Капитан Сакен (минный крейсер)
«Капитан Сакен» — минный крейсер Черноморского флота. Строитель — капитан Роберт Юльевич Тирнштейн. Построен в Николаеве. Зачислен в списки 18 января 1886 года. Заложен 9 мая 1886 года. Спущен на воду 30 апреля 1889 года, вступил в строй в 1889 году.
Назван в честь капитана 2-го ранга Иоганна-Рейнгольда фон Остен-Сакена, дубель-шлюпка которого 20 мая 1788 года была атакована турецкой эскадрой в составе 30 судов. Не желая сдаваться неприятелю, Сакен взорвал своё судно вместе со взявшими его на абордаж турецкими галерами.
Содержание
Тактико-технические данные
- Водоизмещение: 742 т.
- Размеры:
- длина — 69,4 м
- ширина — 7,3 м
- осадка — 3,1 м
- Скорость хода максимальная: 18,3 узла.
- Силовая установка: 3 котла, 2341 л.с., 2 винта.
- Бронирование: палуба — 13 мм.
- Вооружение: 6х1 47-мм орудия, 4х1 37-мм орудия, три 380-мм торпедных аппарата.
- Экипаж: 7 офицеров, 120 матросов.
Конструирование и постройка
Предполагалось, что второй минный крейсер будет полностью однотипным с «Лейтенантом Ильиным», заложенным тремя месяцами раньше. Однако Балтийский завод, имея рабочие чертежи механизмов крейсера «Лейтенант Ильин», взялся в течение 14—16 месяцев изготовить такую же установку своими силами и установить её на «Капитан Сакен» в Николаеве. Предложение сочли выгодным, и проект корабля переделали. Не меняя обводов корпуса (но снабдив его ещё более угрожающего вида таранным штевнем) перекомпоновали внутренние помещения для размещения машины и огнетрубных котлов цилиндрического типа взамен локомотивных.
Замена локомотивных котлов на огнетрубные произошла не сразу. 21 января 1887 года выяснилось, что новые котлы получаются на 25,5 т тяжелее требуемого, в результате чего журналом МТК № 12 было приказано убрать кормовые надстройки, а весь борт понизить почти на 1 метр.
Предложения по изменению проекта продолжали поступать независимо от Главного командира Николаевского порта и от дирекции Балтийского завода. МТК утвердил некоторые из них. В результате Р. Ю. Тирнштейн не мог осуществлять должный контроль за осуществлением проекта.
Параллельно строительству «Капитана Сакена» в Николаеве строились три канонерские лодки («Запорожец», «Донец», «Черноморец»), строителем которых вначале был назначен тот же Р. Ю. Тирнштейн (впоследствии его сменил штабс-капитан Берг). В силу императорского статуса этого заказа канонерским лодкам во всём отдавалось предпочтение. В результате «Капитан Сакен» даже не получил собственной закладной доски, а был включён в общий текст единой (беспрецедентный случай в русском флоте) доски, изготовленной для трёх лодок, строящихся в Николаеве. Строительство минного крейсера затянулось, и к моменту его спуска на воду канонерские лодки уже начинали ходовые испытания.
В результате многочисленных переделок в корме крейсера вместо надстройки были установлены рубки для офицеров и отдельно для командира. Баковую надстройку заменили карапасной палубой. Расположение офицерских кают (в кормовой части жилой палубы) было утверждено только в ноябре 1887 года. Кроме того, в конструкцию «Капитана Сакена» внесли изменения с целью исправить недостатки, выявленные при испытаниях «Лейтенанта Ильина». Цилиндры среднего и низкого давления снабдили рубашками, а угольные ямы — трубами для замера температуры угля. Были сняты паровые подъёмники для удаления из топок золы и шлака. В результате всех переделок водоизмещение корабля в полном грузу оказалось на четверть тяжелее проектного.
Вооружение ограничили шестью 47-мм и четырьмя 37-мм пушками. Поворотные минные аппараты после выявления большой перегрузки решили не ставить. Из пяти минных аппаратов два бортовых оказались очень неудобны для заряжания и впоследствии были сняты.
Неоднократно возобновлявшиеся ходовые испытания показали, что мощность механизмов при 223 об/мин не превышала 2341 л.с. Вместо ожидавшейся 21-узловой скорости корабль выжимал только 18,3 узла.
История службы
Несмотря на недостатки корабля, Черноморский флот, до конца XIX века не получивший ни одного крейсера, использовал «Капитана Сакена» в роли посыльного и разведочного корабля.
30 мая 1890 года был зачислен в состав Практической эскадры Чёрного моря.
25 августа 1899 года в Севастополе была впервые в мировой истории установлена радиосвязь между боевыми кораблями. Приёмо-передающие устройства разместили на броненосцах «Георгий Победоносец» и «Три святителя», а передатчик — на минном крейсере «Капитан Сакен».
Во время севастопольского восстания 1905 года минный крейсер остался в подчинении вице-адмирала Чухнина и вместе с правительственной эскадрой обстреливал восставшие корабли.
8 апреля 1907 года переименован в портовое судно «Бомборы». В боевых действиях участия никогда не принимал. Исключён из списков 22 декабря 1909 года.
Командиры
- 1893-хххх — капитан 2-го ранга Данилевский, Михаил Александрович
- 1895-хххх — капитан 2-го ранга Рогуля, Евгений Петрович
- 1898-1899 — капитан 2-го ранга Брусилов, Лев Алексеевич
- 1905-хххх — капитан 2-го ранга Акимов, Сергей Николаевич
- 1906-хххх — капитан 2-го ранга Шельтинг, Владимир Владимирович
- 1911-xxxx — флигель-адъютант капитан 2-го ранга Погуляев, Сергей Сергеевич
- капитан 2-го ранга Макалинский, Алексей Александрович
- 1920 — капитан 2-го ранга Остолопов, Алексей Алексеевич
Служили на корабле
- Вишневский, Илиодор Петрович — в 1892 году назначен старшим судовым механиком.
Источники
- [flot.sevastopol.info/ship/cruiser/kapitan_saken.htm Минный крейсер «Капитан Сакен»]
- [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/BKM/mkr_ru/02.htm ПРОЕКТ-ЗАГАДКА — «КАПИТАН САКЕН»]
- [korabli.h11.ru/?nomer=154 «Капитан Сакен»]
- [www.russianfleet.info/saken.html Рисунок]
| ||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Капитан Сакен (минный крейсер)"
Отрывок, характеризующий Капитан Сакен (минный крейсер)
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
