Карагаши

Карага́ши (ногайцы-карагаши, старое название — кундровские татары, самоназвание — карагаш-ногайлар, от кара агаш «чёрное дерево»). Численность 7—8 тыс. чел. (2008, оценка), в переписи небольшая часть причисляет себя к татарам. Компактно проживают в Красноярском районе, селе Лапас Харабалинского района, селе Растопуловка Приволжского района и пригородных посёлках Астрахани — Кири-Кили, Свободный, Янго-Аул и мкр. Бабаевского. В быту пользуются языком, который некоторые специалисты считают самостоятельным карагашским языком, близким к акногайскому диалекту ногайского языка , а другие специалисты — отдельным карагашским диалектом ногайского языка. Говорят также на литературном ногайском, татарском, казахском и русском языках. Сунниты ханафитского мазхаба.

История

Происхождение карагашей связано с Малой Ногайской Ордой (Казыев улус), которая в середине XVI века отделилась от других ногайцев Волги и Урала и переселилась на Северный Кавказ. По преданиям, карагаши кочевали тогда в районе современного Пятигорска (Бештау). В 1720—1740-х гг. вместе с другими ногайцами Малой Ногайской Орды были подчинены калмыками и были переселены ханом Дондук-Омбо в 1740 году с Кубани в низовья Волги, до конца XVIII в. кочевали в пределах Калмыцкого ханства. В 1771 году после ликвидации Калмыцкого ханства были оставлены в Красноярском уезде Астраханской губернии, в официальных документах упоминаются как кундровские татары. В 1788 году были образованы два селения карагашей — Сеитовка и Ходжетаевка, во 2-й пол. XIX в. — другие поселения на левобережье Волги, в нач. XX в. — в окрестностях Астрахани.

Делились на роды и 4 племени (куб): найман, ас, мангыт и отделившиеся от найманов тобетпес. Каждый род управлялся советом старейшин (маслагат), имел свою мечеть и место на кладбище, тамгу и боевой клич. Отдельные роды в составе карагашей образовывали кочевавшие вместе с карагашами мангышлакские туркмены (туркпен) и казанские татары, в конце XVIII — начале XIX вв. служившие в армии, потом покинувшие её, жившие в казахской Букеевской Орде и во 2-й пол. XIX в. приписанные к обществу карагашей (калпак). Некоторые группы карагашей, тесно связанные с казахами Букеевской орды, испытали влияние казахского языка и культуры, во 2-й четверти — середине XIX в. переселились к ханской ставке в Урду (в современной Атырауской области в Казахстане).

В рамках политики унификации малых народов с 1926 года в переписях карагаши записывались «татарами», с конца 1930-х годов в школах преподавание велось на татарском, с 1964 — на русском языках. С конца 1980-х годов у карагашей идёт процесс возрождения самосознания и ногайской культуры, устанавливаются тесные контакты с ногайцами Северного Кавказа. В 1990-х гг. в школах введено преподавание ногайского языка и литературы. В 1991 в Астрахани создано общество ногайской культуры «Бирлик», в 2003 — Молодёжный центр ногайской культуры «Эдиге». Проводятся ежегодные межрегиональные «Джанибековские чтения», Дни ногайской культуры, создаются песенные и танцевальные коллективы.

При этом сохраняется тесная связь с татарским культурным ареалом, особенно в городской местности, то есть можно говорить не о смене, а о расширении культурного поля карагашей. Как одно из следствий связи с татарским миром можно отметить и обратное влияние ногайского языка и культуры на язык и культуру татар Астрахани и Астраханской области. Браки между карагашами и татарами не воспринимаются как смешанные как внутри карагашской общности, так и у татар и у окружающих народов. Одновременно с этим в некоторых местах (с. Малый Арал) наблюдаются интенсивные взаимные ассимиляционные процессы с казахским населением. Ногайская семья проживающая в Советское время в хуторе Красный Пахарь Городищенского районе Волгогрдской области когда наступили 1990-е в фермер решили податься, купили в родном Красном Пахаре пастбища сельской админ и прилегающие к ним пастбища стали МРС И КРС немного разводить теперь если будешь идти из Гумрака до Максимки степью они до тебя обязательно подъедет к тебе и не навязчива и вкратчиво попросят не ходить черз их пастбища, дабы не увеличивать антропогенную нагрузку на него, правда сказать пастбища у них так сказать правельные нет первыпаса, идеальное состояние его ну ты знаешь шо пастбища выносят тольк умеренный выпас, все это они на своих пастбищах соблюдают у них везде умеренный выпас скота, усе всехда делают по правилам все перегон скота по пастбищам они выполняют правельно по науке, видно шо они рачительные, умные, отличные хозяева, все делают правельно по науки короче. Вообщем более 20 лет у них эти пастбища они используют и поддерживают их в идеальном состоянии вообщем. Ну очень опытные и очень грамотные они скотоводы, предпочитающие полукочевой тип скотоводства и идеально ухаживают за своими участками вообщем.

Одной из проблем современных карагашей стала разработка газового месторождения в районе их компактного проживания, создавшая необходимость их переселения из санитарно-защитной зоны и как следствие ускорение ассимиляции.

