Карагусова, Гульжана Джанпеисовна
Поделись знанием:
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
| Гульжана Джанпеисовна Карагусова Гүлжан Жанпейісқызы Қарағұсова | ||||||||
| ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 2001 — август 2007 | ||||||||
| Глава правительства: | Даниал Ахметов Карим Масимов | |||||||
| Президент: | Нурсултан Назарбаев | |||||||
| Предшественник: | Алихан Байменов | |||||||
| Преемник: | Бердыбек Сапарбаев | |||||||
| Рождение: | 9 сентября 1950 (73 года) Алма-Ата, Казахская ССР, СССР | |||||||
| Дети: | Два сына и дочь | |||||||
| Партия: | партия «Нур Отан» | |||||||
| Награды: |
| |||||||
Гульжана Джанпеисовна Карагусова (род. 9 сентября 1950, Алма-Ата, Казахская ССР, СССР), Министр труда и социальной защиты населения Республики Казахстан с 2001 по 2007,
- доктор экономических наук,
- профессор.
Иногда фигурирует в прессе как Гульжана Каракусова.[1] [2]
Содержание
Биография
В 1972 году окончила Казахский государственный университет им. С. М. Кирова, по специальности экономист.
После окончания университета работала ассистентом, старшим преподавателем, доцентом кафедры политэкономии Казахского государственного университета.
С 1991 года — профессор кафедры «Основы экономической теории» Казахского государственного университета.
С июня по сентябрь 1994 — помощник Президента Республики Казахстан.
С сентября 1994 по ноябрь 1995 — руководитель Совета экономических консультантов Президента Республики Казахстан — помощник Президента Республики Казахстан.
С ноября 1995 по ноябрь 1996 — председатель Национальной комиссии Республики Казахстан по ценным бумагам.
С ноября 2001 года по август 2007 занимала пост министра труда и социальной защиты населения Республики Казахстан.
С сентября 2007 — депутат Мажлиса Парламента Республики Казахстан, председатель комитета по финансам и бюджету.
на 22 июня 2009 — Председатель комиссии по контролю за использованием антикризисных государственных средств при партии «Нур Отан», с 2011 года является Председателем Комитета по финансам и бюджету
Творчество
Автор книг:
- «Налоги: сущность и практика использования» (1994)
- «Проблемы борьбы с экономической преступностью в Казахстане» (1996, в соавт.)
- «Что нужно знать о ценных бумагах: вопросы и ответы» (1996)
Награды
- Орден Барыс 2 степени (2011)[3]
- Орден «Парасат» (2005)[4]
- Орден «Содружество» (МПА СНГ, 7 апреля 2010)[5]
Напишите отзыв о статье "Карагусова, Гульжана Джанпеисовна"
Примечания
- ↑ [www.kazakstan.kz/rus/news/policy/2008_10_29_11_11_00 Пленарное заседание Мажилиса Парламента РК.]
- ↑ [russian.people.com.cn/31519/5702852.html Газета "Жэньминь жиба?" онлайн]
- ↑ [www.nomad.su/?a=3-201112150039 Награды парламентариям]
- ↑ [www.kazpravda.kz/rus/prezident/mig_ravnij_stoletiju.html Казахстанская правда]
- ↑ [www.nomad.su/?a=3-201004080039 Открылась международная парламентская конференция, посвященная 65-летию Победы в Великой Отечественной войне]
Ссылки
- [www.parlam.kz/ru/mazhilis/person/1242 Карагусова Гульжана Джанпеисовна]. Парламент Республики Казахстан. Проверено 15 мая 2014.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Карагусова, Гульжана Джанпеисовна
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Категории:
- Родившиеся 9 сентября
- Родившиеся в 1950 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Алма-Ате
- Кавалеры ордена Барса 2 степени
- Кавалеры ордена Парасат
- Награждённые медалью «Астана»
- Награждённые медалью «10 лет независимости Республики Казахстан»
- Награждённые медалью «10 лет Конституции Республики Казахстан»
- Награждённые медалью «10 лет Астане»
- Кавалеры ордена «Содружество»
- Министры труда и социальной защиты Казахстана
- Политсовет Народно-Демократической партии «Нур Отан»
- Депутаты Мажилиса Парламента Казахстана
- Политики по алфавиту
- Финансисты Казахстана
- Выпускники Казахского национального университета имени аль-Фараби
