Каптейн, Якобус Корнелиус

Якобус Корнелиус Каптейн
нидерл. Jacobus Cornelius Kapteyn
Научная сфера:	астрономия
Место работы:	Лейденская обсерватория Гронингенский университет
Альма-матер:	Утрехтский университет
Научный руководитель:	de:Cornelis Hubertus Carolus Grinwis
Известен как:	первооткрыватель звезды Каптейна, исследователь строения Галактики
Награды и премии:	Золотая медаль Королевского астрономического общества (1902), Медаль Джеймса Крейга Уотсона, Медаль Кэтрин Брюс

Яко́бус Корне́лиус Капте́йн (нидерл. Jacobus Cornelius Kapteyn; 19 января 1851, г. Барневелд, Нидерланды — 18 июня 1922) — голландский астроном, получивший известность благодаря проведённым обширным исследованиям Млечного Пути. Также он стал первым учёным, нашедшим доказательства вращения галактик.

Биография

Каптейн поступил в Утрехтский университет в 1868 году. В 1875 он защитил диссертацию, после чего в течение трёх лет работал в Лейденской обсерватории, после чего он стал первым профессором астрономии и теоретической механики в Гронингенском университете, где и работал вплоть до ухода в отставку в 1921 году.

В промежутке от 1896 до 1900 года, не имея возможности проводить наблюдения самостоятельно, Каптейн вызвался добровольцем исследовать фотопластинки, полученные Дэвидом Гиллом, который производил фотографическое исследование звёзд южного полушария в Кейптаунской обсерватории. Результатом их сотрудничества стала публикация каталога «Cape Photographic Durchmusterung», в котором были перечислены положения и величины 454875 звёзд южного полушария.

Во время выполнения данной работы в 1897 году Каптейн открыл звезду Каптейна, которая имела наибольшее собственное движение из всех известных на тот момент звёзд. Сейчас она находится на втором месте после звезды Барнарда.

В 1904 года, изучая собственное движение различных звёзд, Каптейн обнаружил, что оно имеет не случайный характер, как считалось в то время; в звёздах можно выделить два потока, движущиеся в почти противоположных направлениях. Впоследствии стало ясно, что это открытие стало первым доказательством вращения нашей галактики, что привело к последующему открытию вращения галактик учёными-астрономами Яном Оортом и Бертилем Линбдладом.

В 1906 году Каптейн начал проект по серьёзному исследованию распределения звёзд в нашей галактике, используя подсчёт звёзд по различным направлениям. При этом измерялись видимая звёздная величина, спектральный класс, радиальная скорость и собственное движение звёзд в 206 отдельно взятых зонах. Этот проект стал был первым скоординированным статистическим анализом такого масштаба за всю историю астрономии, и его реализация основывалась на сотрудничестве более чем 40 различных обсерваторий.

Каптейн получил медаль Джеймса Крейга Уотсона в 1913 году. Впоследствии он ушёл в отставку в 1921 году в возрасте семидесяти лет, но по просьбе своего бывшего студента и на тот момент директора Лейденской обсерватории Виллема де Ситтера он вернулся в Лейден, чтобы помочь обновлению обсерватории в соответствии с новыми астрономическими стандартами.

Работа, над которой он работал большую часть жизни, «First attempt at a theory of the arrangement and motion of the sidereal system», была опубликована в 1922 и описывала имеющий форму линзы остров Вселенной, плотность в котором уменьшается по удалению от центра; сейчас такой остров называется моделью Вселенной Каптейна (Kapteyn’s Universe model). В данной модели размер галактики полагался числом порядка 40 000 световых лет в диаметре, а местонахождение Солнца относительно галактического центра — относительно близким, порядка 2 000 световых лет. Подобного рода модель подходила для высоких галактических широт, но оказалась неприменима к звёздам на плоскости диска галактики из-за недостатка научных сведений о межзвёздном веществе.

Уже после смерти Каптейна американский астроном Роберт Трамплер определил, что эффект межзвёздного покраснения (interstellar reddening) оказался существенно большим, чем предполагалось ранее. Это открытие увеличило оценки размера галактики вплоть до ста тысяч световых лет, а расстояния Солнца от галактического центра — до тридцати тысяч световых лет.

В честь Каптейна были названы астрономический институт при Гронингенском университете; одна из улиц Гронингена также носит его имя (нидерл. J.C. Kapteynlaan). Один из телескопов Ньютоновской группы (Телескоп Якобуса Каптейна, англ. Jacobus Kapteyn Telescope, JKT) назван в его честь.

Также в его честь названа звезда 8,8 величины BD −45° 1841, удаляющаяся от нас со скоростью 245 км/с (больше, чем скорость вращения Галактики)

В честь Каптейна назван астероид (818) Каптения, открытый в 1916 году.

В 1964 г. Международный астрономический союз присвоил имя Якобуса Каптейна кратеру на видимой стороне Луны.

Награждён медалью Кэтрин Брюс.

Литература

• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50633.ln-ru Профиль Якобуса Корнелиуса Каптейна] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Каптейн, Якобус Корнелиус

Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.