Карадагский, Гасаналиага-хан

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Карадагский, Гасан-Алиага-хан»)
Перейти к: навигация, поиск
Гасаналиага хан Карадагский
азерб. Həsənəli xan Qaradaği
Имя при рождении:

Гасаналиага

Дата рождения:

28 января 1848(1848-01-28)

Место рождения:

Шуша, Российская империя

Дата смерти:

2 декабря 1929(1929-12-02) (81 год)

Место смерти:

Шуша, Азербайджанская ССР

Гасаналиага-хан Карадагский (Гарадаги/Карадаги) (азерб. Həsənəli xan Qaradaği;28 января 1848, Шуша — 2 декабря 1929, Шуша) — азербайджанский педагог, поэт, переводчик и историк. Внук последнего хана Карадагского ханства Мухаммедкули хана Карадагского.





Биография

Гасаналиага-хан Карадагский родился в 28 января 1848 года в Шуше. В 1857 году он поступает в уездную русскую школу Шуши, которую оканчивает в 1866 году. С 1873 г. в г. Тифлисе, а с 1878 г. — в г. Шуше активно занимается просветительской и творческой деятельностью.

В 1878 году открывает в Шуше первую на родном языке школу нового типа. Он — автор первых стихотворных материалов дидактического характера. Наряду с переводом свыше 60-и басен И. А. Крылова, является первым переводчиком A. Е. Измайлова («Осел и Конь», 1810), А. А. Пчельниковой (стихотворение «Пойманная птичка», 1859), Л. Н. Модзалевского (стихотворение «Приглашение в школу», 1864).

В 1880 году написал книгу «Древние и новые особенности и очерки Карабахской области, повествования о правлениях Панах-хана, Ибрагим-хана и Мехдигули-хана», посвящённую истории Карабаха. Однако, данное произведение не сохранилось в полном виде. В 1936 году его отрывки были собраны сыном Карадагского Мухаммедом Карадаги[1]. Карадагский является также автором сочинения «Тазкират-и Карадаги», в котором поведал о жизни азербайджанских ашугов, в том числе о жившем в XVII века Сары Ашуге[2].

Гасаналиага-хан Карадагский скончался 2 декабря 1929 года в родной Шуше. Является дедом азербайджанского диктора Айдына Карадаглы.

«Вэтэн дили»

Его заслуги в создании «Вэтэн дили» («Родная речь») отмечены первым инспектором азербайджанского отделения Закавказская Учительская Семинария А. О. Черняевским и первым профессиональным педагогическим кадром Азербайджана С. Г. Велибековым в предисловии ко II части учебника: «Большинство басен и стихотворений обязательно составлено для настоящей книги Гасаналиагою ханом Карадагским, содержание же басен взято преимущественно из Крылова. Школа, для которой трудился Гасаналиага, должна быть весьма много обязана за первые опыты стихотворений, пригодных для детского возраста, так как в азербайджанской литературе почти вовсе нет подобных стихотворений; составители же не могут не выразить здесь хану Карадагскому, за его существенную помощь, глубокую признательность».

Перевод басен Крылова

Свыше 60-ти басен Крылова в 80-х годах XIX века перевел Гасан-Алиага-хан Карадагский. Как отмечал выдающийся азербайджанский литературовед Микаил Рафили, «переводы Хан Карадагского имели исключительное значение в культурной жизни Азербайджана. Благодаря его переводам учебно-воспитательная литература обогатилась новыми, социально-насыщенными произведениями и русская литература стала действительно достоянием широких масс Азербайджана. Эти переводы с любовью читались и изучались школьниками, они воспринимались как оригинальное явление в литературной жизни. Карадагский стремился дать перевод очень близкий по своему содержанию к оригиналу. Очень характерно, что переводчик не ограничивался передачей содержания, но иногда давал и свои заключения, почерпнутые из народных поговорок и выражавшие квантэссенцию произведения Крылова… Переводы басен Крылова занимали наиболее важное место во всей переводческой деятельности азербайджанских писателей конца XIX века». Интерес к творчеству Крылова был велик и не случайно, что выдающийся азербайджанский писатель Абдуррагим бек Ахвердиев начал в 1885 году свою литературную деятельность с перевода басни Крылова «Дуб и Трость». Дальше, как говорится, больше. Рашид бек Эфендиев, Мирза Алекпер Сабир, Аббас Сиххат, Абдулла Шаиг — все они обращались к творчеству Крылова. В 1938 году была издана книга А. Шаига, включавшем переводы 97 басен Крылова. В переводах Шаига отчетливо проглядываются первые, но смелые опыты переводов Карадагского. «Интерес Шаига к поэзии, литературе появился в семилетнем возрасте, когда он стал учиться в тифлисской школе. Он запоминал стихи на азербайджанском, русском и персидском языках. Первым его учебником явился „Вэтэн дили“, в который были включены басни И. А. Крылова в переводе Гасан-Алиага-хана Карадагского (Карадаги)»

