Капотня (Москва)
Капотня — село на юго-востоке Москвы, на левом берегу Москвы-реки, вошедшее в состав Москвы в 1960 г.
Содержание
Географическое расположение
Деревня находилась на территории современного района Капотня.
Происхождение названия
Предположительно название села происходит от слова «коптить» — местные жители занимались, по видимости, рыбной ловлей и коптили рыбу[1].
История
На территории Капотни когда-то находилось городище железного века. На городище могли проживать от 10 до 100 людей в нескольких домах[1].
Село Копотенское впервые упоминается в 1331 г. в завещании московского князя Ивана Даниловича Калиты[2].
В XV веке село связано с Николо-Угрешским монастырем, которому оно перешло между 1423 и 1463 годами. О том, как развивалась Капотня в XVII в. практически ничего не известно. К 1624 г. в селе находились деревянная церковь Рождества Пречистой Богородицы, три двора церковного причта и 22 крестьянских двора[2].
К 1646 г. население монастырской вотчины увеличилось до 36 крестьянских и бобыльских дворов. , в 1675 г. здесь отмечен 31 двор, а в 1704 г. — 41 двор[2].
Сохранились воспоминания о восстании крестьян Капотни в январе 1756 г. Жители села были обложены различными налогами и поборами, их возмущение вылилось в восстание c требованием сместить игумена Иллариона. Даже вооруженные солдаты не смогли успокоить крестьян, которые полностью блокировали монастырь[2].
Крестьяне отправили прошение самой императрице с просьбой избавить их от игумена Иллариона. После расследования его отправили служить в другой монастырь, а крестьян освободили от поборов. Они должны были платить только единый оброк, который составлял 1 рубль с мужчины.[2].
В 1764 г. владения монастыря были изъяты, крестьяне, проживавшие в Капотне оказались в ведении Коллегии экономии. В 1789 г. из Екатерининской пустыни Подольского уезда в село перевезли новую деревянную церковь. В 1866—1870 гг. рядом с ней возвели новую церкви Рождества Богородицы[2].
В середине XIX в. Капотне проживало 258 мужчин и 287 женщин. К концу XIX в. в селе было уже 633 человека. В 1882 году Товарищество Московского пароходства выкупило у жителей местных деревень все луга вдоль побережья Москвы-реки, чтобы построить шлюз и плотину[1].
Среди первых промышленных предприятий, построенных в Капотне, было кирпичное производство Герасима Петровича Блудова, а в соседнем Чагине стали работать два торфяных завода[2].
В XX веке в Капотне построили крупный завод по переработке нефти. Это место выбрали преимущественно из-за близости и воды, которая необходима в производстве.[1].
С 1954 г. в Капотне стали жить преимущественно работники нефтеперерабатывающего завода, а в 1960 г. этот поселок вошёл в черту Москвы[2].
Смерч 1904 г
29 июня 1904 г. по территории окраин Москвы того времени прошел настоящий ураган, от которого пострадали многие деревни и села. Первыми удару стихии подверглись село Капотня и деревня Чагино[3].
Напишите отзыв о статье "Капотня (Москва)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Капотня (Москва)
– Так… так…– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
