6400 м.
- 1931 — Вторая немецкая экспедиция под руководством Бауэра поднимается по восточному отрогу (маршрут 1929 года) до высоты 7700 м, но поворачивает назад из-за технических трудностей на верхней части гребня.
- 1955 — Джо Браун и Джордж Бенд, участники английской экспедиции под руководством Чарлза Эванса, впервые достигли Главной вершины 25 мая, а 26 мая вслед за ними поднялись Норман Харди и Тони Стритер. Восхождение было осуществлено с юго-запада (со стороны ледника Ялунг).
- 1973 — Японская экспедиция совершает первое восхождение на Ялунг-Канг (Западную вершину).
- 1974 — Польская экспедиция совершает первое восхождение на пик Кангбачен.
- 1977 — Индийская экспедиция совершает второе успешное восхождение на Главную вершину и первое со стороны Сиккима (по маршруту немецких экспедиций 1929 и 1931 годов).
- 1978 — Польская команда совершает успешное восхождение на Южную вершину (Канченджанга II).
- 1982 — покоряет вершину Райнхольд Месснер.
- 1983 — Пьер Бегин совершает первое соло восхождение без кислорода.
- 1986 — 11 января польские альпинисты Кшиштоф Велицки и Ежи Кукучка совершили первое зимнее восхождение.
- 1989 — Участники Второй Советской гималайской экспедиции (руководитель — Эдуард Мысловский) совершают первый в истории траверс всех четырёх восьмитысячных вершин Канченджанги. Спортивный состав Второй Советской Гималайской экспедиции включал 22 альпиниста, которые совершили рекордное количество восхождений на разные вершины Канченджанги (85 человековосхождений) и прошли беспрецедентный траверс в двух направлениях — с запада на юг и с юга на запад. По мнению шерпов, «русские сделали на Канченджанге трекинговый маршрут». Траверс всех четырёх вершин прошли с запада на юг — С. Бершов, М. Туркевич, Е. Виноградский, А. Букреев и А. Погорелов, а с юга на запад — В. Елагин, В. Коротеев, В. Балыбердин, Г. Луняков и 3. Халитов[4].
- 1991 — Мария Франтор и Жозе Розман первыми из женщин совершили попытку восхождения. Позже их тела были найдены недалеко от вершины.
- 1992 — Полька Ванда Руткевич, первая женщина, поднявшаяся на К2, погибла при попытке восхождения.
- 1993 — Украинская экспедиция взошла на Главную вершину по Восточному ребру — второе восхождение со стороны Сиккима. Руководитель экспедиции Свириденко В. С., на вершину зашли семь человек — Ситник М. (руководитель восхождения), Бойко В., Серпак А., Харалдин А., Терзыул В., Ибрагим-Заде Д., Пархоменко А.[5].
- 1994 — Группа под руководством С. Новикова (Беларусь) в составе: И. Вяленкова, Л. Лозовский, В. Кульбаченко, А. Дубровский, В. Моисенко, С. Жвирбля, Э. Липень (Беларусь), И. Дмитрова, Б. Дмитров (Болгария), Е. Иванова, А. Седов (Россия). Сергей Жвирбля и Екатерина Иванова погибли при сходе лавины; при попытке восхождения погибла Иорданка Дмитрова. Главная вершина покорилась Виктору Кульбаченко, у которого в результате обморожения были ампутированы фаланги пальцев на левой руке и полпальца на правой.
- 1998 — Британка Джинетт Харрисон стала первой женщиной, которой удалось достигнуть вершины и спуститься живой.
- 2008 — Австрийка Герлинде Кальтенбрюннер покорила Главную вершину.
- 2009 — Испанка Эдурне Пасабан, полька Кинга Барановска и кореянка О Ын Сон достигли Главной вершины.
- 18 мая 2014 года — Испанский альпинист Карлос Сория (Carlos Soria) в свои 75 лет стал самым старым альпинистом, который поднялся на вершину Канченджанга Главная[6]
- 19 мая 2014 года — Россиянин Денис Урубко из экспедиции «Kanchenjunga North Face Expedition 2014» поднялся на вершину Канченджанга Главная по новому маршруту по северной стене. До высоты 8350 метров над маршрутом работали: Денис Урубко (Россия), Артем Браун (Россия), Адам Белецкий (Польша), Алекс Тикон (Испания), Дмитрий Синев (Россия). С высоты 8350 метров до вершины 8586 метров Денис Урубко поднимался соло[7]
Сложности восхождения
Несмотря на общемировую тенденцию снижения смертности при горных восхождениях, в случае с Канченджангой правило нарушается. В последние годы количество трагических случаев возросло до 22 % и падать не собирается.[8] В Непале существует легенда, что Канченджанга — гора-женщина, и она убивает всех женщин, которые пытаются подняться на её вершину.
Единственной женщиной, которой удалось подняться на вершину и спуститься обратно, долгое время была британская альпинистка Джинетт Харрисон, покорившая Главную вершину в 1998 году. Через полтора года она погибла во время восхождения на Дхаулагири.
В 2008 году на высшую точку одной из самых красивых гор Гималаев взошла австрийка Герлинде Кальтенбрюннер, в 2009 году — испанка Эдурне Пасабан, полька Кинга Барановска и кореянка О Ын Сон.
См. также
Напишите отзыв о статье "Канченджанга"
Примечания
- ↑ [peakbagger.com/peak.aspx?pid=10653 Peakbagger.com]
- ↑ Словарь географических названий зарубежных стран / отв. ред. А. М. Комков. — 3-е изд., перераб. и доп. — М. : Недра, 1986. — С. 149.</span>
- ↑ [4sport.ua/articles?id=25122 Канченджанга. Все маршруты восхождения на третий по высоте восьмитысячник мира - 4sport.ua]. 4sport.ua. Проверено 18 апреля 2016.
- ↑ [www.alpclub.ur.ru/retro/kang89.html Траверс 4 вершин Канченджанги]
- ↑ [alp.org.ua/?p=68677 КАНЧЕНДЖАНГА-1993. Двадцать лет спустя]
- ↑ [4sport.ua/news?id=18355 В 75 лет на вершине восьмитысячника!]
- ↑ [4sport.ua/special?id=516 Канченджанга 2014. Экспедиция Дениса Урубко к Северной стене]
- ↑ [adm.turist.rbc.ru/article/31/07/2009/164242 Самые опасные горы мира :: Статьи :: Turist.rbc.ru]
</ol>
Литература
Великобритания, 1903
Разведка подступов к горе
- D. Frechfield. Round Kangchenjunga. London: 1903.
Великобритания, 1961
Первое в мире восхождение на гору
- Чарлз Эванс Неприкосновенная Канченджанга. Москва: 1961.
Польша, 1974
Польское восхождение на Жанну
- Марек Малятынский «В Тени Канченджанги». Москва: 1974.
Россия, 1992
Первый в мире траверс всех вершин
- Сенаторов В. Траверс. Москва: Агентство «САВВ», 1992. 224 с.
Беларусь, 1994
Первая белорусская экспедиция в Гималаи и первое белорусское восхождение на гору
- Новиков С. Н. Хронология событий: А. В. Гончаров. Чтобы вернуться. Мiнск: Виноград, 1994.
- Рерих Н. К. [www.centre.smr.ru/win/books/nkr_18.htm Сокровище снегов]
- Рерих С. Н. Канченджанга утром [www.centre.smr.ru/win/pics/pic0157/p0157.htm]
Ссылки
- [peakware.com/peaks.html?pk=132 Peakware.com]
- [www.summitpost.org/kangchenjunga/150283 Summitpost.org]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Канченджанга
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
