Капские малайцы
| Численность и ареал | |
|---|---|
|
Всего: 200,000 | |
| Язык |
арабский африкаанс |
| Религия | |
| Входит в | |
| Родственные народы |
малайцы |
| Происхождение |
сложились на основе ссыльных с острова Ява, койсан, уроженцев Восточной Африки и Мадагаскара, арабов, выходцев из Западной Африки, занзибарцев, мусульман из Индии, Пакистана, Малайзии |
Капские малайцы (африк. Kaap-Maleiers — одна из субэтнических групп в составе так называемого цветного населения на территории ЮАР. Общая численность — 200 тыс. чел (0,5 % населения страны). Проживают в основном в г. Кейптаун (Западная Капская провинция) — 166 тыс. чел (5,7 % населения) и Йоханнесбург (10 тыс. чел.). Являются крупнейшей в ЮАР группой, исповедующей ислам. Родной язык — африкаанс в его особой устной и письменной форме, известной как арабский африкаанс.
Содержание
История
Первые малайцы были привезены в Южную Африку голландскими колонистами и мореходами после того как голландец Ян ван Рибек основал город Капстад в 1652 году. Первые малайцы были рабами с островов Малайского архипелага и большинство из них приняло христианство и перешла на голландский язык, смешавшись с местными белыми и африканскими жителями, образовав новую группу — цветные. Вторая волна малайцев состояла в основном из ссыльных каторжников и повстанцев с острова Ява, которых голландские власти Нидерландской Индии перевезли в Капскую колонию, опасаясь партизанского движения. Из-за приверженности исламу эта группа в значительной мере сохранила этническую обособленность, хотя со временем и перешла на язык африкаанс, утратив родной малайский язык, лексика которого, тем не менее, продолжает употребляться в виде субстратных заимствований. Позднее эта общность расширялась за счёт койсан, уроженцев Восточной Африки, Мадагаскара и арабов. В XIX в. община капских мусульман росла за счёт выходцев из Западной Африки из числа бывших рабов, захваченных англичанами на судах, перевозивших в Америку «живой товар». Уже в 1842 году община капских мусульман насчитывала 7 500 человек. Основной район проживания капских малайцев с древних времён — мусульманский квартал Кейптауна Бо-Каап, где вместе с ними проживали, а затем смешались и другие относительно немногочисленные мусульманские группы (занзибарцы, мусульмане из Индии, Пакистана, Малайзии). Во времена апартеида мусульмане причислялись к цветному населению.
Ислам в жизни капских малайцев
Среди капских мусульман традиционно доминируют последователи суфийских братств (тарикатов), получивших здесь распространение вместе с выходцами из Индии и Юго-Восточной Азии. В одном Кейптауне и его окрестностях находится 40 захоронений местных святых. Большинство капских мусульман являются сторонниками шафиитского мазхаба. В конце XX в. в Южной Африке получила распространение идеология исламского фундаментализма и реформизма, прежде всего, среди мусульманской интеллигенции и студенчества. Среди них достаточной популярностью пользовались труды таких деятелей этого направления, как Мухаммад Икбал и Сайид Кутб. Проявлением увеличения политизации ислама на Юге Африки стала деятельность организации капских мусульман «Народ против гангстеризма и наркотиков» (ПАГАД), пик активности которой пришёлся на 1996—2000 гг. Она считается преемницей основанной в 1981 г. организации «Кибла», выступавшей под лозунгом «Исламская революция — единственное решение». В качестве своей идеологии лидеры ПАГАД избрали радикальный исламизм, объявив «Джихад против наркотиков». Их методы борьбы включали массовые акции протеста, поджоги, террористические акты, убийства наркодилеров и главарей преступного мира. В целом, в последние десятилетия отмечается заметный рост исламизации мусульманского общества в ЮАР. На улицах не является редкостью встретить женщину в длинной закрытой одежде, скрывающей даже лицо, в крупнейших супермаркетах появились специальные отделы, где можно купить халяльное мясо, знак «халяль» встречается даже на хлебе и масле. Также создается масса мусульманских средних школ, колледжи и институты для подготовки будущих имамов и служителей при мечетях. В Кейптауне с 1994 г. было образовано 12 мусульманких школ. Одним из главных стимулов к росту мусульманских школ является стремление родителей оградить своих детей от таких проблем, как наркотики, упадок морали и нравственности среди молодежи, СПИД, преступность и т. д.
Культура
После прибытия малайцев южноафриканская кухня обогатилась в кулинарном плане новыми блюдами и рецептами. Малайцы широко используют ароматные восточные приправы, придавшие традиционным капским блюдам оригинальные вкусовые оттенки. При этом они очень умело приспособили свои традиционные рецепты к местным условиям. В малайском боботи (bobotie) резкий вкус перца чили передавался с помощью имевшихся в изобилии миндаля, кураги и листьев лимона. Так появилось новое местное блюдо — капский боботи. Малайцы, помимо этого, ввели в традиционную южноафриканскую кухню бреди (рагу из ягнёнка с овощами), сосати (sosatie) (кусочки острого мяса, приготовленные на гриле типа шашлыка) и бреяни (также острое мясное блюдо). Малайцы также научили жителей колонии готовить восточные соления и маринады. [yuar.ru/modules.php?name=Content&pa=showpage&pid=135]
Известные представители
См. также
Напишите отзыв о статье "Капские малайцы"
Литература
- Воеводский А. В. Ислам в общественно-политической жизни ЮАР (1994—2007) // Африка: континент и диаспора в поисках себя в XX веке. М., 2008.
- Сиим А. Ю. Арабографическая традиция Южной Африки: Литература капских мусульман: Дис. … канд. филол. наук. СПб., 2004.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Капские малайцы
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
