Капиталоёмкость

Капиталоёмкость — стоимость капитала, используемого при производстве товаров, по отношению к стоимости самого товара и по отношению к стоимости других факторов производства, в особенности труда. В рамках производственного процесса (как на микро-, так и на макроуровне) уровень капиталоёмкости может быть оценён как пропорция между капиталом и трудом, то есть как набор точек вдоль изокванты.

Капиталоёмкость и экономический рост

Использование машин и инструментов повышает эффективность труда, следовательно увеличение капиталоёмкости (так называемое «углубление» капитала) повышает производительность труда. В долгосрочном периоде общества с большей капиталоёмкостью производства имеют тенденцию к более высокому уровню жизни.

Австрийская школа считала, что капиталоёмкость любой отрасли определяется принятым в ней окольным методом производства и потребительским спросом.

Солоу утверждал на основании своих расчётов, что экономический рост обеспечивается главным образом техническим прогрессом (ростом производительности), а не количеством и качеством капитала и труда. Дейл Йоргенсон из Гарвардского университета, президент Американской экономической ассоциации в 2000 году, пишет:

Грилихес и я показали, что изменения в качестве капитала и труда и качество инвестиционных благ объясняют большую часть остатка Солоу. По нашим оценкам, капитал и труд обеспечили 85 процентов роста в период с 1945 по 1965 годы, и только 15 процентов могут быть отнесены на рост производительности… Это способствовало внезапному устареванию прежних исследований производительности, основанных на подходах Кузнеца и Солоу.

Оригинальный текст (англ.)  

Griliches and I showed that changes in the quality of capital and labor inputs and the quality of investment goods explained most of the Solow residual. We estimated that capital and labor inputs accounted for 85 percent of growth during the period 1945—1965, while only 15 percent could be attributed to productivity growth… This has precipitated the sudden obsolescence of earlier productivity research employing the conventions of Kuznets and Solow.

Джон Росс проанализировал долгосрочную тенденцию к росту доли инвестиций в основной капитал в валовом внутреннем продукте. Если при начале промышленной революции в Англии доля инвестиционных товаров составляла 5-7 процентов в годовом ВВП, то в годы экономического чуда в послевоенной Германии — уже 25 процентов, а в наиболее быстрорастущих ныне экономиках Индии и Китая — 35 процентов.

Йоргенсон и Ву говорят о факторах роста крупнейших экономик (включая экономики G7) и различиях в подушевом объёме производства:

…Прирост мирового производства складывается из роста факторов производства и роста производительности… Рост факторов производства в значительной степени преобладает… Рост производительности дал лишь одну пятую общего прироста в 1989—1995 годах, в то время как рост факторов производства дал почти четыре пятых. Аналогично, рост факторов производства дал более 70 процентов прироста производства после 1995 года, в то время как производительность дала менее 30 процентов. …Различия в уровне производства на душу населения объясняются в первую очередь различиями в объёме факторов производства на душу населения, а не различиями в производительности.

Оригинальный текст (англ.)  

…The growth of world output between input growth and productivity… input growth greatly predominated… Productivity growth accounted for only one-fifth of the total during 1989—1995, while input growth accounted for almost four-fifths. Similarly, input growth accounted for more than 70 percent of growth after 1995, while productivity accounted for less than 30 percent. …Differences in per capita output levels are primarily explained by differences in per capital input, rather than variations in productivity.

Некоторые экономисты^[кто?] утверждали, что Советский Союз не учёл уроки модели роста Солоу, поскольку начиная с 1930-х годов сталинское правительство пыталось форсировать накопление капитала посредством государственного управления экономикой. Однако это неудовлетворительное объяснение с учётом того, что были показаны слабые стороны расчётов Солоу. Современные исследования показывают, что основными факторами экономического роста являются рост труда и капитала и их вклада в производство, а не прирост производительности. Поэтому основными причинами советского экономического кризиса являются и другие факторы, помимо накопления капитала.

Идеологи свободного рынка склонны считать, что накопление капитала не должно управляться правительством, а должно определяться рыночными силами. Накопление капитала должно быть следствием финансовой стабильности (повышающей уровень доверия), низких налогов, больших свобод для предпринимателей.

Капиталоёмкие отрасли

Капиталоёмкие отрасли затрачивают относительно бо́льшие суммы капитала на покупку дорогостоящих машин по сравнению с их затратами на труд. Понятие «капиталоёмкая отрасль» появилось в середине и конце XIX века и связано со становлением тяжёлой промышленности, в частности сталелитейных заводов. Возросшие расходы на машины привели к повышенным финансовым рискам. Как следствие, новые капиталоёмкие предприятия занимали лишь небольшую часть рынка, хотя они и отличались высокой производительностью. Некоторыми примерами предприятий, традиционно относящихся к капиталоёмким, являются железные дороги, авиакомпании, добыча и переработка полезных ископаемых, телекоммуникации, химическое производство, электроэнергетика и т. д.

Измерение

Уровень капиталоёмкости нетрудно измерить в номинальном выражении. Это просто отношение полной номинальной стоимости капитального оборудования к полному потенциальному выпуску продукции. Однако это измерение нельзя использовать в реальной экономике, поскольку оно может меняться вследствие инфляционных процессов. В таком случае возникает вопрос, каким образом нам измерить «реальный» объём капитальных благ. Следует ли использовать бухгалтерскую (историческую) стоимость, восстановительную стоимость или дисконтированную стоимость будущих прибылей? Или же следует просто «дефлировать» полную текущую номинальную стоимость капитального оборудования на индекс прироста стоимости капитальных благ?

Кембриджский спор о капитале показывает, что измерение капиталоёмкости зависит от распределения доходов, так что изменения в отношении объёма прибылей к объёму заработных плат ведут к изменениям в измерениях капиталоёмкости.

Показателем, обратным капиталоёмкости, является капиталоотдача.

См. также

• Трудоёмкость
• Общая факторная производительность
• Органическое строение капитала
• Многофакторная производительность

Отрывок, характеризующий Капиталоёмкость

– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем. Для посторонних слушателей у ней на гитаре выходило что то, не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из за этих звуков воскресал целый ряд воспоминаний. Она сидела за шкапчиком, устремив глаза на полосу света, падавшую из буфетной двери, слушала себя и вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания.
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.