Капудан-паша

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Каптан-и дерья»)
Перейти к: навигация, поиск

Капуда́н-паша (осман. کاپیتان پاشا‎), или каптан-ы дерья (тур. Kaptan-ı derya) — титул командующего флотом Османской империи. Следующими по ранжиру были терсане эмини, управляющий верфью, затем кетхуда, следивший за порядком на верфи, и терсане агасы, помощник командующего флотом.

До середины XVI века командующий имел ранг санджак-бея и располагался в Галлиполи. Со времени Хайреддина Барбароссы (1533—1546), когда османский флот находился на вершине могущества, капудан-паша возвысился до чина бейлербея и ранга визиря, и, кроме того, являлся членом дивана (Диван-и Хумаюн).

Капудан-паша являлся бейлербеем Джезаир-и Бахр-и Сефид — эялета островов Архипелага — в котором многие острова Эгейского и Средиземного морей имели статус санджаков. В военное время эялет должен был выставить определённое количество джебелю, а для морских кампаний — 4500 человек, не считая 1893 морских азапов. Дополнительно 3-4 тысячи человек набирались в Алжире, Тунисе и Ливии. Капудан-паша имел высокий доход, значительная часть которого, впрочем, шла на обеспечение многочисленной свиты.

В 1867 году институт каптан-и дерья был упразднён, хотя затем несколько раз восстанавливался; вместо него было создано министерство военно-морского флота (Бахрие Незарети), просуществовавшее с 1880 по 1927 год.

Наряду с Барбароссой, знаменитыми командующими были Улудж Али, участник битвы при Лепанто, и Джезаирли Гази Хасан-паша, участник Чесменского сражения, впоследствии великий визирь.



См. также

Напишите отзыв о статье "Капудан-паша"

Литература

  • История Османского государства, общества и цивилизации: В 2 т. = Osmanli devleti ve medeniyeti tarihi. — М.: Восточная литература, 2006. — Т. 1: История Османского государства и общества. — С. 314, 316, 319. — XXXII+602 с. — 2000 экз. — ISBN 5-02-018509-4.

Отрывок, характеризующий Капудан-паша

На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.