Капитолийская волчица
| |
| Капитолийская волчица | |
| Lupa Capitolina | |
| бронза. Высота 75 см | |
| Капитолийские музеи, Рим | |
Капитоли́йская волчи́ца (лат. Lupa Capitolina) — бронзовая скульптура, изображающая (примерно в натуральную величину) волчицу, вскармливающую молоком двоих младенцев — Ромула и Рема, легендарных основателей города Рим.
Датировка скульптуры, хранящейся в Капитолийскиx музеях, спорна. Статуя длительное время считалась этрусской и датировалась по стилистическим признакам V веком до н. э. Новейшие датировки, сделанные в XXI веке, — по технологии литья, по радиоуглеродному анализу включений и другие указывают на время Высокого Средневековья (XI—XIII века н. э.).
Упоминания сходной статуи, находящейся в Риме, известны еще с времен античности, этот же сюжет изображен на множестве древнеримских монет. Считается, что волк был тотемом сабинов и этрусков, а статуя перенесена в Рим в знак слияния римлян с этими народами.
История
Впервые Капитолийская волчица упоминается в «Естественной истории» Плиния; по его словам, скульптура стояла на Римском форуме около священной смоковницы. Цицерон пишет, что скульптура располагалась на Капитолийском холме и однажды была поражена молнией; также он упоминает скульптуру «младенца, питающегося молоком волчицы».
Монах-летописец Бенедикт из Соракте (X век) пишет о «судилище, устроенном в Латеранском дворце, в месте, называемом [неразборчиво], а иначе — Матерью римлян», это позволяет делать предположение о нахождении скульптуры в Латеранском дворце с IX века. Суды и казни «у Волчицы» упоминаются вплоть до 1450 года. По распоряжению Сикста IV изваяние перенесли в Палаццо-деи-Консерватори (1473). В конце XV века были отлиты бронзовые фигурки Ромула и Рема; работа приписывается мастеру Антонио дель Поллайоло. Гравюра на дереве, сопровождающая издание популярного в Средние века сборника «Чудеса града Римского» (лат. Mirabilia Urbis Romae, 1499), изображает Капитолийскую волчицу уже с мальчиками.
Во времена Бенито Муссолини Капитолийская волчица использовалась как пропагандистский символ, воплощавший стремление фашистского режима возродить Римскую империю. В 1960 году изображения скульптуры использовались на плакатах и эмблеме прошедших в Риме Олимпийских игр.
Копии скульптуры установлены в США, Испании, Бразилии, Македонии, Румынии, Таджикистане, Швеции (в Миллесгардене (Стокгольм)), Франции (Париж) и других странах.
Пересмотр датировки
Авторство скульптур младенцев Ромула и Рема, очевидно выполненных в другой манере, было документально зафиксировано. Их добавил к скульптуре Антонио дель Поллайоло в XV веке.
В 2006 году Анна Мария Карруба (Anna Maria Carruba), специалистка по металлургии, реставрировавшая Капитолийскую волчицу, обнародовала свои выводы: по её мнению, скульптуру самой волчицы (не младенцев) не могли сделать раньше VIII—X веков. Дело в том, что в античности не умели отливать большие статуи целиком: их делали по частям, а потом сваривали. Волчица же была изготовлена сразу и целиком.
В 2007—2008 годаx ученые университета Салерно провели ряд анализов материала статуи. В 2008 году было сделано предварительное заявление о датировании статуи XIII веком. В 2012 году было сделано официальное заявление. Согласно ему, наиболее вероятная дата создания статуи находится между 1021 и 1153 годами.[1][2][3][4][5]
См. также
- Химера из Ареццо — другой знаменитый образец этрусской скульптуры.
- Список античных бронз
Напишите отзыв о статье "Капитолийская волчица"
Примечания
- ↑ [www.theguardian.com/artanddesign/2008/jul/10/art.sciencenews Radio-carbon tests reveal true age of Rome's she-wolf - and she's a relative youngster] (англ.) — The Guardian, 2008
- ↑ [roma.repubblica.it/dettaglio/articolo/1485581 La lupa del Campidoglio è medievale la prova è nel test al carbonio] (итал.) - La Repubblica, 2008
- ↑ [news.discovery.com/history/archaeology/she-wolf-rome-icon-120625.htm Rome Icon Actually Younger Than the City] (англ.)
- ↑ [ricerca.repubblica.it/repubblica/archivio/repubblica/2012/06/29/capitolina-ma-medievale-tutta-la-verita-sulla.html Capitolina ma medievale tutta la verità sulla Lupa] (итал.) - La Repubblica, 2012
- ↑ [medievalia.ro/emblema-romei-mult-mai-tanara-ca-roma/ Emblema Romei, mult mai tânără ca Roma] (итал.)
Ссылки
- [www.museicapitolini.org/collezioni/percorsi_per_sale/appartamento_dei_conservatori/sala_della_lupa/lupa_capitolina Сайт Капитолийских музеев] (итал.)
|
Это заготовка статьи о скульптуре. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Капитолийская волчица
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
