Караев, Кара Рабаданович
Кара Рабаданович Караев | |||||||
Красный партизан Кара Рабаданович Караев | |||||||
Прозвище | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
Дата рождения | |||||||
Место рождения |
Цудахар (Цудахарское наибство, Даргинский округ, Российская империя; ныне — Дагестан, Россия) | ||||||
Дата смерти | |||||||
Род войск |
кавалерия | ||||||
Годы службы |
1908—1913 (Дагестанский конный полк); | ||||||
Сражения/войны | |||||||
Награды и премии |
|
Кара Рабаданович Караев (1891, Цудахар, Российская империя — 1973) — герой Гражданской и Великой Отечественной войны. Награждён в 1922 орденом Красного Знамени РСФСР и почётным революционным оружием[2].
Содержание
Биография
Рождение, ранние годы
Кара Рабаданович Караев родился в 1891 году в Цудахаре, старшим из 9 детей Рабадана и Захры Караевых, в небогатой семье[1]. Кроме него, в семье было 6 дочерей и 2 сыновей. Кара был активным и рассудительным мальчиком[1]. Он получил хорошее образование у известных ученых-арабистов. Но, будучи старшим сыном, в 17 лет Кара Рабаданович оставляет учёбу и едет в Темир-Хан-Шуру на заработки, чтобы помочь семье. Не найдя подходящей работы, он поступает в Дагестанский конный полк, в котором служит с 1908-го по 1913 год. В этот период он изучает русский язык и становится кунаком с многими людьми[1]. Отслужив, Кара Рабаданович уезжает в Баку, затем в Дербент, где он работал приемщиком зерна на мельнице.
Личная жизнь
У Кары Рабадановича Караева была жена, Кистаман и 3 детей — сын Рабадан и дочери Деляра и Талмида[1].
Становление. Революционная деятельность
С началом Февральской революции, Кара Рабаданович Караев возвращается в Даргинский округ и начинает революционную агитацию[1]. В период Гражданской войны он руководил партизанскими отрядами, воевал с турецкими интервентами, деникинцами, отрядами Н. Гоцинского и Алиханова[1]. За это был награждён орденом Красного Знамени и другими наградами[2][1].
Расцвет, зрелые годы
Довоенный период
Кара Рабаданович Караев был одним из первых дагестанских милиционеров, занимал должность начальника милиции города Буйнакска[3]. Позже он был председателем Гунибского, Самурского и Кайтаго-Табасаранского окружных исполкомов, заведующим отделом Дагестанского Центрального исполнительного комитета, заместителем наркома внутренних дел ДАССР, руководителем Гергебильской ГЭС[1].
В 1935—1936 Кара Караев был инициатором и руководителем конного пробега вокруг Кавказского хребта, «в рамках программы военного всеобуча населения, развития конного спорта и воспитания конников-джигитов, а также укрепления дружбы народов Северного Кавказа»[1]. В связи с последней целью в пробеге принимало участие 12 национальностей: русские, украинцы, даргинцы, аварцы, лакцы, кабардинцы, балкарцы, карачаевцы, осетины, абазинцы, греки, и кумыки, одетые в национальную кавказскую одежду. Среди участников пробега были девушки. Это был смелый и передовой шаг для населения Кавказа того времени[1].
Период ежовщины
В 1938 году Кара Рабаданович Караев был репрессирован. Сначала его исключили из ВКП(б) «за сокрытие соцпроисхождения, за связь с классово-чуждыми элементами»[1]. Причин на это, по словам историка Мустафы Вагабова, было несколько. Во-первых, Кара Караев служил две недели в полиции в Баку, во-вторых, отец его служил в Дагестанской постоянной милиции до 1915 года, в-третьих, он служил в армии в чине младшего урядника. 22 октября 1938 года Караев был арестован и помещён в тюрьму республиканского НКВД. Ему вменялась контрреволюционная деятельность по заданию Д.-эд-Д. А. Коркмасова и Н. П. Самурского, также арестованных и, впоследствии, расстрелянных. Ему вменялось, что он с 1923 входил в «антисоветскую буржуазно-националистическую организацию», ликвидированную НКВД ДАССР в 1937—1938. На допросах Кара Рабаданович отвергал не только свою причастность к этой организации, но и само её существование. Однако, после жестоких пыток, он подписал протокол с признаниями[1]. Несмотря на это, 17 октября 1939, он был полностью оправдан. В том числе, помогли отличные характеристики, данные ему друзьями и сослуживцами.
