Кап, Владислао

Владислао Кап
Владислао Кап в июне 1974
Общая информация
Полное имя	Владислао Венцеслао Кап
Прозвище	Поляк
Родился
Гражданство
Рост	178 см
Вес	74 кг
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1952	Арсенал (Льявальоль)
1953	Кильмес
1954—1956	Расинг (Авельянеда)	см. ниже
1957	Арсенал (Саранди)
1958	Кильмес	28 (0)
1958—1961	Расинг (Авельянеда)	135 (3)
1961	Уракан	27 (0)
1962—1965	Ривер Плейт	61 (1)
1966	Велес Сарсфилд	14 (1)
Национальная сборная**
1959—1962	Аргентина	11 (1)
Тренерская карьера
1968—1969	Феррокарриль Оэсте
1970	Чакарита Хуниорс
1971—1972	Индепендьенте
1972—1973	Депортиво Кали
1974	Аргентина
1978	ЛДУ Кито
1978	Атлетико Хуниор
1980	Платенсе
1982	Бока Хуниорс
1982	Ривер Плейт
Международные медали
Чемпионаты Южной Америки
Золото	Аргентина 1959
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Владислао Венцеслао Кап (исп. Vladislao Wenceslao Cap; 5 июля 1934, Авельянеда — 14 сентября 1982, Буэнос-Айрес) — аргентинский футболист, защитник. После завершения карьеры игрока работал тренером.

Карьера

Владислао Кап родился в Авельянеде в семье поляка и венгерки. Он начал карьеру в маленьком клубе «Арсенал» (Льявальоль) в 1952 году. На следующий год он, вместе с партнёром по команде , Умберто Маскио, перешёл в «Кильмес». А затем в клуб «Расинг» из Авельянеды. Проведя в клубе два сезона, Кап ушёл в «Арсенал» из Саранди, где сыграл один сезон. И затем вновь провёл год в «Кильмесе».

В 1958 году Владислао вернулся в «Расинг» и в первый же год выиграл свой первый титул — чемпиона Аргентины. Этот же успех футболист отпраздновал три года спустя. Затем он провёл год в «Уракане». В 1962 году Кап стал игроком клуба «Ривер Плейт», где выступал три сезона, сыграв 61 матч и забив 1 гол. Завершил карьеру Владислао в «Велес Сарсфилде» в 1966 году.

Международная карьера

Впервые в состав сборной Аргентины Кап был вызван в 1959 году для участия национальной команды в чемпионате Южной Америки. Там он провёл все 6 игр, а 22 марта, в матче с Парагваем на 69 минуте игры забил свой первый и единственный мяч в составе аргентинской команды. В том первенстве аргентинцы выиграли пять матчей из шести и выиграли титул лучшей команды континента.

В 1962 году Кап со сборной поехал на чемпионат мира, где провёл две игры, а его команда выбыла после первого этапа розыгрыша. Всего за сборную Владислао сыграл 11 встреч.

Тренерская карьера

Завершив игровую карьеру, Кап стал тренером, возглавив в 1968 году клуб «Феррокарриль Оэсте». Затем он отработал год с «Чакаритой Хуниорс», после чего стал главным тренером «Индепендьенте». В этой команде Владислао добился своего наивысшего тренерского успеха, выиграв в 1971 году чемпионат Аргентины. Однако на следующий год он был уволен, а заменивший его Педро Дельяча, с командой, составленной Капом, выиграл в том же году Кубок Либертадорес.

После «Индепендьенте» Кап уехал в Колумбию, где два сезона работал с «Депортиво Кали», в первом из которых привёл команду к выигрышу серебряных медалей чемпионата 1972 года. В 1974 году ему пришло предложение возглавить сборную Аргентины для её подготовки к чемпионату мира, куда она уже попала, но была оставлена главным тренером Омаром Сивори из-за конфликта с федерацией футбола. При этом Кап добился, чтобы на первенстве ему помогали его друзья — Хосе Вараска и Виктор Родригес. На первенстве аргентинцы дошли до второго группового раунда, где заняли последнее четвёртое место.

После сборной Кап продолжал тренировать. Он работал в Эквадоре и Колумбии, а затем на родине. В последний год своей жизни Владислао возглавлял два ведущих аргентинских клуба — «Боку Хуниорс» и «Ривер Плейт». «Боку» Кап возглавил в начале 1982 года, в период, который некоторые называли «пост-Диего». Начав с победы 14 февраля в первом туре со счётом 4:2, тренер закончил поражением 9 мая от «Тальереса» со счётом 0:4, и два дня спустя, 11 мая, перешёл в «Ривер Плейт», по собственной воле покинув предыдущую команду. Тем самым он стал первым тренером, ушедшим из одного аргентинского гранда в другой. Проведя на скамье лишь 11 игр, Владислао лёг в Госпиталь Итальяно с диагнозом лёгочной недостаточности. Спустя 10 дней он умер.

Достижения

Как игрок

• Чемпион Аргентины: 1958, 1961
• Чемпион Южной Америки: 1959

Как тренер

• Чемпион Аргентины: 1971 (Метрополитано)

Ссылки

• [worldfootball.net/player_summary/vladislao-cap Профиль на сайте worldfootball.net] (англ.)

</div> </div> </div>

Отрывок, характеризующий Кап, Владислао

Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.