Капитанец, Иван Матвеевич

Иван Матвеевич Капитанец
Дата рождения	10 января 1928(1928-01-10) (96 лет)
Место рождения	Кашарский район, Северо-Кавказский край, РСФСР, СССР (ныне — Ростовская область, Россия)
Принадлежность	СССР СССР Россия Россия
Род войск	ВМФ
Годы службы	1946—1992
Звание
Командовал	Балтийский флот, Северный флот
Награды и премии
В отставке	с 1992

Ива́н Матве́евич Капита́нец (род. 10 января 1928, хутор Неклюдовка Кашарского района Ростовской области, СССР) — советский военачальник, адмирал флота.

Биография

В Военно-Морском флоте СССР с 1946 года. Окончил Каспийское высшее военно-морское училище в 1950 году. По окончании училища направлен на Северный флот, служил командиром БЧ-2 (артиллерийская боевая часть) на эсминце «Грозный», с 1951 года — командир БЧ-2 эсминца «Окрыленный», в 1953—1956 годах — старший помощник командира эсминца «Окрыленный». В 1957 году — слушатель Высших специальных офицерских классов ВМФ в Ленинграде. Вновь вернулся на Северный флот и назначен командиром эсминца «Отрывистый», с 1958 года — командир эсминца «Острый» (до 1961 года).

Окончил Военно-морскую академию в 1964 году. Назначен начальником штаба 176-й бригады кораблей резерва Северного флота в 1964 году. С 1966 года — командир 170-й бригады эскадренных миноносцев Северного флота. Окончил Военную академию Генерального штаба в 1970 году. С 1970 по 1973 годы в должности начальника штаба — заместителя командира 5-й эскадры Военно-морского флота находился по месту постоянной дислокации эскадры в Средиземном море. Контр-адмирал (1972). С 1973 года — командующий Камчатской военной флотилией Тихоокеанского флота. Вице-адмирал (1975).

С 1978 года — первый заместитель командующего дважды Краснознаменным Балтийским флотом. С 1981 года — командующий Балтийским флотом. Адмирал (1982). С февраля 1985 года — командующий Северным флотом. В марте 1988 года — назначен первым заместителем Главнокомандующего Военно-Морским Флотом СССР. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 сентября 1988 года присвоено воинское звание адмирал флота. С 1992 года — в отставке.

Депутат Совета Союза Верховного Совета СССР 11-го созыва (1984—1989) от Калининградской области. Кандидат в члены ЦК КПСС в 1986—1990 годах. Заместитель директора Государственного морского центра при Правительстве РФ. Работает также в Академии военных наук, председатель Морского отделения Академии, почётный академик Академии военных наук. Автор ряда статей и книг по теории флота, в том числе «На службе океанскому флоту», «Война на море», «Военно-морская наука и современность», «Флот в русско-японской войне и современность».

С 2008 года является ведущим аналитиком Управления генеральных инспекторов Министерства обороны Российской Федерации.

Награды

• Орден Ленина
• Орден Нахимова 1-й степени
• Орден Красной Звезды
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3-й степени
• Орден Мужества (Российская Федерация)
• Медали

Литература

• М. М. Тхагапсов. На службе Отечеству. — Майкоп: ООО "Качество", 2015. — С. 180—181. — 262 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-9703-0473-0.

Ссылки

• [www.rtc.ru/encyk/biogr-book/10K/1201.shtml Биографическая справка]
• [vizavi.ruvr.ru/guests/305 Капитанец И. М., биографические сведения и фотография]
• Военная энциклопедия в 8 томах. М.:Военное издательство, 1994—2004. — Т.3.
• В. Д. Доценко. Морской биографический словарь. Санкт-Петербург: «LOGOS», 1995. — С.385.

Отрывок, характеризующий Капитанец, Иван Матвеевич

– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.