Великая Отечественная война
В самом начале войны, 22 июня 1941 года, Кара Рабаданович Караев находился на курорте Талги[1]. Он немедленно отправился в Махачкалу, явился в военкомат и потребовал отправить его на фронт. Сначала Кару Караева назначили главой сборного пункта гужевого транспорта в Махачкале.
В июле 1941 года он был назначен командиром полка 68-й Отдельной кавалерийской дивизии[1][4].
8 августа 1942 года К. Р. Караев приехал в Махачкалу с заданием военного командования[1]. Здесь, на встрече с членами Военного совета он узнал, что фашистские войска подошли к Моздоку, угрожают Грозному и Дагестану. Поэтому правительство Дагестанской АССР от имени А. Д. Даниялова обратилось с просьбой к Верховному Главнокомандованию разрешить населению сформировать добровольческий кавалерийский эскадрон[4]. 3 сентября 1942 года военный совет 44-й армии разрешил сформировать такой эскадрон при кавалерийском полку[1]. Председатель Совнаркома Дагестанской АССР А. Д. Даниялов, входивший в состав Военного совета поручил формирование эскадрона Каре Рабадановичу. Осенью 1942 года эскадрон был сформирован. В середине октября его отправили на фронт. Характерной его особенностью было право носить национальную кавказскую одежду.
Первый бой эскадрон принял возле станицы Ищёрской восточнее Моздока. Завершил войну эскадрон в Берлине. На стене рейхстага эскадроновцы написали[1]:
«И нам, орлам Красного Дагестана — отряду Кара Караева — выпала честь быть активными участниками штурма Берлина». |
Послевоенное время
После Великой Отечественной войны Кару Рабадановича Караева назначили начальником Управления охотничьего хозяйства Дагестанской АССР. Несмотря на то, что сам он активно занимался охотой и рыбалкой, Кара Караев отлично осознавал необходимость заказников и заповедников, в чём регулярно убеждал правительство[1]. На своей должности он вёл борьбу с браконьерами, предлагал обустроить на территории горы Тарки-Тау, рядом с Махачкалой, парковое хозяйство с дикими животными. Кара Рабаданович подготовил ряд мероприятий по сохранению природы горы, планировал использовать её для отдыха махачкалинцев. Неоднократно избирался в состав обкома КПСС, депутатом, членом Президиума Верховного совета Дагестанской АССР.
Смерть
Кара Рабаданович Караев дожил до 82 лет, будучи до смерти уважаем и любим земляками[1].
Оценки
Награды и звания
- Два ордена Красного Знамени[2][1];
- Орден Трудового Красного Знамени[1];
- Орден Красной Звезды[1];
- Два ордена «Знак Почёта»[1];
- Медали и грамоты;
- Почётное революционное оружие.
Память
Именем Кара Караева названы улицы в Махачкале и Кизилюрте и СПК (бывший колхоз) имени Кара Караева в его родном селе Цудахаре Левашинского района[1].
Напишите отзыв о статье "Караев, Кара Рабаданович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 [www.proji.ru/show_ann.php?jid=1&jnum=32&jcat=C0000033&id=1188 БУДЕННЫЙ ИЗ ЦУДАХАРА] (рус.). 30-й номер. Позитивный журнал «Проджи» (про дагестанскую жизнь). Проверено 10 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BkzKnGci Архивировано из первоисточника 28 октября 2012].
- ↑ 1 2 3 К // [kdkv.narod.ru/WW1/Spis-BKZ-10K.html Список лиц, награждённых орденом Красного Знамени и почётным революционным оружием]. — М.: Государственное военное издательство, 1926.
- ↑ [05.mvd.ru/mvdrd/istoriya/ Наша история] (рус.). МВД. МВД России по Республике Дагестан. Проверено 11 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BkzNO4N2 Архивировано из первоисточника 28 октября 2012].
- ↑ 1 2 [www.mi-dag.ru/news/285/pamjat/2012/05/03/8657 Эскадрон Кара Караева] (рус.). Память. Махачкалинские известия. Проверено 15 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BkzP3s6g Архивировано из первоисточника 28 октября 2012].
Отрывок, характеризующий Караев, Кара Рабаданович
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.
ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
- Родившиеся в 1891 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Левашинском районе
- Умершие в 1973 году
- Кавалеры ордена Красного Знамени
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Революционеры Дагестана
- Награждённые почётным революционным оружием
- Участники Гражданской войны в России
- Милиционеры
- Члены КПСС
- Репрессированные в СССР