Культура

Основное традиционное занятие — полукочевое скотоводство. С кон. XIX века стали переходить к овощеводству, с нач. XX в. — к рыболовству. С коллективизацией кон. 1920 — нач. 1930-х гг. карагаши насильственно переводят на оседлость, рыболовство становится основным занятием. Сохраняется искусство изготовления туфяков (миндеров) с шёлковым чехлом с аппликацией (карга тил). До 1970-х гг. делали шерстяные ковры-киизы (кийиз). Калмыцкое влияние прослеживается в типе разборной юрты (караш уьй).

Одежда

Характерны : мужской головной убор-папаха-кубанка, женские головной убор мезбек и бобровая шапка. Девушки до 1930-х гг. носили серьгу в правой ноздре (алка). Невеста надевала конический головной убор (саукеле) и покрывало (бой тастар), скрывавшее фигуру. Были распространены элементы татарской одежды (напр., женская расписная обувь или мужские тюбетейки), узбекские халаты и ткани для женской одежды.

Кухня

Сохраняются блюда ногайской кухни:

• мелко порубленные ломтики отварного теста с мясом (турамша);
• тушёные внутренности с картофелем (кувырдак);
• солёный сыр (пслак);
• солёный сушённый на солнце творог (кырт);
• пшённая или рисовая каша на молоке (куже);
• кусочки варёного теста, заправленные кислым молоком (салма);
• обжаренные ломтики теста (бавырсак);
• лепёшки с фигурными краями (кыздармыш);
• хлеб, запечённый между двумя сковородами в золе (калакай),
• сладкий пирожок полукруглой формы и фестончатым швом с повидлом, урюком или изюмом (май бурек).

Из напитков употребляется чай с молоком, чай, сваренный на молоке (ногай-шай, кара-шай) кислое молоко (ак), в прошлом — кумыс из кобыльего и шуват — из верблюжьего молока.

Свадебные обычаи

Для свадебного обряда (той) характерны обычаи знакомства родителей жениха и невесты ((исык)эсик ашар); привоза подарков от жениха (кода-туьсер-той); забоя скота на свадьбу (той мал сойнар); застолье на стороне невесты (кыз якында той) и жениха (икон той, то есть большой той); соревнование (джиин) мужчин в исполнении эпоса и стихотворных поздравлений; угощение невестой и её родственницами родных и друзей жениха чаем (келин шай) и др.

Музыкальная культура

Эпические и бытовые песни (джыр, йыр, оьзин ногай джыр) исполняются мужчинами (без сопровождения). Известные певцы — Курбан-Гази из Керменчика и Мамбет Кыркуьйли (кон. XIX — нач. XX вв.), Абдулла Шамуков (1911-91) из с. Лапас. В XX в. были заимствованы элементы татарского песенного и танцевального фольклора.

Музыкальные инструменты — гармоника (саз, прежнее название кобыз) и бубен (кабал); до кон. 1990-х гг. сохранялась традиция игры на домбре.

Религия

Сохранялась вера в мифических существ (албаслы, джалмауза, бир-танов, су-анасы и др.). Распространено почитание суфийского аулья (места погребения) Сеит Баба Ходжетайлы на кладбище у с. Малый Арал Красноярского района. Это практика языческая, не-исламская на базе доисламских верований.

Из карагашей вышли видные деятели просветительства и государственные деятели:

• А. И. Умеров (Гумари) (1866—1933) — религиозный деятель, проповедник идей джадидизма в Астраханском крае;
• А.-Х. Ш. Джанибеков (1879—1955), занимавшийся сбором фольклора и этнографией ногайцев, участвовавший в создании современной ногайской письменности;
• Р. М. Досмухамедов (р. 1966) — торговый представитель Российской Федерации в Соединенных Штатах Америки, бывший заместитель министра по налогам и сборам Российской Федерации

Литература

• Викторин В. М. К этнической истории карагашей // Поволжский край. Межвузовский научный сборник. Вопросы социально-экономического развития и общественного движения в крае. Саратов, 1983. Вып. 8.
• Небольсин П. И. Кундровские татары // Очерки Волжского Низовья. Журнал Министерства внутренних дел. СПб., 1852.Ч.39. № 7-9.
• Пятницкий В. Карагачи (по материалам поездки в 1927 года) // Землеведение. Географический журнал им. Д. Н. Анучина. Т. 32. Вып. 3-4. М., 1930.

Ссылки

• [turkology.tk/library/481‎ Проблемы сохранения национального языка в условиях современного социума на примере ногайцев-карагашей Астраханской области] (статья на сайте «Тюркологические публикации»)
• [www.radiorus.ru/issue.html?iid=65530&rid= «Народы России": ногайцы-карагаши] (транскрипт передачи Радио России)
• [forum.tatar.info/index.php?showtopic=2940 Кто такие карагаши?] (тема на Татарском форуме)
• [ www.youtube.com/watch?v=o3_i15OR2m4 Ногайцы-карагаши (видеосюжет телеканала Астрахань24)

Отрывок, характеризующий Карагаши

– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.