Напишите отзыв о статье "Карадагский, Гасаналиага-хан"

Примечания

  1. Qarabağnamələr / составитель Н. Ахундов, науч. редактор А. Фарзалиев. — Б.: Şərq-Qərb, 2006. — Т. III. — С. 122. — 248 с. — ISBN 978-9952-34-070-9.
  2. Рахмани А. А. Азербайджан в конце XVI и в XVII веке, 1590-1700 годы. — Б.: Элм, 1981. — С. 205. — 237 с.

Литература

На русском языке
  • Антология педагогической мысли Азербайджанской ССР/Сост. А. А. Агаев, А. Ш. Гашимов. — Москва: Изд-во «Педагогика», 1989. — 592 с.: ил.
  • И. А. Крылов. Исследования и материалы. Москва, ОГИЗ, 1947. — 296 с. (Бабинцев С. Мировая известность Крылова, стр. 274).
  • Рафили М. И. А. Крылов и азербайджанская литература, Баку, Азернешр, 1944. — 62 с.
На азербайджанском языке
  • Abdullayev A.S. Azərbaycan dilinin tədrisi tarixinə dair, Bakı: Azərnəşr, 1958. — 204 s.
  • Azərbaycan dili və ədəbiyyat tədrisi (metodik məqalələr məcmuəsi). Bakı: «Azərbaycan məktəbi» jurnalına əlavə, 1958. — 120 s. (Abdullayev A.S. Azərbaycan dilinin tədrisi tarixinə dair, məqalə, 3-28 səh.).
  • Azərbaycan Sovet Ensiklopediyası, I—X cildlər, Bakı: ASE Baş redaksiyası, 1976—1987.
  • Çernyayevski A.O. Vətən dili, I hissə, Tiflis: 1899. — 70 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № XII-343 3803.
  • Çernyayevski A.O. Vətən dili, I hissə, Tiflis: 1901. — 70 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № XII-346 3805.
  • Çernyayevski A.O. Vətən dili, I hissə, Tiflis: 1899. — 70 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № XII-348 3806.
  • Çernyayevski A.O., Vəlibəyov S.H. Vətən dili, II hissə. Tiflis: 1888. — 192 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № IX-236 2944.
  • Çernyayevski A.O., Vəlibəyov S.H. Vətən dili, II hissə. Tiflis: 1888. — 192 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № XII-334 3800.
  • Elmi əsərlər (ayrıca buraxılış). Bakı: ADU nəşriyyatı, 1961. — 10 s.
  • Əhmədov H.M. XIX əsr Azərbaycan məktəbi, Bakı: «Maarif» nəşriyyatı, 2006. — 366 s.
  • Həsənova R.Y. Ədəbi əlaqələr tarixindən, Bakı: Bakı Universiteti nəşriyyatı, 1991. — 74 s.
  • Xudiyev N., Hacıyev T. Azərbaycan ədəbi dili tarixi, Bakı: «Maarif» nəşriyyatı, 1995. — 496 s.
  • Qaradaği (Xan Qaradağski), Həsənəliağa. Fələyin bir belə dövrü olacaqmış…, Bakı: Azərbaycan Milli Akademiyası NPB, 2003. — 280 s.
  • Qaradaği, Həsənəli Xan. Əsərləri, Bakı: «Şuşa» nəşriyyatı, 2004 . — 168 s.
  • Qaradağski, Həsənəliağa xan (Qaradaği). Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Əlyazma, Б-1486, 10510, «Həsənəli xan Qaradaği — Kəşkül idarəsinin müdiri Cəlal əfəndiyə», — 47 s.
  • Qaradağski, Həsənəliağa xan (Qaradaği). Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Əlyazma, Б-7008, 8633, «Həsənəli xan Qaradaği — Şeirlər», — 28 s.
  • Qaradağski, Həsənəliağa xan (Qaradaği). Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Əlyazma, M-310, 310; M 508, 37403, «Məcmuə», — 918 s.
  • Qaradağski, Həsənəliağa xan (Qaradaği). Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Maş., İnventar № 37409, 140 səh, əlavələr 7 s., əlyazma. — 29 s.
  • Qasımzadə F.S. XIX əsr Azərbaycan ədəbiyyatı tarixi, Bakı: Azərbaycan Universiteti nəşriyyatı, 1956. — 560 s.
  • Mirəhmədov Ə.M. Abdulla Şaiq. Bakı: «Elm», 1956, səh. 6.

Отрывок, характеризующий Карадагский, Гасаналиага-хан

– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея: