Каракозов, Дмитрий Владимирович

Дмитрий Владимирович Каракозов
Место рождения:	с. Жмакино, Сердобский уезд, Саратовская губерния

Дми́трий Влади́мирович Карако́зов (23 октября [4 ноября] 1840, с. Жмакино, Саратовская губерния — 3 [15] сентября 1866, Санкт-Петербург) — русский революционер-террорист, совершивший 4 апреля 1866 года одно из неудачных покушений на российского императора Александра II.

Биография

Происходил из мелкопоместных дворян. Окончил 1-ю Пензенскую мужскую гимназию в 1860 году, затем учился в Казанском (с 1861 года) и Московском (1864—1865, исключён за неуплату) университетах. Одно время жил в деревне у родных, а также работал письмоводителем при мировом судье Сердобского уезда. В 1865 году вступил в тайное революционное общество («Организация»), возглавляемое его двоюродным братом Н. А. Ишутиным. Вместе с некоторыми членами кружка Каракозов стал сторонником тактики индивидуального террора и считал, что убийство царя может послужить толчком для пробуждения народа к социальной революции.

Весной 1866 года он по собственной инициативе выехал в Санкт-Петербург в целях покушения на императора. Мотивы своего поступка Каракозов изложил в рукописной прокламации «Друзьям-рабочим», в которой призывал народ к революции и установлению социалистического строя после цареубийства.

4 апреля 1866 года стрелял в Александра II у ворот Летнего сада, однако промахнулся. Был арестован и заключён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. По официальной версии, причиной промаха Каракозова стало то, что его руку оттолкнул крестьянин Осип Комисаров, который был возведён в дворянское достоинство с фамилией Комиссарова-Костромского.

В прокламации «Друзьям-рабочим!», которую Каракозов распространял накануне покушения (один её экземпляр обнаружили в кармане террориста при аресте), революционер объяснял мотивы своего поступка: «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел — я умру с мыслью, что смертью своею принес пользу дорогому моему другу — русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось — им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…»

Следствие по делу Каракозова возглавлял граф М. Н. Муравьёв, не доживший двух дней до вынесения приговора. Сначала террорист отказывался давать показания и утверждал, что он крестьянский сын Алексей Петров. В ходе следствия было установлено, что проживал он в 65 номере в Знаменской гостинице. Обыск в номере принес полиции разорванное письмо Ишутину, который был немедленно арестован и от которого и узнали имя Каракозова. По ряду данных, в ходе следственных мероприятий Каракозова лишали сна.

В ходе процесса в Верховном уголовном суде (10 августа — 1 октября 1866 года) над членами кружка ишутинцев, в заседании 31 августа под председательством князя П. П. Гагарина, был приговорён к смертной казни. В приговоре Суда отмечалось, что в покушении на жизнь «Священной особы государя императора» (одно из 2-х обвинений) Каракозов «сознался, объяснив пред Верховным Уголовным Судом, при выдаче ему копии с обвинительного акта, что преступление его так велико, что не может быть оправдано даже тем болезненным нервным состоянием, в котором он находился в то время». Суд определил: «именующегося дворянином, но не утверждённого в дворянстве Дмитрия Владимирова Каракозова 25-ти лет, по лишении всех прав состояния, казнить смертию через повешение».

Был повешен 3 сентября на Смоленском поле (Васильевский остров) в Санкт-Петербурге, при большом стечении народа. Зарисовку Каракозова перед казнью оставил присутствовавший на Смоленском поле И. Е. Репин.

На месте покушения на царя была установлена часовня, снесённая при советской власти в 1930 году.

После покушения были произведены обыски и аресты некоторых сотрудников либеральных изданий; журнал «Современник» Некрасова закрыт (несмотря на хвалебные стихи, написанные поэтом Муравьёву и Комисарову).

Литература

• Государственные преступления в России в XIX в. / под ред. В. Я. Богучарского. — СПб., 1906. — Т. 1.
• Брешко-Брешковская Е. К. Из моих воспоминаний. — СПб., 1906.
• Покушение Каракозова. Стенографический отчёт…, т. 1—2. — М., 1928.
• Филиппов Р. В. Революционная народническая организация Н. А. Ишутина — И. А. Худякова (1863—1866). — Петрозаводск, 1964.
• Виленская Э. С. Революционное подполье в России 1860-е годы XIX в. — М., 1965.
• Кошель П. А. История российского терроризма. — М.: Голос, 1995.

См. также

• Нечаев, Сергей Геннадиевич
• Михайловы-Расловлевы

Ссылки

• [www.hrono.ru/dokum/1800dok/18660416.html Из показаний Д. В. Каракозова следственной комиссии]
• [www.hrono.ru/dokum/1800dok/18660531.html Из показаний Д. А. Юрасова следственной комиссии]
• Замятнин Д. Н. [elib.shpl.ru/ru/nodes/27404-zamyatin-dmitriy-nikolaevich-obvinitelnaya-rech-proiznesennaya-ministrom-yustitsii-v-zasedanii-verhovnogo-ugolovnogo-suda-21-go-sentyabrya-1866-goda-po-delu-o-prestupnyh-zamyslah-protiv-verhovnoy-vlasti-i-ustanovlennogo-zakonami-obraza-pravleniya-1866#page/1/mode/grid/zoom/1 Обвинительная речь, произнесенная министром юстиции в заседании Верховного уголовного суда 21-го сентября 1866 года: дело Каракозова.] — 40 с.

Отрывок, характеризующий Каракозов, Дмитрий Владимирович

Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.