Каплан II Герай

Каплан II Герай II Qaplan Geray ٢ قاپلان كراى
Хан Крыма
1770 — 1770
Предшественник:	Девлет IV Герай
Преемник:	Селим III Герай
Вероисповедание:	Ислам, суннитского толка
Рождение:	1739(1739)
Смерть:	1771(1771)
Место погребения:	Турция
Род:	Гераи
Отец:	Селим II Герай

Капла́н II Гера́й (Гире́й) (крым. II Qaplan Geray, ٢ قاپلان كراى‎; 1739—1771) — крымский хан из династии Гераев (1770), сын хана Селима II Герая, внук Каплана I Герая.

Биография

Каплан Герай был нурэддином при Арслане Герае (1767) и Кырыме Герае (1768—1769). Заняв ханский престол, Каплан II Герай назначил калгой Исляма Герая, сына хана Арслана Герая, а нурэддином — Бахти Герая, сына хана Кырыма Герая.

В первые месяцы правления безуспешно пытался выправить ситуацию на русском фронте в Придунавье и после серии малоудачных военных кампаний отправился в Крым. Здесь предпринял меры по организации обороны от вероятного нападения, готовя снаряжение и припасы для ведения войны.

Вскоре Каплан II Герай получил известия о переходе на сторону России едисанских ногайцев и сам получил подобное же предложение. Хан с негодованием отверг его, но позиция правителя не нашла однозначной поддержки среди крымских беев, которые намерились с помощью русских сбросить зависимость от Османской империи и возродить независимость ханства. Очевидно, под влиянием беев хан впоследствии изменил своё мнение по данному вопросу — появились сведения о его благосклонном отношении к идее независимости. Между ханом и русскими произошел обмен посланиями. Как говорили, Каплан II решился на это ради спасения государства от угрозы прямого вооруженного захвата. Вскоре после этого хан получил отставку и отправился в Турцию. Каплана II Герая хвалили за храбрость и мужество, но порицали за неопытность.

В 1771 году Каплан Герай скончался от чумы в возрасте 32 лет. Похоронен при мечети в селении Су-Баши (Турция).

Литература

• О. Гайворонский «Созвездие Гераев»
• О. Гайворонский «Повелители двух материков» тома 1-2
• Халим Гирай «Розовый куст ханов» (история крымских ханов)

Отрывок, характеризующий Каплан II Герай

– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.