Каравай

Карава́й (коровай) — главный свадебный хлеб у славян, большой, чаще всего круглый, который делят на свадьбе для угощения всех её участников. Обычно искусно украшенный.

Название

укр. корова́й, болг. крава́й, сербохорв. краваj «вид пирога, подаваемого жениху и невесте», словен. kravȃj, krávaj «каравай». Вероятно, название произошло от слова коро́ва, которое в русских диалектах имеет также значение «невеста» (смол.); дар должен был быть волшебным средством, чтобы вызвать плодовитость, подобно тому как бык символизировал жениха. Коровай по-белорусски называется также я́ловiца (от я́ловый). Названия животных часто употребляются как названия изделий из теста: коро́вушка «рождественское печенье с украшениями» (череповецк.), польск. gąska, bусzek, укр. гу́ска, бичо́к, козу́ля «пряник, имеющий форму коровы или оленя, ватрушка или пирог с яйцами, украшенный рогами».

Название каравай известно только восточным и южным славянам. Как обозначение ритуального хлеба, прежде всего свадебного, оно распространено главным образом в России, Белоруссии и на Украине, а также в восточной Польше; встречается, наряду с другими названиями и у южных славян (особенно у болгар). У западных славян для наименования главного свадебного хлеба часто используется термин koláč (для польской традиции это практически единственный термин), известный в качестве названия различных свадебных хлебов также всем другим славянам (ср. Калач). Выделение каравая как главного свадебного хлеба наиболее характерно для русских, белорусских и украинских традиций. В других славянских традициях функции каравая в большей или меньшей степени распределены между разными хлебными изделиями.

На свадьбе

Принято считать, что обычай одаривать молодоженов на свадьбе праздничным хлебом уходит корнями в древнеегипетскую цивилизацию. Далее эти знания перешли к Древней Элладе и Риму, а с приходом христианства распространились по всему свету.

Когда в языческой Руси ещё не ведали о христианстве, уже тогда на свадебных пирах готовили специальный хлеб — прообраз свадебного каравая — обязательно круглый, сродни солнцу. У древних славян Бог Солнца считался главным покровителем, и заслужить его расположение для новой семьи было обязательно. Слово каравай — славянское. Оно до сих пор сохранилось у восточнославянских народов: у русских и белорусов — это каравай, украинцы произносят — коровай, и относятся к этой традиции все одинаково уважительно, встречают молодоженов именно свадебным караваем.

На Руси каравай готовили на свадьбы, при этом соблюдалось много обрядовых правил. Выпечка каравая представляла систему обрядов, занимающих несколько дней, в которых принимали участие особые жрецы. Для приготовления использовались специальные архаические орудия, например, мука мололась на обрядовых жерновах. Приготовление свадебного каравая поручалось специально приглашенным женщинам — каравайницам. Ими были только замужние, имеющие детей и крепкие семейные узы женщины, которые через выпекаемый каравай делились своим счастливым укладом семейной жизни с молодоженами. Сажать в печь свадебный каравай полагалось женатому мужчине, а во время работы пели песни и читали молитвы.

В белорусской песне говорится «Сам Бог коровай месить», пекущие каравай люди обращаются к богу с просьбой спуститься с неба, чтобы помочь им в работе. Во время свадебных обрядов каравай, украшенный фаллическими знаками, символизировал жениха, а две половины каравая или два каравая символизировали жениха и невесту. На каравай наносились солярные и лунарные знаки. В белорусской обрядовой свадебной поэзии каравай воплощал солнце и месяц: вернувшийся с неба каравай видел там месяц и зарю. Символика каравая связана с Мировым древом. Например, солнце и месяц у вершины мирового древа. Образу быка или коровы у мирового древа отвечает представление самого каравая или связанных с ним фигурок животных из теста. Этим объясняется и связь названия каравай (сербохорв. крàвâj, словен. kravâj, болг. кравай) с названием коровы. Коровайные обряды находят отражение у южных и, косвенно, у западных славян и могут быть возведены к общеславянскому.

Вероятно, каравай являлся мифологическим олицетворением божества, это основывается на его украинских названиях: дивень, дивний коровай, Божий коровай.

Свадебные караваи украшаются сложными тестяными узорами, живыми колосьями и веточками калины. Колосья пшеницы символизировали изобилие, достаток, листья или гроздь калины — любовь, прибавление в семье. Каравай мастерицы украшали солнцем и месяцем, двумя кольцами или парой лебедей, что было символом верности в любви.

Каравай считался символом счастья, достатка и изобилия. Каравай выносили на рушнике — расшитом полотенце. Чем пышнее выпечен каравай, тем счастливее и богаче станут отведавшие его молодожёны. Каравай был многослойным, и делил его крёстный отец жениха или невесты. Верхушку отдавали молодым, среднюю часть — гостям, а низ, в который часто запекали монеты, — музыкантам. Вместе с кусочком каравая молодые делились с гостями своим счастьем. Гости в ответ благодарили жениха и невесту подарками.

Традиция выпекать на свадьбу праздничный обрядовый хлеб — на русских свадьбах каравай — присуща всем славянским народам. У белорусов и украинцев также существуют каравайные традиции, у татар готовят на свадьбу пирог из слоеного теста — губадью, а обрядовое значение его полностью идентично караваю.

При встрече гостей

По русскому обычаю, дорогих гостей встречают хлебом-солью — ржаным караваем, который выносят на вышитом полотенце. Этот обычай пришёл из языческой древности, когда хлеб был божеством.

На похоронах

Каравай также использовался в Древней Руси на похоронах. Ко дню похорон выпекали свадебный каравай, его клали на крышку гроба, а на кладбище раздавали родным.

См. также

• Рождественский хлеб
• Калач
• Коврига
• Коврижка
• Челпаи

Литература

• Балашов Д. М., Марченко Ю. И., Калмыкова Н. И. Русская свадьба — М.: Современник, 1985
• Каравай / Гура А. В. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 461-466. — ISBN 5-7133-0982-7.
• Каравай // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
• [www.mifinarodov.com/k/karavay.html Каравай] / Иванов В. В., Топоров В. Н. // Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская Энциклопедия, 1987. — Т. 1 : А—К. — С. 622.</span>
• [starling.rinet.ru/cgi-bin/response.cgi?root=%2Fusr%2Flocal%2Fshare%2Fstarling%2Fmorpho&basename=morpho\vasmer\vasmer&first=1&text_word=Коровай&method_word=beginning&ww_word=on&ic_word=on&sort=word&encoding=utf-rus Коровай] // [etymolog.ruslang.ru/vasmer.php?id=&vol=2 Этимологический словарь русского языка] = Russisches etymologisches Wörterbuch : в 4 т. / авт.-сост. М. Фасмер ; пер. с нем. и доп. чл.‑кор. АН СССР О. Н. Трубачёва. — Изд. 2-е, стер. — М. : Прогресс, 1986. — Т. II : Е — Муж.</span>

Ссылки

• [www.good-cook.ru/tort/tort_145.shtml Рецепт свадебного каравая]
• [katan-video.kiev.ua/svadebniy-karavay-kak-simvol-svadybi.html Каравай — традиционный символ свадьбы]
• [www.anrush.ru/index.php?am=press&id=390 Свадебный каравай – символ богатой семейной жизни]

Отрывок, характеризующий Каравай

Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.