Капелло романо

Капелло романо (итал. cappello romano — буквально «римская шляпа») или сатурно (итал. saturno; потому что шляпа своим видом напоминает планету Сатурн) — круглая шляпа с широкими полями и полусферической тульёй, носимая католическим духовенством.

В отличие от многих других атрибутов церковного облачения, эта шляпа не имеет церемониального назначения и являются, прежде всего, утилитарным головным убором, носимым в частной жизни (в отличие от галеро — церемониальной широкополой шляпы). Ношение cappello romano с повседневной одеждой не является обязательным, и она никогда не надевается во время церковных служб. В настоящее время эту шляпу практически невозможно увидеть вне Рима, хотя с XVII века до 1970-х годов она была весьма популярной во многих странах с католическим большинством населения.

Капелло романо изготовляют из бобрового меха или фетра, обычно с подкладкой из шёлка. Однако существуют некоторые различия в дизайне шляпы, зависящие от ранга её носителя.

Папа римский носит капелло красного цвета с золотыми шнурами (прежде право на красную шляпу имели также кардиналы, пока папа Павел VI не лишил их этой привилегии, и теперь шляпы кардиналов, как и всех всех других клириков, имеют чёрный цвет).
Кардинал может иметь капелло с красными и золотыми шнурами и алой подкладкой, епископ — с зелёными и золотыми шнурами и фиолетовой подкладкой, священник — капелло с чёрной подкладкой.
Капелло дьяконов и семинаристов никаких особых знаков различия их духовного звания не имеют.

См. также

• Коллекция Филиппи

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Капелло романо

Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.