Канья, Диего

Диего Канья
Общая информация
Полное имя	Диего Себастьян Канья
Прозвище	Despreocupado (рус. беззаботный, беспечный)
Родился	19 апреля 1970(1970-04-19) (54 года) Буэнос-Айрес, Аргентина
Гражданство	Аргентина
Рост	184 см
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
	Архентинос Хуниорс
Клубная карьера*
1988—1992	Архентинос Хуниорс	92 (12)
1992—1996	Индепендьенте	117 (13)
1996—1999	Бока Хуниорс	115 (9)
1999—2002	Вильярреал	77 (3)
2002	Атлетико Селайя	17 (1)
2003—2005	Бока Хуниорс	82 (7)
1988—2005	Всего за карьеру	500 (47)
Национальная сборная**
1992—1999	Аргентина	19 (1)
Тренерская карьера
2006—2009	Тигре
2010—2011	Коло-Коло
2011	Ньюэллс Олд Бойз
2012—2013	Эстудиантес
2013	Тигре
Международные медали
Кубки Короля Фахда
Серебро	Саудовская Аравия 1992
Панамериканские игры
Золото	Мар-дель-Плата 1995	футбол
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Диего Себастьян Канья (родился 19 апреля 1970 года в Буэнос-Айресе) — аргентинский футболист и футбольный тренер. Выступал на позиции полузащитника, завершил карьеру в 2005 году.

Карьера игрока

Клубная карьера

Свой первый матч в высшем дивизионе Канья сыграл в декабре 1988 года с «Архентинос Хуниорс». В начале 1992 года он перешёл в «Индепендьенте», где играл в течение 4 лет.

Канья затем присоединился к «Бока Хуниорс», где играл с Апертуры 1996 до конца 1999 года, когда в 29 лет после победы в Клаусуре 1999 он перешёл в испанский «Вильярреал». Он сыграл 3 сезона за «жёлтую субмарину», и после участия в Апертуре 2002 года с мексиканским «Атлетико Селайя» он вернулся в «Бока Хуниорс» в 2003 году.

Диего Канья, который был капитаном «Индепендьенте», «Бока Хуниорс» и «Вильярреала», стал заменой на фоне перспективных молодых игроков «Бока Хуниорс», он ушёл в отставку в 2005 году. В целом, он сыграл 255 матчей за «Боку», забив 21 гол.

Международная карьера

С аргентинской сборной он выиграл Кубок короля Фахда 1992 и Панамериканские игры 1995, а также принял участие в Кубке Америки 1999 года. Его единственный гол за сборную был забит 15 апреля 1998 года в товарищеском матче против Израиля в Иерусалиме, который Аргентина проиграла со счётом 2:1.

Тренерская карьера

В декабре 2006 года он стал тренером «Тигре», выведя в клуб в первый дивизион за один сезон. Первый год с «Тигре» в элите был успешным: клуб занял 2-е место в Апертуре 2007 года. Это было лучшее достижение «Тигре» в высшем дивизионе, Канья получил признание болельщиков и спортивной прессы.

В Апертуре 2008 года «Тигре» набрал равное количество очков с «Бока Хуниорс» и «Сан-Лоренсо де Альмагро». «Тигре» имел лучшую статистику личных встреч, «Сан-Лоренсо» — лучшую разницу мячей, но плей-офф за чемпионство выиграл «Бока Хуниорс» (по разнице мячей после того, как три команды в очередной раз набрали равное количество очков).

Канья затем в первый раз в истории вывел «Тигре» в квалификацию на международный клубный турнир в конце сезона 2008/09. «Тигре» участвовал в Южноамериканском кубке 2009, где благодаря правилу выездного гола в первом раунде уступил «Сан-Лоренсо».

Канья дал «Тигре» возможность выиграть чемпионат и вывел их в первый раз в своей истории на квалификацию международного турнира, однако, в Апертура 2009 начались проблемы. «Тигре» финишировал в нижней части таблицы, набрав лишь 8 очков в 19 играх, это побудило Канью уйти в отставку 14 декабря 2009 года после более чем трёх лет с клубом. 20 апреля 2010 года бывший тренер «матадоров» сменил Уго Токалли на посту главного тренера «Коло-Коло».

Однако, результаты Каньи с чилийским грандом были действительно разочаровывающими, так как он потерял 7-очковое преимущество перед «Универсидад Католика» за несколько игр до конца сезона 2010 года, в итоге клуб не смог завоевать чемпионство. Более того, его участие в Южноамериканском кубке также принесло разочарование, так как «индейцы» по голам выезда были выбиты в первом раунде «Университарио Сукре».

Недовольство болельщиков росло, особенно после неубедительного начала сезона 2011 года, в котором Канья и был уволен. Болельщики в настоящее время называют его «Despreocupado» (рус. беззаботный, беспечный) из-за его безразличного отношения до, во время и после каждого матча. Это прозвище тесно связано с очень популярной телевизионной рекламой международной финансовой группы в Чили.

29 сентября 2011 года он подписал контракт с «Ньюэллс Олд Бойз» из чемпионата Аргентины, заняв место уволенного Хавьера Торренте после его отставки из-за плохих результатов. Его кампания не была успешной, клуб закончил Апертуру 2011 года третьим с конца (13 ничьих в 19 матчах) в дополнение к этому команда вылетела из кубка Аргентины после серии пенальти с командой из Примеры B Насьональ, «Патронато».

В середине 2012 года Канья был назначен новым главным тренером «Эстудиантес», заменив Хуана Мануэля Асконсабаля, который ушёл в отставку в ходе Клаусуры 2012 года.

В середине марта «Эстудиантес» находился в нижней части турнирной таблице. После домашнего поражения с минимальным счётом от «Расинг Авельянеда» состоялся консилиум президента Энрике Ломбарди и представителей игроков, Хуана Себастьяна Верона и Агустина Алайеса, на нём было принято решение уволить Канью с должности тренера. Через неделю новым тренером был назначен Маурисио Пельегрино. В 2013 году Канья вернулся в «Тигре».

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id={{{id}}} Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
•  (исп.) [www.futbolxxi.com/Tecnico.aspx?ID=381&SEOTecnico=Cagna+Diego+Sebastian Managerial career in the Argentine Primera]
•  (исп.) [www.futbolxxi.com/Futbolista.aspx?ID=1877&CAGNA+Diego+Sebastian Argentine Primera statistics (incomplete)]

</div> </div>

Отрывок, характеризующий Канья, Диего

– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.